— Из загорода на работу не наездишься, — возразил Санька, по чуть-чуть отхлебывая из своего стакана. Если делать глотки побольше, вода скоро кончится. Придет официантка, заберет пустой стакан, спросит, не хочет ли он еще чего-нибудь. И Санек вынужден будет отказаться, а сидеть в кафе без заказа как-то неловко. — Пробки сплошные. Ты готова каждый день тратить несколько часов на дорогу?
— А зачем мне каждый день ездить в город? — мило улыбнулась Лиля. — Я же буду дома сидеть, с детьми. А работать у нас будет муж, то есть ты.
— Боюсь, что я никогда на загородный дом не заработаю, — покачал головой Санек. — Ты хоть представляешь, сколько он стоит?
— Представляю, конечно. Новый муж тети Эллы, маминой подруги, недавно купил им дом под Дмитровом за миллион двести.
— Рублей? — Для него это была очень значительная сумма.
— Ты что, глупый? — она засмеялась. — Или придуриваешься? Долларов, конечно.
И этот смех, и тон, которыми были произнесены эти слова, больно ранили Саню. Точно Лила провела ими некую черту между его и своей жизнью. Жизнью, которая была слишком разной. Словно они существовали на разных планетах. Или даже в разных галактиках.
— Мне никогда не заработать таких денег, — произнес он.
— Ну зачем ты это сказал? Испортил мне всю мечту. Хотя бы повоображать-то можно? — Она обижалась вроде бы не всерьез, но сквозь шутливый тон явственно звучали нотки настоящей досады.
— Зачем воображать то, чего не может быть? — отвечал Саня. — Нужно трезво смотреть на мир.
— Господи, каким же ты иногда бываешь занудой, — вздохнула Лила. — Делай так, не делай этак… Тяжело с тобой общаться…
— Если типа настолько тяжело, то на фиг ты общаешься? — тут уже обиделся он. — Иди к своим… Ну, тем, кто тебе дома с бассейнами покупать будет.
— И пойду! Надоело мне! — Она вскочила с места, сорвала с вешалки куртку и бросилась к двери.
— Лил, ну куда же ты, вернись! — закричал он вслед, но за ней не побежал. Не потому, что не хотел ее вернуть, а потому, что испугался, как бы работники кафе не подумали, что он хочет смыться, не заплатив. Санька нечасто бывал в таких местах и, признаться, до сих пор немного робел, боялся сделать что-то не так и показаться невоспитанным или смешным. Хорошо, хоть горячее для Лилы не успели принести, и Сашке удалось вовремя отказаться от него и не платить.
Через несколько дней они помирились уже ставшим привычным способом — Лила прислала ему записку с надписью «63» (потом выяснилось, что это количество часов, проведенных в ссоре), и они снова, как и в прошлый раз, отправились на верхний этаж целоваться. Помириться помирились, но на душе все равно было как-то муторно. Как в Левкином любимом анекдоте «Ложки нашлись, но осадочек остался».
На третий раз Санек неожиданно встретил в качалке Губона. И встреча эта почему-то вызвала легкую досаду. Не то чтобы он недолюбливал этого парня — вроде нет, относился нормально, как ко всем пацанам. Но просто раньше у него было ощущение, что Игорь только его выделил из всей тусы, только ему одному рассказал о качалке. И Саня чувствовал в этом какую-то свою исключительность, вроде как принадлежность к особому миру. А оказалось — он такой не один. Сюда всех зовут. Ну, может, и не всех, но многих.
— Привет, Сазон, — Губон пожал ему руку. — На собрание идешь?
— Какое еще собрание? — удивился Санька.
— Ну дела! — Лицо Губона тоже отразило недоумение. — Собрание ж сегодня. Да ты че, не в теме, что ли?
— Типа ваще не в теме.
— А… — Губон нахмурил узкий лоб, пошевелил белесыми бровями. Видимо, напряженно думал, но явно ничего не надумал и сказал:
— Ну… В общем, эта. Вечером пойдешь, сам все узнаешь.
В тот день все прекратили занятия незадолго до восьми часов и не расходились, а после душа собрались по двое, по трое, небольшими группами и вместе вышли на улицу. Санек с Губоном последовали за всеми. Идти оказалось недалеко — в тот же дом, только в соседний подъезд. Там на первом этаже находилась то ли бывшая диспетчерская, то ли красный уголок — Сашка не слишком хорошо разбирался в таких вещах. В общем, длинный коридор с крашенными масляной краской стенами и обшарпанными дверями.
Все ребята шли по коридору куда-то дальше. Санька с Губоном двинули за ними, но тут их остановили. Чья-то тяжелая рука легла Сане на плечо и, обернувшись, он увидел Игоря. Тот стоял с каким-то дядькой. Дядька как дядька — очки, залысины, костюм, галстук.
— Привет, — поздоровался Игорь, пожимая Саше руку, и обратился к дядьке:
— Вот тот парень, о котором я вам говорил.
Саня и удивился, и растерялся, и даже загордился немного. Надо же, Игорь о нем говорил! Вот бы еще знать, что?
— Да вижу, хороший парень, — кивнул дядька и повернулся к Сашке:
— Как зовут-то?
— Сазонов Александр.
— Хорошее имя. И фамилия хорошая. Коренная русская фамилия. Ну ладно, иди, Сазонов Санек. Я тебя запомню.
И он хлопнул его по плечу, будто проставил на нем знак качества: «Материал — первый сорт».
Губон, стоявший рядом, смотрел на это с откровенной завистью.
— Это типа кто? — спросил Сашка, когда они отошли.
— Анатолий Палыч. Он тут самый главный, — вполголоса проговорил Губон.
Зал оказался даже не залом, а просто большой, давно не ремонтированной комнатой, заставленной рядами скрепленных вместе откидных сидений из тех, что когда-то давно стояли в клубах и дешевых кинотеатрах. Народу собралось на удивление много, все до одного — молодые парни, девчонок не было. Мелькнуло несколько знакомых лиц — и по качалке, и по тусе. Но большинство присутствующих Санька не знал. И обратил внимание на то, что многие из них похожи друг на друга, как инкубаторские цыплята, — все накачанные, бритоголовые или очень коротко стриженные, все в черных куртках, узких штанах и высоких ботинках. Он в своем синем пуховике и Губон с его широченными рэперскими штанами смотрелись тут инородным телом.
Мест на всех не хватило. Санек с Губоном с трудом нашли свободное сиденье, одно на двоих. В проходах стояли разномастные стулья, и все они были заняты. На задних рядах сидели на коленях друг у друга, а между тем ребята все подходили.
— Садитесь на пол! — скомандовал кто-то. Хотя на полу было довольно сыро и грязно — нанесли снегу с улицы, но парни послушно присели, сначала на корточки, а потом просто расселись на полу, прижавшись друг к другу.
Устроившись на своей половине стула, Санек наконец задал вопрос:
— Че тут будет-то? Типа лекция, что ли?
— Собрание, — ответило сразу несколько голосов.
Яснее не стало, это слово он уже слышал от Губона.
Но тут на небольшое возвышение, служившее сценой, поднялся давешний дядька. Он махнул рукой, и шум в зале понемногу стих.