К счастью, Всевышний так разумно устроил этот мир, что все в нем, даже самое плохое, когда-нибудь заканчивается. В конце концов, режиссеру удалось оформить все бумаги, получить необходимые разрешения и средства. Пора было приступать к съемкам фильма. Для моего подопечного это означало работу над сценарием. А чтобы эта работа стала для него еще интереснее и увлекательнее, я решил устроить для него небольшой сюрприз. Ничто так не вдохновляет творческую натуру, не окрыляет, не будит в ней радость жизни и жажду созидания, как любовь, это уж я, повидавший на своем веку людей, знал наверняка. Увы, законная супруга моего Писателя, к тому времени уже несколько уставшая, располневшая и подурневшая, на роль музы никак не годилась. Необходим был новый объект, девушка с прекрасной внешностью, тонкой душой и неглупой головкой, девушка, в которой сочетались бы земная чувственность и творческая возвышенность. Мне удалось найти такую, и я не сомневался, что новая подруга лучше, чем что-либо еще, вдохновит моего подопечного на творчество. Разумеется, я оказался прав. Алексей, к моей великой радости, не ленился, успешно закончил сценарий и сам, без моих понуканий, написал новую вещь об их любви… Впрочем, тут я уже забегаю вперед. О новой книге Писателя будет рассказано чуть позже, а сейчас я, как и обещал, вернусь к повествованию о своей ангельской судьбе. Итак:
История, произошедшая с моим третьим подопечным в годы 1821–1877-й от Рождества Христова
Как вы помните, я прервал свое последовательное повествование на той минуте, когда, полный надежд после Суда над Палачом, отправлялся на Землю к новой душе. Жажда творчества переполняла меня, и не было ни малейшего сомнения, что вот уж теперь-то я развернусь! В душе я лелеял мечту, что в этот раз мне повезет и в подопечные достанется одаренная личность, чья жизнь будет связана с искусством. Мы станем вместе творить, и я снова переживу эти удивительные мгновения… Но, даже если такого и не произойдет, утешал я себя, я все равно не потрачу времени даром. Судьба человека, с которым мне предстоит встретиться, обязательно будет необычна и захватывающе интересна, уж я приложу к этому все усилия!
В этот раз мне было доверено охранять мальчика по имени Матиас, родившегося в семье мельника. Он был младшим ребенком и появился на свет тремя годами позже своего брата.
С самого раннего детства братья были до такой степени разными, что людям оставалось только удивляться, как два таких несхожих ребенка могли появиться у одних и тех же отца и матери. Старший, Лукас, был крепким, сильным, здоровым, бойким, веселым и смышленым. А мой Матиас более всего напоминал цыпленка-заморыша – щуплый, болезненный, некрасивый, вечно в парше и прыщах.
Первое время меня это не только не смущало, а даже радовало. Вы удивляетесь, почему? Да потому что я уже давно подметил одно интересное человеческое свойство – больше всего в жизни добиваются именно те, кому в детстве и юности приходилось особенно трудно. Сколько примеров есть в истории, когда маленький ростом и слабый мальчишка, которого бьют и шпыняют все, кому не лень, вырастая, становится великим полководцем, крупным политиком и даже тираном, который губит людей сотнями тысяч, словно бы мстя всему миру за свои детские обиды! Конечно, я не хотел для своего подопечного такого будущего, упаси Господь! Но немного честолюбия, которое стало бы движущей силой развития его личности, не повредило бы. И, признаюсь, я приложил немало усилий в этом направлении. То, что Матиасу не быть поэтом, я понял очень быстро – никаких способностей к сочинительству я, как ни старался, у него не обнаружил. Но быть может, благодаря моей помощи он проживет насыщенную, яркую и интересную жизнь? Хорошие, нужные мне задатки в нем были, парень рос мечтателем, любил созерцать и фантазировать, предпочитая это занятие всем остальным…
Однако с каждым днем я все больше и больше замечал, что мои усилия успеха не приносят. Не то чтобы они совсем не имели эффекта, нет, эффект был, но он получился каким-то странным, совсем не тем, которого я ожидал. В душе моего подопечного поселилась и неудержимо росла с каждым днем ненависть к старшему брату. Ни дня у них не проходило без ссоры, а частенько и драки – и все с подачи младшего. Цыпленок постоянно задирал Лукаса, пользуясь тем, что добродушный старший брат, который привык относиться к нему как к маленькому, старался не давать ему сдачи, а если и давал, то не в полную силу.
Причиной такой неприязни была неизвестно откуда взявшаяся зависть. Не знаю уж почему, но мой подопечный был уверен, что Лукаса родители любят сильнее, что первенцу достается больше внимания, заботы и ласки, чем младшему. Был ли он прав в этом? И да, и нет. Ангел, охранявший матушку братьев, клялся мне, что это совсем не так, что детей его подопечная обожает совершенно одинаково, более того, за младшего, нервного и слабого здоровьем, у нее душа болит даже сильнее, чем за крепкого и энергичного старшего, который всегда может сам постоять за себя.
А вот с их отцом вышло чуть сложнее. Сначала и он в душе своей не делал особой разницы между сыновьями, но чем старше становились братья, тем отчетливее он понимал, что семейное дело – мельницу – надо передавать старшему. Вдвоем братья не сработаются – очень уж Матиас настроен против Лукаса, то и дело придирается к нему, из-за любого пустяка тотчас раздувает ссору. А если выбирать кого-то одного, то ясно, что первенца: у него и голова хорошо работает, и все премудрости мельничного дела он давно изучил, с детства безотказно помогая отцу – не то что Матиас, которому вечно то лень, то неможется, то неохота.
Так и вышло. Братья подросли, мельница досталась старшему, и дела у него быстро пошли в гору. Он нанял помощников, взял в жены веселую и трудолюбивую девушку, соседскую дочь, да с помощью тестя вскоре открыл в городе, в придачу к мельнице, еще и пекарню, где пекли и продавали хлеб, славящийся на всю округу.
Однако же и про младшего сына родитель тоже не забыл. Все думал, думал, как устроить его судьбу, и в конце концов сговорил за него невесту, красивую и богатую – у ее отца был кирпичный заводик. Уж как ему это удалось – мне невдомек, только и сама девушка, и ее родители согласились на свадьбу.
Но тут мой подопечный заупрямился. Он заявил, что не собирается повиноваться отцовской воле, что родители ему не указ, он сам себе выберет жену. И действительно, скоро привел в дом одну девицу с городской окраины, из семьи более чем небогатой. Вот, говорит, кто будет моей женой!
Признаюсь, я был в некоторой растерянности. Не то чтобы мой Матиас не любил свою молодую невесту… Она ему нравилась, но это было явно не то чувство, которое подразумевает прочную семью и супружеское счастье. В его мыслях явно читалось, что движет им не привязанность к избраннице, а сильное желание пойти поперек отцовской воли и «доказать им всем». Что именно доказать, Матиас и сам не знал, но под венец пошел. Возможно, я мог бы отговорить его от опрометчивого шага, но, подумав, решил этого не делать.
«Почему?» – спросите вы. Да потому, что именно этого я и хотел для его жизни – бурь, страстей, развивающих душу страданий, бунта и катаклизмов. «Раз уж он не стал поэтом, – решил я, – пусть будет хотя бы творцом собственной судьбы. Пусть делает как хочет, и будь что будет».