Ева смотрит на Тоби. Очередная эгоистичная свинья в ее длинном списке разочарований.

— Спасибо. — Она твердо намерена ничем не выдать своих чувств. — Я передам.

Полиция

Раньше бы Клара Рэдли не на шутку перепугалась, если бы ей пришлось сидеть в гостиной на диване между родителями и отвечать на расспросы полиции о парне, в чьей смерти она повинна. Тем более что сосед, похоже, приложил все усилия, чтобы бросить на нее тень подозрения. Но, как ни странно, никакого волнения она не ощущает и в помине. Это оказалось не страшнее, чем сходить на почту.

Клара понимает, что беспокоиться следует, она даже честно старается разделить тревогу матери, но у нее не получается. По крайней мере, не до нужной степени. В каком-то смысле это даже забавно.

— Итак, позволь спросить, почему Стюарт пошел за тобой, — начинает один из полицейских. Мужчина, констебль Хен-что-то-там. Он вежливо улыбается, как и сидящая рядом с ним женщина. Беседа ведется в дружелюбном тоне.

— Не знаю, — отвечает Клара. — Думаю, это Тоби его подговорил. Он славится жестокими шутками.

— Что ты имеешь в виду?

— Что он не очень хороший человек.

— Клара, — строго перебивает Хелен.

— Хелен, не надо, — вмешивается Питер. — Пусть рассказывает.

— Так, — продолжает полицейский. Задумчиво уставившись на бежевый ковер, он делает глоток кофе. — Кстати, у вас красивый дом. Немного напоминает дом моей мамы.

— Спасибо, — с наигранной непринужденностью откликается Хелен. — Мы переделали гостиную прошлым летом. До этого здесь было мрачновато.

— Правда мило, — добавляет женщина.

«Ценительница выискалась», — думает Клара, обратившая внимание на то, что уродливые кудряшки гостьи собраны в пучок, какой часто носят женщины-полицейские, а прямоугольная челка висит на лбу, словно грязевой щиток.

Откуда только эти стервозные мысли?

Ей теперь хочется высмеивать всех и вся, хотя бы про себя. Все такое фальшивое, даже эта комната с дурацкими пустыми вазами и маленьким телевизором, якобы подчеркивающим их вкус, кажется не более естественной, чем рекламный ролик.

— Итак, — возвращается к теме констебль, — он пошел за тобой? И что ты сказала? А он что-нибудь тебе сказал?

— Ну да.

— Что? Что он сказал?

Кларе хочется повалять дурака.

— Он сказал: «Клара, погоди».

Наступает тишина. Полицейские переглядываются:

— И?..

— А потом он заявил, что я ему нравлюсь. Меня это удивило, потому что обычно ко мне мальчишки с такими признаниями не подходят. Но он был пьян и начал наглеть, я попробовала как-то тактично отвязаться от него, а он… неловко даже говорить… он заплакал.

— Заплакал?

— Да. Я же говорю, он был пьян. От него разило спиртным. Но все равно ужасно странно было видеть его в слезах, это совершенно не в его характере. Никогда бы не подумала, что он такой чувствительный, но чужая душа потемки, правда ведь?

— Да. И что случилось потом?

— Ничего. Ну, то есть он плакал. Я, наверное, должна была как-то его утешить, что ли, но я ничего не сделала. Ну и вот.

Женщина с челкой, похожей на грязевой щиток, поднимает глаза от своих записей. Она вдруг как-то насторожилась.

— Вот?

— Да. Ну, он ушел.

— Куда ушел?

— Не знаю. Обратно на вечеринку.

— После того, как ушла ты, на вечеринке его не видели.

— Ну, значит, куда-то еще.

— Куда?

— Понятия не имею. Говорю же, он был не в себе.

— Он был не в себе и просто ушел. И это все?

Хелен не выдерживает:

— Она так расстроена из-за того, что бедолага Стюарт пропал и…

— Ничего подобного, — встревает Клара. Полицейские от неожиданности на мгновение оставляют в покое свои блокноты. — Вовсе меня его исчезновение не расстраивает. Не понимаю, почему, стоит кому-нибудь умереть, тут же начинается: ах, какой он был замечательный, ну просто святой. Даже если при жизни всех от него воротило.

У женщины-констебля такой вид, словно она обо что-то споткнулась.

— Ты сказала «умереть».

Поначалу до Клары не доходит, что тут такого.

— А?

— Ты только что сказала «стоит кому-нибудь умереть». Насколько нам известно, Стюарт пропал. Вот и все. Или у тебя есть другие сведения?

— Да это просто образное выражение.

Питер откашливается и протягивает руку за спиной у Клары, чтобы незаметно похлопать Хелен по плечу.

Полицейские пристально смотрят на Клару. Ей становится неловко.

— Нет. Я говорила в общем.

К ее удивлению, мать встает.

— Мам?

Хелен натянуто улыбается:

— Пойду достану белье из сушилки. А то она пищит.

Полицейские озадачены не меньше Клары. Никто никакого писка не слышит.

Когда Хелен стучит в окно фургона, Уилл не спит. Он разглядывает высохшие застарелые капли крови на потолке. Своего рода звездная карта истории его кутежей. Он еще и лежит на этой истории — под матрасом в дневниках в кожаном переплете у него хранится детальное описание всех его безумных ночных похождений.

Услышав стук, он отдергивает штору и видит перед собой отчаянные глаза Хелен.

— Хочешь, сегодня слетаем в Париж? — спрашивает он. — Воскресная ночная прогулка вдоль Сены. Только ты, я и звезды.

— У нас полиция. Они расспрашивают Клару. Все пошло наперекосяк. Ты должен пойти и поговорить с ними.

Уилл выходит из фургона и замечает полицейскую машину. Чувствует он себя прекрасно, даже под солнцем. Ведь Хелен обратилась к нему с просьбой.

Ей от него что-то надо.

Уилл намерен получить удовольствие по полной программе.

— Ты же вроде не хотела, чтобы я приезжал.

— Знаю, Уилл. Я думала, мы сами справимся, а теперь не уверена. Питер был прав.

— Так значит, ты хочешь, чтобы я пошел к ним? И что же я должен делать?

Он, разумеется, все понимает. Просто хочет, чтобы Хелен это сказала.

— Поговорить с ними?

Он делает глубокий вдох, улавливая в деревенском воздухе аромат ее крови.

— Поговорить с ними? В смысле, заговорить им кровь?

Хелен кивает.

Он не может отказаться от соблазна подразнить ее.