Получается, эта женщина добилась своего — я несчастлива, Стас теперь встречается с ней. А ну как он уйдет к ней навсегда? Черт, все на свете отдала бы, чтобы узнать, что за женщина. Неужто Марьяна? Или все-таки эта шлюха, его секретутка?
— Знаете, Тина, — Виолетта опустилась на диван и тоже затянулась сигаретой, представив, как рассердится Стас, если узнает, что курили в комнатах, — возможно, я смогла бы вам помочь.
— Неужели? — Тина так и замерла, не донеся сигарету до рта.
— Во всяком случае, постараюсь. Видите ли, я, кажется, говорила вам, что у меня есть дача. В Алабине, это по Киевской дороге.
— Господи, при чем тут ваша дача! — выкрикнула Тина. Похоже, за то время, пока гувернантка укладывала своего воспитанника, она успела изрядно выпить. Виолетта с сомнением поглядела на нее — может, отложить разговор на другое время? Нет, вроде бы она достаточно адекватна.
— Так вот, в этом поселке живет один мужчина, говорят, потомственный колдун. Я лично к нему ни разу не обращалась, но знаю женщин, у которых были те же проблемы, что и у вас, и он им помог. Они рассказывали, будто у него есть какое-то чудодейственное снадобье — муж выпьет и сразу возвращается к жене.
— Уж она его напоит зельем, не сомневайся! — захихикала Старуха. Вынула из бара чистый стакан, налила в него виски на два пальца и, крякнув, выпила.
— Скажите, а он, этот колдун… — Тина не могла подобрать слов, — …никакого вреда Стасу не причинит?
— Что вы! — заверила Виолетта. — Он самый что ни на есть белый маг, так, кажется, это называется. От болезней излечивает, все с молитвой творит, в церковь ходит…
— Умоляю вас! — Тина схватила Виолетту за руку. — Отвезите меня к нему! Никаких денег не пожалею!
— Я попробую договориться. Только мне придется съездить на дачу — там ведь нет телефона.
— Поезжайте! Завтра же с утра поезжайте!
— А как же Сашура?
— Катя с ним посидит.
— Катя позавчера уехала во Францию.
— Ах да, я и забыла! Ну, значит, Галина Ивановна. Да сама в конце концов посижу, не пойду на работу.
— Тогда я съезжу.
— Только попросите его, чтобы встретился со мной как можно скорее! — Тина едва сдерживала рыдания, но тут с улицы послышался шум автомобиля — это вернулся Стас.
Все было готово, оставалось только дождаться дождей. Но, как назло, дни стояли ясные, сухие, солнечные: капризное подмосковное лето явно не спешило раньше времени отказываться от своих прав. Виолетта каждый вечер слушала прогноз погоды с такой надеждой, с какой это делают, наверно, жены рыбаков, вышедших в шторм в море. Тина все время приставала с расспросами, когда же они наконец поедут к колдуну, и воспитательница уже устала придумывать отговорки. Она продолжала подбрасывать хворост в костер Тининой ревности, что становилось день ото дня сложнее, Стас, видимо, почувствовал, что с женой что-то неладно, и вновь переменился к ней, на этот раз в лучшую сторону, стал более внимательным, старался чаще бывать дома. "Этак он мне все дело испортит!" — с досадой думала Виолетта, заслышав, как автомобиль хозяина въезжает в ворота часов в семь вечера.
Наконец боги вняли ее мольбам. В один прекрасный день Виолетта проснулась и, первым делом взглянув в окно (это уже вошло у нее в привычку), увидела, что небо затянуто свинцово-серыми тучами. К завтраку начался дождь, продолжавшийся весь день. Он то затихал, то переходил в настоящий ливень, но, похоже, зарядил надолго.
— Сегодня? — спросила Виолетта у Старухи, но та только помотала головой:
— Не торопись. Земля должна как следует намокнуть. Подожди денек-другой.
Виолетта, сжав зубы, прождала еще двое суток, а вечером, получив, наконец, одобрение Старухи, нетерпеливо схватилась за телефон. Она опять всю ночь не спала. Ворочалась с боку на бок, вставала, курила.
— Не спится? — заботливо спрашивала Старуха. В последние дни она вдруг сделалась такой доброжелательной и чуткой, что Виолетту это даже пугало.
— Надо еще раз как следует все обдумать, — отвечала воспитательница. — Сама знаешь, обычно так и бывает: упустишь какой-нибудь пустяк, какую-нибудь совершеннейшую мелочь, и все рухнет.
— Боишься, что поэт подведет? Этот, как его, Бенедикт?
— Клавдий. Да нет, тут как раз все нормально. Он уже сделал все, что от него требовалось.
— А врач? Не сорвется с крючка?
— Яков-то? Ну что ты, вот он у меня где! — Виолетта показала кулак. — Нет, меня больше всех Никитка беспокоит. Как бы не напортачил чего…
Заснула она только под утро, когда за окном уже забрезжил серый пасмурный рассвет. И в этот момент зазвонил будильник. Гувернантка вышла к завтраку бледная, с темными кругами под глазами, что заметил даже собиравшийся на работу Стас. Впрочем, Виолетте это было только на руку.
— Что-то вы сегодня неважно выглядите, Виолетта Анатольевна, — сказал он, насыпая в большую пиалу мюсли и заливая их обезжиренным молоком. — Вы, часом, не заболели?
— Ой, и не говорите, Станислав Алексеевич! — пожаловалась няня. — Всю ночь глаз не сомкнула! Опять разболелся зуб. Боюсь, его так и недолечили.
Сашенька, что ты будешь на завтрак — кашу или яичко?
— Я буду хлопья, как папа.
— Хлопья — это хорошо, но обязательно надо съесть что-нибудь горячее.
— А папа не ест!
— Папа пьет чай.
— Папа пьет зеленый чай, а он гадкий!
— Нехорошо так говорить про еду. И потом, папа уже большой. А ты еще только растешь.
— Давай так — я тоже съем яичко с тобой за компанию, и никому не будет обидно! — подмигнул сыну Стас. — А вы, Виолетта Анатольевна, еще раз сходили бы к зубному, зачем мучиться?
— Да, наверное, отпрошусь у Тины Сергеевны. Кажется, она не собиралась сегодня на работу, может, согласится меня подменить.
— А вот и я! Доброе утро! — В «трапезной» появилась улыбающаяся Тина.
Она выглядела бодрой, даже веселой, одна только гувернантка знала, чего это стоило ей. — Я сегодня решила опять не ходить на работу. Ты влепишь мне выговор за прогулы? — Она даже ухитрялась шутить.
— Наоборот, выпишу премиальные, если побудешь дома и отпустишь Виолетту Анатольевну к зубному, — подхватил шутку Стас. — Она у нас очень ценный кадр, нам ее здоровье дороже золота. — Он привлек жену к себе и нежно поцеловал, Тина так и засветилась:
— А когда тебя ждать сегодня?
— Поздно. Сегодня у меня на вечер назначены две важные встречи… Боюсь, что после десяти.
Улыбка сползла с лица Тины.
— Мама, папа, я хочу домик для игр! — заявил вдруг Сашура, колотя ложкой по яйцу, стоявшему перед ним в подставке в виде Шалтая-Болтая.