Все замолчали. И на фоне этого тягучего, вязкого молчания вдруг раздались стоны — тихие, плачущие и такие отчаянные, будто у существа, издававшего их, сейчас разорвется сердце. Звуки доносились из открытых дверей спальни, выходившей на веранду, и Юлия не сразу поняла, что это стонал человек. Наверное, какая-нибудь экзотическая птица, решила она и вдруг с обжигающей уверенностью догадалась: Валерия! "Мы все про нее забыли!" — с щемящей жалостью и невольным чувством вины подумала она, не зная, что делать, и оглядываясь на Владимира. Стоны перешли в громкие рыдания. Хозяин бросился в спальню, сметая все на своем пути.
— Бедная, — тихо проговорила Юлия, — узнать такое про любимого мужа. Это ее просто добьет…
А из спальни до них доносились крики хозяйки:
— Как ты мог? Ты спал с ними, чтобы заразить? Не трогай меня, не подходи ко мне! Видеть тебя не могу! Ты чудовище, преступник, ты хуже, чем убийца! Ты вел двойную жизнь! Не прикасайся ко мне!
— Они все врут, это происки КГБ, это навет, Лера! Ты же знаешь их методы, читала, слышала!..
— Не лги, — раздался в ответ истерический вскрик. — Зачем тебе тогда сдались эти дурацкие стеклянные шприцы, которых нигде не сыскать, кроме нашего дома? Ответь мне, зачем? Только не ври, не смей врать мне!
В доме воцарилась тишина, и Юлия вскочила, не в силах больше оставаться здесь.
— Уйдем? — Она умоляюще повернулась к Владимиру.
А из спальни тем временем доносился мужской голос, совсем не похожий на голос того Питера, которого они знали, прерываемый вздохами, слезами, конвульсивно дрожащий:
— Дорогая, любимая, прости меня… Ты для меня все на этом свете, нет у меня никого, кроме тебя… Ты — единственное, что у меня осталось… Ты должна меня понять, я же отомстил за тебя. Не предавай меня, не отворачивайся… Пожалуйста, прости…
Речь становилась все бессвязнее, слов было уже не разобрать. Наконец раздался звон разбиваемого стекла и грохот падающего стула…
Юлия с Владимиром спустились по ступенькам в ночной сад. А затем, взявшись за руки, побежали к выходу, прямо по траве, мимо фонариков и красивых цветов, не разбирая дороги. У ворот оглянулись. В спальне горел ночник. В окне был виден силуэт Питера. Они слышали его голос, монотонный и громкий, повторявший одни и те же слова, и ее ответные крики, разносившиеся в черной тишине ночи.
Не оглядываясь, они быстро пошли, почти побежали вдоль дороги, пока с ними не поравнялась какая-то машина, водитель которой согласился довезти их до отеля.
В гостинице Юлия поняла, что силы, отпущенные ей на сегодня, исчерпаны, и попросила Владимира оставить ее до утра. От слабости она не могла говорить, думать, да и просто находиться в вертикальном положении. Она провела ночь почти без сна, перебирая в памяти подробности прошедшего вечера, и только к утру смогла забыться в тревожной дреме.
Во сне ей явился отец. Он приехал откуда-то издалека, в светлом костюме, вошел в ее детскую комнату, остановился в дверях и ласково посмотрел на нее. Она хотела заговорить с ним, но слова не шли с уст. Черты его лица были нечеткими, можно было разобрать только общее их выражение — любви, тепла, заботы. Отец мягко улыбнулся, помахал ей рукой и растаял в проеме дверей…
Проснулась Юлия в хорошем настроении, на душе было тепло, и она ощутила себя сильной, словно обновленной. Она прислушалась к своему новому внутреннему состоянию и обнаружила, что в груди ее как будто что-то щелкнуло, растаял холодок, который мучил ее с того самого памятного вечера во французском замке Амбуаз, и она стала если не прежней, то во всяком случае более свободной, более уверенной в себе, а главное — более уверенной в будущем.
С удовольствием вспомнила она, что в соседнем номере живет милый, понятный и надежный "старый шкипер" Владимир, что у них в запасе есть еще три дня на Сен-Бартельми. И они смогут провести их теперь в свое удовольствие!
Юлия быстро приняла душ, высушила феном волосы, сделала легкий макияж. Впервые за много месяцев она придирчиво оглядела себя в зеркало. На нее смотрела тонкая, стройная женщина в длинной пестрой пляжной юбке и шелковой блузке. Светлые волосы, ослепительно белая кожа, карие глаза. На руке — золотой браслет, любимое кольцо, которое не снимается никогда. И все — украшений минимум, как она всегда любила. Эта хрупкая блондинка из зеркала понравилась ей самой, и Юлия весело подмигнула собственному отражению.
Она спустилась в зал ресторана, в котором они завтракали уже целых три дня, и как будто заново увидела это помещение. Чистота, сверкающие приборы, свежие яркие цветы на столах, изысканные обильные закуски шведского стола… Все радовало глаз, все вызывало аппетит. И как она раньше этого не замечала! Как хорошо здесь, Господи!
В углу зала, на их привычном месте, лицом к ней уже сидел Владимир. И на него она посмотрела тоже будто заново, как на незнакомого, со стороны. Бритая голова, короткая густая борода, загорелая шея. Вид вполне здорового, уверенного в себе человека. От его высокой подвижной фигуры веяло силой и спокойствием. У Юлии защемило сердце от нежности и доверия к этому человеку.
"Ого, — усмехнулась она про себя, — в былые времена такие ощущения назвали бы рождением любви. Давненько они меня не посещали!"
День только начинался, но ей показалось, что начинается новая жизнь.
Она подошла к столику. Владимир взглянул на нее как-то особенно строго и внимательно. Поздоровавшись, он без предисловий попросил ее сесть и странно торжественным голосом начал свою речь:
— Юля, я хочу сказать тебе кое-что очень для меня важное. Я долго думал, и это, поверь, серьезное предложение зрелого человека. Юля, я прошу тебя стать моей женой. Выходи за меня замуж. Я не умею ухаживать, соблазнять, говорить красивые слова. Я слишком взрослый для этого. Я небогат, ты знаешь, но умею работать и смогу нормально обеспечивать тебя и себя. Я буду беречь тебя, холить и лелеять, пока хватит моих сил. Будь моей женой. Ты мне нужна. Подумай, можешь не отвечать сейчас, я готов ждать твоего ответа до возвращения в Москву.
Юлия почувствовала, что глаза ее сияют, щеки зарделись, а сердце екнуло. Она не успела еще подумать, а слова согласия уже слетели с ее губ:
— Я не разведена, Володя, и могу быть тебе только гражданской женой. А поэтому — зачем откладывать до Москвы? Нам дорога каждая минута! Этот остров — лучшее место для медового месяца…
Оставшиеся три дня они почти не покидали стен номера. Только по вечерам, которые были здесь похожи на ранние ночи, они выходили подышать на берег океана. С океана дул свежий ветер, под ногами скрипел песок, над головой сияли яркие звезды чужого полушария. В этом избалованном природой месте они забыли наконец обо всем на свете, и Юлия узнала нового Владимира. Он был нежен, страстен, горяч… Это было сладкое познание друг друга, возможность самовыражения, утоления душевной боли и непреодолимой жажды любви.