Мальчика он увидел в этот же день, только через стекло специального аппарата, который Лиза назвала инкубатором. Эта картинка навсегда врезалась в его память – особый свет, гудение приборов, какие-то трубочки, тянущиеся к малышу… И новая жизнь – там за стеклом. Крохотное синевато-розовое тельце ребенка. Его ребенка.
– А ему не больно? – встревожился Стефан.
– Нет, нет, что вы! – улыбаясь, ответила по-русски врач, симпатичная полноватая женщина лет пятидесяти. – Это то же самое, что в утробе матери. По большому счету, семимесячных можно даже не помещать в кювез, у них нет острой необходимости в интенсивной терапии. Тем более у вашего сыночка, у него вес два шестьсот и рост сорок шесть сантиметров. Это вполне нормальные показатели. Но мы все равно решили подстраховаться…
«Она сказала «вашего сына». У меня родился сын… Господи, как же я теперь счастлив!» – подумал Стефан, у которого от радости даже закружилась голова.
Ожидая жену дома, подготавливая все к приезду из клиники ее и малыша, закупая подарки Лизе и приданое новорожденному, Стефан действительно чувствовал себя почти счастливым и чуть не каждую минуту благодарил Бога за то, что тот дал ему сына. Но все-таки глубоко в душе сидели две саднящие занозы, не позволяющие ему полностью отдаться радости. Одной из них, конечно, была трагедия в семье Саши. Не зная, чем помочь другу, Стефан вел себя по отношению к нему крайне малодушно – просто исчез. Не встречался с ним, не звонил, даже не сообщил о рождении сына – это, с точки зрения Стефана, в подобной ситуации было бы просто жестоко по отношению к старому другу. Они с Сашей были знакомы очень давно, кроме того, имели общий бизнес и благодаря этому, разумеется, были связаны друг с другом множеством «третьих лиц». Именно через них Саша, конечно же, уже узнал о прибавлении в семье Эггеров. А Стефан был в курсе, что друг собирается, как только Юля выпишется из клиники, покинуть Швейцарию и вернуться в Москву. Стефана подобный вариант развития событий очень устраивал. Пусть Саша с Юлей уедут подальше от мест, где они пережили такое несчастье, вернутся домой, немного успокоятся. Не зря ведь говорят, что время лечит все раны. А дальше старые товарищи вновь свяжутся и будут дружить по-прежнему…
Но если вопрос с Сашей еще можно было как-то пустить на самотек, то мысли о Микаэле буквально ставили Стефана в тупик. Он упрекал себя за связь с ней, поскольку, поступая таким образом, вел себя непорядочно по отношению к обеим женщинам. Изменял законной жене и вселял бесплодные надежды в сердце любовницы. Конечно, он ничего не обещал Микаэле, да она и не требовала от него никаких обещаний, не задавала вопросов и не строила планов на будущее, она была не из таких женщин… Но все равно она, и Стефан это понимал, в глубине души мечтала о том, что он разведется с Лизой и женится на ней. Это нормально. Наоборот, было бы странно, если б любящая женщина не хотела выйти замуж за любимого мужчину. А Микаэла его любила, он это чувствовал. И, что греха таить, сам понимал, что безумно любит Микаэлу. Хотя теперь это уже неважно. Он принял решение и обязательно порвет с ней. Отныне у него будет своя жизнь, а у нее – своя.
Лиза вместе с малышом вернулась домой солнечным утром, сияние ее глаз и улыбки почти ослепило Стефана. Да уж, воистину правы те, кто говорит, что вместе с ребенком в дом входит счастье! Бережно уложив спящего сына в купленную Стефаном колыбельку с кружевным пологом, Лиза любовалась живыми цветами, которые он расставил по всему дому, и как дитя радовалась новым вещам, разложенным по спальне, – как маленьким, так и женским. Расцеловав мужа в благодарность за все подарки, она нежно обняла его и снова потащила к колыбельке.
– Смотри, у него волосики совсем белые, прямо как у тебя на детских фотографиях. И подбородок похож… А носик такой – это в мамину родню. У бабушки Зины был точь-в-точь такой нос.
– Лизанька, а как мы его назовем? – шепотом поинтересовался Стефан, с умилением глядя на деловито сопевшего в колыбельке маленького человека.
– Да что ты шепчешься, глупенький?
– Я боюсь его разбудить.
– Ну и зря. Мне врач сказала, что пока они маленькие, то спят очень крепко. Орать, конечно, не надо, особенно шуметь тоже, но говорить в полный голос вполне можно. Так что говори нормально.
– Говорю нормально, – улыбнулся Стефан. – У тебя уже есть мысли насчет его имени?
– У меня не мысли, а твердое решение, – засмеялась Лиза. – Оно принято окончательно и не обсуждается.
– Вот как? – нахмурился он. – Ты приняла решение, даже не посоветовавшись со мной? И как же ты решила назвать нашего сына?
– Конечно, Стефан – как же еще? – проворковала Лиза. – Просто не могу себе представить, что мужчину, которого я буду любить больше всех на свете, будут звать как-то иначе. Надеюсь, ты не против?
– Ну что ты… – проговорил искренне растроганный Стефан. – Как я могу быть против? Мне очень приятно.
– Ну вот и чудесно. Тогда я пойду прилягу, пока он спит, а то я что-то устала в дороге.
– Конечно-конечно, – засуетился счастливый муж и отец. – Иди отдохни… Ты плохо себя чувствуешь?
– Нет, просто устала. А так со мной все в порядке, – улыбнулась Лиза. – Единственное, что меня беспокоит, – молока так до сих пор и нет. Но врач говорит, что такое бывает, оно может прийти и позже…
Впрочем, и позже молоко у Лизы так и не появилось, но эту проблему с помощью врачей из все той же клиники они решили легко – брали молоко у женщины, у которой его было в избытке. Кроме того, педиатр подобрала им искусственное питание, которое идеально подошло маленькому Стефану. В помощь Лизе наняли двух нянь, одна занималась малышом ночью, чтобы мать могла выспаться, другая ухаживала за ним днем и гуляла с коляской. Их услуги влетали в копеечку, но Стефан готов был заплатить сколько угодно, лишь бы в уходе за новорожденным Лизе помогали специалисты, а не глупая теща. Последнее время, к его великой радости, Галина бывала у них гораздо реже, но и во время этих нечастых визитов ухитрялась вывести его из себя своими идиотскими советами непременно надевать на ребенка чепчик даже дома в жаркую погоду, а вынося на улицу, обязательно закрывать личико и не показывать никому из чужих, чтобы не сглазили.
В заботах о маленьком Стефане две недели отпуска, который Стефан-старший дал сам себе, пролетели как один день. За это время он так ни разу и не поговорил с Сашей. Только узнал стороной, то Юля выписалась из клиники и Кравчуки уехали в Москву. Что ж, это было только к лучшему. А вот то, что он до сих пор не позвонил Микаэле, Стефана очень угнетало. Очень некрасиво, не по-мужски было так рвать отношения – просто исчезнуть, ничего не объяснив. Каждый вечер перед сном Стефан давал себе слово, что завтра же утром позвонит ей, попросит разрешения увидеться и при встрече все объяснит. Микаэла – умная женщина, она не станет рыдать, устраивать сцен и умолять не бросать ее. Она все поймет – утешал и подбадривал сам себя Стефан. Но вместе с наступившим днем вновь и вновь наваливались какие-то дела, и звонок опять откладывался.