И она повторяет. Она — это заместитель комиссара полиции Большого Манчестера Элисон Гленни, женщина, которую Джефф впервые видит. Вообще-то раньше он ни разу лично не контактировал ни с кем из полиции Манчестера, потому что тот находится в добрых восьмидесяти километрах от их территории.
Да, иногда информация из других регионов бывает нужна, но для этого существуют базы данных. Как правило, никто не врывается в чужое управление без предупреждения, да еще и с таким видом, будто он посланец божий. Даже если ты заместитель комиссара, черт тебя дери. Она заместитель комиссара в другом регионе, а ему она никто.
— Оставьте это дело, — повторяет она. — Оно переходит к нам.
— К вам? А кто вы такие, черт вас дери? Полиция Большого Манчестера? Не понимаю, какое отношение имеет парень из Северного Йоркшира, чей труп вынесло на Восточное побережье, к вашей манчестерской тусовке. Или у вас на свободе разгуливает серийный убийца, которого вы ото всех скрываете?
Заместитель комиссара холодно разглядывает его, сжав губы в тонкую полосочку:
— Я работаю в отделе национального значения, координирую действия спецподразделений во всем Соединенном Королевстве.
— Знаете, дорогуша, мне очень жаль, но я и близко не представляю, о чем вы толкуете.
Она подает ему ярко-зеленый бланк с эмблемой Министерства внутренних дел наверху, на котором мелким шрифтом напечатан длинный текст.
Бумажки. Вечно эти чертовы бумажки.
— Подпишите внизу. Тогда я смогу рассказать вам все.
Он изучает документ. Читает прямо над местом для подписи: «Настоящим гарантирую неразглашение какой бы то ни было информации, касающейся Отдела по борьбе с безымянным хищником».
— Отдел по борьбе с безымянным хищником? Слушайте, дорогуша, я совсем запутался. Спецподразделения вовсе не по моей части, правда. Для меня это все как вилами по воде. Вы с Дереком говорили?
— Да, с Дереком я говорила.
— Ну, вы же понимаете, что мне придется позвонить ему и уточнить.
— Давайте.
Джефф поднимает трубку и звонит по внутренней связи Дереку Лекки, своему комиссару, чтобы поинтересоваться насчет странной гостьи.
— Да, делай, как она скажет, — отвечает Дерек, и в его голосе, кажется, слышится страх. — Во всем.
Подписывая бумагу, Джефф любопытствует:
— Так, ну а если у вас особое подразделение, то на кой вам сдался этот труп? При чем тут борьба с терроризмом?
— Вы правы. Борьба с терроризмом ни при чем. Это борьба с вампиризмом.
Джефф смотрит на женщину, ожидая, что на ее каменном лице появится улыбка. Но нет.
— Да, дорогуша, хорошая шутка. Замечательная. Чья идея? Спорим, что Добсона, а? Да, ну точно, он мстит мне за бумер.
Она и бровью не ведет.
— Представления не имею, кто такой Добсон, но уверяю вас, старший суперинтендант, что это не розыгрыш.
Джефф качает головой и трет глаза. На миг у него мелькает надежда, что, может быть, ее тут вообще нет. Может быть, это галлюцинация от пирогов. Или может, он слишком много работает. Но, сколько он ни моргает, гранитная физиономия гостьи никуда не девается.
— Хорошо, а то мне показалось, вы сейчас сказали про борьбу с вампиризмом.
— Именно. — Она без спроса пристраивает свой ноутбук у него на столе. — Я так понимаю, вы не видели фотографий трупа и не читали отчета по результатам вскрытия? — спрашивает женщина, пока экран загорается голубым светом.
Джефф отходит и наблюдает за ее манипуляциями, чувствуя некоторое недомогание, внезапный приступ слабости. Во рту остался привкус жира, лука и плавленого сыра. Наверное, Дениз права. Возможно, иногда стоит брать салат или картошку в мундире.
— Нет.
— Хорошо. Сегодня утром в новостях на сей счет была краткая сводка, но теперь полиции Восточного Йоркшира придется держать это дело в секрете. Соответственно, и вам тоже.
В Джеффе просыпается первобытный медвежий гнев.
— Извините, дорогуша, но страсти тут весьма накалены, черт их дери. Дело затрагивает интересы общественности, и мы не перестанем общаться с прессой только потому, что какая-то…
Он умолкает, когда на экране компьютера появляется картинка — крупное мускулистое обнаженное тело юноши, точнее, то, что от него осталось, покрыто ранами, каких он еще нигде не видал. На горле, груди и животе как будто выедены большие дыры, которые из-за соленой морской воды теперь выглядят бледно-розовыми.
Эти ранения не могли быть нанесены ни одним из известных ему способов. Никаких признаков, что убийца орудовал ножом, бейсбольной битой или стрелял.
— Собак они, что ли, на него натравили…
— Нет. Это были не собаки. И там не было никаких «их». Это сделал один человек.
Не похоже на правду. Такого просто не может быть.
— Что за человек?
— Это укус вампира, суперинтендант. Как я и сказала, ОББХ — это подразделение по борьбе с вампиризмом. Работа ведется по всей стране, и у нас есть связь с их сообществом.
Она оповещает его об этом все тем же невозмутимым тоном, какого придерживалась с самого начала встречи.
— Сообществом? — с недоверием переспрашивает Джефф.
Элисон кивает:
— По самым точным расчетам, их в стране семь тысяч. В целом об их количестве сложно судить, потому что они очень мобильны и постоянно перемещаются между европейскими городами. В Соединенном Королевстве в пересчете на душу населения их больше всего в Лондоне, Манчестере и Эдинбурге.
Смех Джеффа становится неестественным и резким.
— Не знаю, что они вам там в чай в Манчестере подсыпают, но мы по эту сторону Пеннинских гор на вурдалаков и гоблинов не охотимся.
— Мы тоже, уверяю вас. Мы боремся только с тем, что представляет реальную угрозу.
— Вроде вампиров, черт их дери?
— Вы, конечно, понимаете, что это крайне деликатный вопрос и мы не можем разглашать сведения о работе нашего подразделения.
Она останавливает просмотр на изображении обнаженной женщины. На ее окровавленных ногах и груди — добрая сотня ран от укусов, точно глубоко прорезанные красные улыбки.
— Господи боже, черт тебя дери, — произносит Джефф.
— Я и моя команда поддерживаем связь и ведем переговоры с главными членами сообщества кровососов, в основном в пределах Манчестера и его пригородов. Видите ли, в прошлом вампиров уничтожали. В манчестерской полиции и Скотленд-Ярде существовали специально обученные отряды арбалетчиков.
Джеффу становится совсем нехорошо, и он отводит взгляд от покусанной девушки на экране. Ему срочно надо избавиться от жирного привкуса во рту. Он хватает банку апельсиновой газировки, купленную вместе с пирогами, открывает и жадно пьет, пока Элисон Гленни продолжает свое повествование.