Благодаря Баснурмону Бар-Айбитни поднялся на ноги. В самом деле, город очень быстро залечил все раны, как будто волшебник прикоснулся к нему чудодейственной рукой. Что касается остальных, взбунтовавшимся приверженцам Сорема был предложен выбор между мечом самоубийцы, сохранявшим масрийскую честь, либо публичным позором. Лишь непреклонный Бэйлгар и пятеро его щитоносцев отказались избрать легкую смерть. Баснурмон открыл свое истинное лицо, подвергнув их пыткам за несовершенные преступления, а затем их повесили перед Воротами Крылатой лошади, на западной стороне стены. Денейдс, по слухам, бежал на Тинзен. У него был богатый любовник, который обо всем позаботился. А войско, почуяв, куда дует ветер, приняло присягу Баснурмону.
Насмет взяли под стражу, но она, соблазнив тюремщика, бежала на юг, где, согласно молве, сделалась любовницей бандита, жившего в форте на берегу горного озера, и своими любовными притязаниями довела беднягу до того, что он в отчаянии утопился. Тем временем Айсеп, услышав о смерти Малмиранет, взломала решетку на окне в башне, куда была заключена, и бросилась на мостовую с высоты шести футов. Она умерла не сразу, рассказывают, что некоторые охранники, которым не нравились ее сексуальные вкусы, неплохо провели время. Если это правда, то на воинах их Малинового дворца, без сомнения, лежит ее проклятие.
Итак, вот что случилось с теми людьми, среди которых я жил: которых любил, которые меня любили и с которыми я едва был знаком. Меня всегда восхищали масрийские сплетни, и я давно уже перестал удивляться тому, как быстро и как широко они распространяются. А что касается того, с какой жестокостью передавались все подробности — меня тогда это не задело.
Из людей Гайста никто не умер ни от мух, ни от чумы. Казалось, их бог помог им, а если не бог, то просто вера в чудо. Постепенно все повозки разъехались. Гайст и его братья остались ждать меня. То, что я появлюсь, он знал, по его словам, так же точно, как человек, у которого болят суставы, знает, что скоро будет дождь. Он верил, что судьба выбрала его на роль моего помощника. Я поблагодарил его за терпение.
В ту ночь, на минуту заснув, я увидел во сне мертвого Сорема в его царской усыпальнице. Я видел его лицо, похожее на высеченный в камне портрет, через отверстие в куполе гробницы.
Даже во сне я думал: «ЖИЗНЬ МОЯ КОНЧЕНА, И ВПЕРЕДИ НИЧЕГО НЕТ».
Но взошло солнце, и наступил следующий день.
На третий день нашего путешествия по Пустыне я увидел первого разбойника.
Он появился с юга, из-за гряды низких холмов, верхом на грязной лохматой лошади, за ним скакали пятеро его спутников. Я отметил про себя, что они — хессекского происхождения, но не из Бит-Хесси, — у них была светлая кожа, а на голове — копна свалявшихся волос. Заросли таких же волос — что нетипично для хессеков, — виднелись у них на всем теле сквозь прорехи в разодранной одежде. У меня создалось впечатление, что их предки когда-то породнились с обитающими здесь волосатыми дикими животными — и вот результат. Все они были в хорошем настроении, их вожак на скаку похлопал меня по плечу и затем обратился к владельцу повозки на шрийском наречие, но чудовищно коверкая слова.
Гайст, Джеббо и Оссиф вышли к ним и протянули разбойнику горшок с едой и кувшин с питьем. Тот был очень доволен, ничего больше не требовал, несколько раз поклонился и пожал Гайсту руку. Белая собака Оссифа залаяла и завиляла хвостом. Подошла дочь женщины Джеббо с только что собранным хворостом.
Вот оно, подумал я, сейчас будут проблемы. Это была четырнадцатилетняя девушка, настоящее дитя дороги, гибкая, с глазами, как у оленя. Вожак слез с коня и направился к ней — они все время ездят верхом и покидают седло, только чтобы удовлетворить те или иные естественные потребности, — протянул к ней руку и уже готов был привлечь ее к себе, как девушка, улыбаясь, вынула у него изо рта зеленую змейку. Я уже знал, что шрийские женщины — искусные фокусники, а маленькая змейка — ручная, но разбойника это повергло в изумление. У него вырвался неловкий смешок, и он отпустил девушку. А когда она положила змею к себе на грудь и позволила ей заползти к себе под одежду, право же, стоило посмотреть на его лицо. Люди Пустыни боятся змей и не знают, что среди них есть и неядовитые. Он приказал одному из своих людей помочь ей принести хворост, затем поклонился, улыбнулся Гайсту, и вскоре все шестеро скрылись из виду.
После этого подобные визиты стали регулярно повторяться.
На восьмой день десять разбойников забрали еще один кувшин с питьем, немного сушеного мяса и бронзовую цепь, чтобы перековать ее на наконечники для копий. Когда они уехали, женщина Джеббо обнаружила, что у нее пропали два браслета. Она ушла, что-то шепча про себя, и в ту ночь за их повозкой горел зеленый костер. На следующий день один из разбойников нагнал нас, вернул браслеты, сказав, что их украл не он, а его товарищ, и попросил снять с него заклинание, от которого его по ночам преследуют кошмары. У женщины Джеббо был очень самодовольный вид, хотя я и не был уверен, что во всем виноваты ее чары, а не предрассудки разбойника.
На девятнадцатый день у одной из повозок отлетело правое переднее колесо. Мы сделали ранний привал у источника. На исходе дня появился еще один отряд разбойников. Они собрали свою небольшую дань, обменяли на пищу заклепки для колеса, помогли поставить его на место, а затем остались поужинать вместе с нами, добавив к трапезе безвкусный клейкий напиток, который они хранили в бурдюке из лошадиной кожи. Это жуткое пойло, настоянное на горных травах и еще какой-то дряни, было, тем не менее, очень крепким. Они щедро поделились им с нами, и вскоре Оссиф и Джеббо напились до беспамятства, а я, сделав пару глотков, почувствовал себя нисколько не лучше. Кончилось тем, что разбойники вскарабкались в седла, никак не воспользовавшись нашим состоянием, а я каким-то образом очутился на подстилке из фиговых ветвей, рядом с дочерью женщины Джеббо. О том, что произошло между нами, мы никогда впоследствии не говорили, и я не чувствовал перед ней никаких обязательств. Насколько я помню, она была довольно опытна для своего возраста, но потом нам долго пришлось разыскивать Змею, которая ускользнула, пока мы общались. Когда мы ее нашли, девушка покрыла свою любимицу страстными поцелуями, вероятно, чтобы показать мне, какое место я занимаю в ее жизни.
Наши гости спрашивали нас, не собираемся ли мы заехать в лагерь Дарга Сая. Этот негодяй, судя по всему, предводитель здешних разбойников, замыслил устроить охоту на тигра, который нападал на его лошадей.
Собственно, шрийцы охотятся не так, как это принято у других народов. С помощью жестов и необычных гортанных звуков они гипнотизируют свою жертву, как это часто делает змея, а затем быстро убивают зачарованное животное. Я сам никогда не видел, как они это делают, поэтому рассказываю то, что я слышал от шрийцев. Они также редко едят мясо, поскольку их вера разрешает им убивать живое существо только в случае крайней необходимости. И все же, не было такого, чтобы кто-нибудь отправился на охоту и вернулся с пустыми руками, а когда я предлагал свою помощь, мне вежливо отказывали.