— Я обязательно зайду к вам, Тина! — пообещала, стиснув зубы, Виолетта.
Пришлось снова открывать книгу Линдгрен и начинать все сначала.
Словом, до своей комнаты Виолетта добралась уже в двенадцатом часу и сразу схватила мобильник. Только бы застать его дома.
— Опять кому-то звонишь? — поинтересовалась Старуха. — Хорошо, что Марьяна за телефон платит, а то бы ты разорилась. Кто, интересно, будет следующим номером нашей программы?
— Паша Игнатьев, твой любимец, — отвечала Виолетта, прислушиваясь в ожидании соединения к шуму и треску в трубке. — И умоляю, дай мне поговорить с ним спокойно, не бубни в ухо!
Трубку сняли после третьего звонка, и у Виолетты екнуло сердце. Голос у него совсем не изменился.
— Игнатьев слушает!
— Пашенька, здравствуй, дорогой, — пропела она. — Ты меня еще узнаешь?
— Летта! Мать твою, какими судьбами?
— Надо же, не забыл.
— Летка, да разве ж тебя забудешь?
— Ты, Паша, говорят, большим человеком стал. Вся Москва под тобой ходит.
— Ну, это ты хватила! — Было слышно, как он усмехнулся. — Так уж и вся. Да и не Москва, а область!
"Это меня еще больше устраивает!" — подумала Виолетта.
— Ну а ты как?
— Спасибо, милый, твоими молитвами.
— А если серьезно?
— Долго рассказывать. Разве что при встрече, если время найдешь.
— Понятно. Опять тебе что-то от меня надо.
— Ну что ты, Пашенька, я просто соскучилась.
— Знаю я твое «соскучилась»! Небось снова кто-то из твоих мужиков в историю влип.
— Да нет же, милый, нет у меня никаких мужиков. Тебя до сих пор забыть не могу!
— Так я и поверил! Ведь знаю тебя как облупленную. Только не забывай, что я тебя знаю, как никто. Лисой была, лисой и осталась. Ладно, давай встретимся. Когда, где?
— Завтра можешь? Лучше бы в первой половине дня.
— Погодь, в склерознике посмотрю, что-то у меня на завтра было… Старый стал, ничего в башке не держится! Ага, завтра с утра могу, только не с ранья. С одиннадцати до полудня устроит?
— Ладно, в одиннадцать. Можно на Осеннем бульваре? Там на углу кафешка есть…
…"Встреть я его на улице, пожалуй, не узнала бы", — подумала Виолетта, разглядывая приближающегося к ее столику мужчину. Игнатьев сильно сдал, потолстел, обрюзг. Он был в штатском, в довольно приличном костюме, но пиджак и брюки стали ему маловаты. Лицо одутловатое, под глазами — мешки. "Пьет, — заключила Виолетта и с удовлетворением констатировала про себя: — Нет, все-таки правильно я тогда сделала, что рассталась с ним".
Павел неуклюже протиснулся между столиками, наклонившись, чмокнул Виолетту в щеку и грузно опустился на стул, жалобно скрипнувший под его массивным телом.
— Привет! А ты совсем не меняешься. Все такая же!
— Какая? — кокетливо поинтересовалась Виолетта, подперев щеки кулаками.
— Хитроглазая, — усмехнулся Игнатьев, окинув ее взглядом, и добавил: — Девчонка.
Этот эпитет понравился Виолетте куда больше, чем напыщенные словеса Клавдия.
— Да и ты не стареешь, — попыталась она вернуть комплимент, но Павел только махнул здоровенной ладонью — мол, не трепи языком, сам про себя все знаю.
Подскочил юркий смазливый официант, но Игнатьев даже не стал брать у него меню.
— Два кофе! — приказал он. — И для барышни что-нибудь, безе — крем-брюле.
Парнишка удивленно вытаращился сперва на него, потом на «барышню», но переспрашивать не стал.
Виолетте совсем не хотелось кофе, она бы лучше выпила соку. Однако возражать не стала.
— Ну давай вываливай, что там у тебя! — сказал Павел, как только официант удалился. — У меня времени всего двадцать пять минут. Ты же не просто так сюда пришла, не на меня полюбоваться.
— Откуда ты знаешь? — кокетливо спросила Виолетта. — Может, за этим и пришла.
— Да любоваться особенно не на что, — усмехнулся офицер. — Зрелище средней паршивости. Давай излагай, не тяни кота за яйца.
— Пашенька, мне нужно инсценировать ДТП, — ангельским голоском попросила Виолетта.
Огромная рука Игнатьева, опустившаяся было в карман, очевидно за сигаретами, замерла на полпути.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Видишь ли, Паша, тут такое дело… — На лице Виолетты появилось проникновенное выражение, именно так выглядят женщины, когда смотрят латиноамериканские телесериалы. — Одна моя подруга замужем за очень богатым бизнесменом. Но она полюбила другого и хочет уехать с ним за границу. А муж — настоящий Отелло! — не только не дает ей развода, но совсем голову от ревности потерял, запер ее дома, грозится разыскать и убить ее любимого… Словом, кошмар. Вот мы и придумали: надо устроить так, будто она погибла в автокатастрофе.
— И как ты себе это представляешь? — Он закурил.
Появился официант, поставил на стол две дымящиеся чашечки и креманку с тающим мороженым, испуганно взглянул на Игнатьева и тут же исчез.
— Скажи, Паша, бывает, что машина, попав в аварию, загорается? — поинтересовалась Виолетта, втыкая ложечку в пышную бледно-золотистую массу.
— Бывает. Правда чаще в кино, чем в жизни. И что?
— Надо разыграть аварию, поджечь ее машину. И там найдут обгорелый труп женщины. — Она поднесла ложечку ко рту и попробовала мороженое.
Действительно, крем-брюле.
— Ну совсем офигели бабы! — почесал коротко стриженный затылок Игнатьев. — А труп-то где собираетесь брать? Убьете, что ль, кого-нибудь для пользы дела?
— Да нет же, успокойся. Труп мы одолжим в крематории. Ты же помнишь, у меня был друг, заведовал кладбищем, остались знакомства… — Виолетта положила несколько ложечек мороженого в чашку. Получилось кофе-гляссе.
— Понятно. Одолжите, значит. — Павел отпил кофе. В его огромной ручище крошечная чашечка смотрелась несколько комично.
— И так, на чем я остановилась? — невозмутимо продолжала Виолетта. — Машина обгорит, внутри будет труп. Естественно, происшествие зарегистрируют, вызовут мужа, который будет ее разыскивать, опознает машину, какие-то вещи, возможно паспорт…
— Подожди-подожди! Какой паспорт? Если все сгорело, то как мог уцелеть паспорт? — Он курил, держа сигарету между большим и указательным пальцами.
— Ну, значит, не паспорт. — Виолетта была сама покладистость. — Значит, еще что-нибудь, кольцо золотое, например, золото не горит. И муж опознает машину, а в трупе, соответственно, свою жену.
— Летка, да фигню ты городишь! Первая же экспертиза…
Виолетта пристально посмотрела на него: