В лагере их ждал сюрприз: в честь успешного окончания Дня уборки вожатые объявили «Вечернюю свечу» для старших отрядов, поэтому время отбоя решили передвинуть на целых два часа вперед, причем без всякого часодейства.
Слева от главного корпуса находилась большая поляна, окруженная скамейками — гладко стесанными сверху на одну треть бревнами. В центре поляны разожгли большой костер, принесли несколько гитар, из столовой притащили бутерброды и большие чайники с чаем. Даже несмотря на то, что за сегодняшний день все намучились и устали, пришло много народу.
Быстро настроив гитару, Серега начал веселую песню, его поддержала Рита с Алисой и многие из ребят — те, кто не жевал.
Василиса получила свой бутерброд с колбасой и огурцом, а также бумажный стаканчик с чаем. Лешка снова куда-то убежал, а Ник сел между Василисой и Дианой. Фэш крутился рядом, но вскоре покинул их общество — присел возле Сереги и с жадным интересом приглядывался к его гитаре.
Из остальных эфларцев Василиса разглядела на противоположной стороне Маришку вместе с Дейлой: их одинаково белые макушки ярко блестели в свете пламени костра. Хрустальная ключница быстро освоилась с модой и теперь красовалась в джинсовой мини-юбке и короткой маечке на одно плечо. Дейла не отставала от подружки и щеголяла в легком ярко-красном сарафане. Заметив, что Василиса на нее смотрит, сестра вздернула нос и демонстративно отвернулась.
В кругу у костра спели одну за другой несколько озорных песен, пока вожатый не устал.
— Ребята, может, кто-то из вас умеет играть? — спросил Серега, принимая чай и бутерброд от заботливой Риты. — Не все же нам стараться!
— Фэш умеет отлично играть! — вдруг громко произнесла Диана, пряча улыбку. — И петь! Да так, что заслушаться можно.
— У Драгоция волшебный голос! — неожиданно выкрикнула Маришка, кидая на фею злорадный взгляд. — Настоящий талант… — добавила она бархатным голосом.
Смущенный всеобщим вниманием, Фэш сморщил нос, но было видно, что ему приятна похвала.
— Мы все тебя просим, — продолжила Маришка.
Ник скорчил неодобрительную гримасу: хрустальная ключница всегда вызывала у него что-то вроде рвотного рефлекса. Но Диана взяла его за руку, и мальчишка тут же расплылся в виноватой улыбке.
— Между прочим, — сказала фея, наклоняясь к Василисе, — ходили слухи, будто Резникова неравнодушна к Драгоцию…
— Да ну, — рассеянно ответила Василиса. Честно говоря, ее мало волновала личная жизнь Фэша. Но она все-таки спросила: — Откуда ты знаешь?
— Лазаревы говорили, оба, — сообщила Диана, усмехаясь. — Ведь Фэш и Маришка посещали занятия самого Астариуса в Воздушном замке. Поэтому она его не выдала, когда вы убегали из Черновода… Помнишь?
— Резникова ему никогда не нравилась, — ответил Ник, тоже прислушивающийся к разговору. — Как его лучший друг, я могу сказать об этом со всей уверенностью.
Диана фыркнула, но спорить не стала.
Тем временем Серега передал Фэшу гитару, и тот сразу же принялся настраивать струны. Это поразило Василису до глубины души.
«Ого, так он еще и на гитаре играет, — мрачно подумала она. — Сплошной талант…» А вслух спросила у Ника:
— Где это он так научился?
— Фэш умеет играть на гитаре с самого детства, — шепотом ответил тот. — Он рассказывал, что его отец тоже умел играть, а мама очень хорошо пела… На Эфларе живая музыка очень популярна, особенно у фей и лютов. Как ты сама знаешь, они любят проводить соревнования по пению и танцам. Кстати, заказывают музыкальные инструменты только у наших мастеров.
— А ты на чем играешь? — полюбопытствовала Василиса.
— Нет, это не для меня, — шутливо поморщился Ник. — Из всей этой музыки я люблю только механические музыкальные шкатулки: они играют прикольные мелодии, марши например… Мой отец когда-то подарил мне такую на день рождения…
Он начал вполголоса рассказывать о механизме музыкальной шкатулки и часовых эферах, применяемых в ее конструкции.
Тем временем к Фэшу подсела Маришка и что-то зашептала ему на ухо. К удивлению Василисы, он не отстранился, а, наоборот, улыбнулся и даже что-то ответил ей. Василисе стало грустно: нельзя ведь шептаться с врагом! Впрочем, Ник тоже не одобрял действий друга:
— Чего это он с ней болтает? Она же явно глазки ему строит! Коза…
Маришка вновь наклонилась к Фэшу, при этом взяв его за руку. Василисе надоело за ними наблюдать.
— Я пойду в дом, — приподнимаясь, сказала она Диане, — что-то плохо себя чувствую…
— Сиди не выдумывай, — не глядя на Василису, фея дернула ее за руку, вновь усаживая на бревно. — Неужели ты пропустишь выступление нашего друга? Мы должны его поддержать.
— Так что споешь? — нетерпеливо выкрикнули из задних рядов.
— Одну балладу, — громко отозвался Фэш, — старинную… О друзьях и врагах. — На его лице появилась загадочная ухмылка.
— А может, лучше о любви? — сладким голосом произнесла Маришка, принимая изящную позу.
Девчонки одобрительно захихикали, но Серега зычно крикнул:
— А ну не мешайте!
И все притихли.
Песня Фэша была красивой, энергичной и по-настоящему завораживала. Василису удивило, как мальчик свободно держится — ни капли позерства или самодовольства: он знал, что у него талант, и принимал это как должное — умеет петь, ну вот и хорошо, мол.
Ник не выдержал и тоже начал тихонько подпевать — он явно знал и любил эту песню. Маришка слушала, чуть прикрыв глаза: ее взгляд, без привычной насмешки, был устремлен на рядом сидящего Фэша. По всему было видно, что ей очень нравится его пение.
Василиса поморщилась и перевела взгляд на вожатого: Серега смотрел на певца с явным одобрением. Наверняка теперь его мнение о «беглеце» улучшилось.
Фэш допел, и ему начали громко аплодировать, восклицая «Браво!», «Улет!», «Молодец!» и тому подобное.
И вот тогда произошло нечто непредвиденное: в свете догорающего костра возникла большая черная фигура. Кое-кто из самых впечатлительных испуганно вскрикнул, но тут же затих. Ребята ошеломленно молчали.
Василиса поймала себя на том, что держит руку на часовом браслете: может, это кто-то из Духов нарушил запрет и проник в лагерь?!
Но фигура, теряя страшные очертания, приблизилась к пламени и сбросила с плеч обычный туристический рюкзак — звякнула о подвернувшийся камень прицепленная сбоку фляга. Оказалось, это вовсе не Дух, а простой парень, правда, весьма внушительного вида: высокий, плечистый, с большими руками и ногами. На прямо-таки бычьей шее крепко сидела обритая налысо голова.
Серега, не растерявшись, направил на него луч фонарика, по мощности не уступавший фаре грузовика.
— Еле упросился в этом году, — заслоняясь от электрического света, сказал парень. — Не хотели пускать, заразы!