– Ты представляешь, Митек, что будет, если террористы тебя похитят? – сокрушалась мама. – Они же начнут меня шантажировать, и я не смогу завершить расследование!

– В чем проблема? – удивился папа. – Я думал, мы отправим его к дедушке в Керчь.

Но проблема все-таки была.

– В Керчь он ездит почти каждый год. Весь двор об этом знает, – объяснила мама. – А в Керчи все знают дедушку.

До пенсии Митькин дедушка был летчиком-испытателем. Про него даже сняли документальный фильм, которого в Москве никто не помнил. Зато в Керчи его повторяли по местному телевидению каждый год. Дедушку там узнавали на улицах и показывали приезжим курортникам как достопримечательность. Так что мама была права: террористам ничего не стоило найти Блинкова-младшего у дедушки.

– А давай сдадим тебя дяде Ване, – предложил старший Блинков.

Мама протестующе замахала руками. А потом подумала и сказала:

– А что, это мысль. Они не станут искать его под боком!

Дядя Ваня – полковник налоговой полиции Иван Сергеевич Кузин – жил в соседнем доме. А с его дочкой Иркой Блинков-младший учился в одном классе и вообще знал ее всю жизнь. Он то любил Ирку, то ненавидел. Иногда эти состояния сменялись раза по два в день. До обеда любит, после обеда ненавидит, а к ужину опять влюбляется.

Сейчас он подумал, что мысль спрятать его у Кузиных, может быть, и удачная с точки зрения борьбы с терроризмом. Но то, что они с Иркой перессорятся – это совершенно точно.

Спать легли поздно, и день был сегодня не из легких, но Блинков-младший долго не мог заснуть.

В коридоре на раскладушке свирепо храпел майор Василенко. Даже интересно было, как обычный человек, а не какой-нибудь буйвол может так реветь. Как в трубу. Блинков-младший думал, что охранник из Василенко никудышный. Под его храп можно взломать дверь отбойным молотком, а он и не проснется. Но когда среди ночи вдруг заработал лифт, Василенкин храп тут же оборвался.

Было слышно, как лифт с остановился, доехав до какого-то верхнего этажа. Хлопнула дверь квартиры, тявкнула спросонок чья-то собачонка… И Василенко снова захрапел. Блинков-младший понял, что майор и во сне – на страже.

Глава V. Одноклассники под наблюдением

Он проснулся из-за того, что старшие разговаривали в коридоре, у дверей его комнаты. Насколько можно было понять, папу снаряжали в опасный поход через двор в квартиру Кузиных.

– Я вызову подкрепление, и вас проводят! – настаивал Василенко.

Папа возражал:

– Какое подкрепление, Андрей Васильевич?! Это же смешно! А потом вы начнете меня в туалет водить под охраной?

– По-моему, Олег Николаевич не осознает серьезности момента, – жаловался Василенко маме.

– Не осознает, – подтверждала мама. – Но знаешь, Андрей Васильевич, лучше ты его не перевоспитывай. Все равно не успеешь: у него самолет через три часа.

– Не пойду я под охраной! – почувствовав поддержку, упрямился папа. – Давай позвоним Ивану, пускай он сам зайдет.

Но на это не соглашалась мама:

– Олег, у меня нет уверенности, что наш телефон не прослушивается.

– Дожили! – охал папа. – Террористы подполковнику контрразведки всаживают «жучка» в телефон!

– «Жучки» в телефоне – вчерашний день, – объясняла мама. – Сейчас подслушивающие устройства чаще ставят на любой участок кабеля. Мы же не можем весь кабель охранять.

– Вы как хотите, а я под конвоем не пойду!

Спор затягивался. Блинков-младший встал с постели, оделся и вышел в коридор.

Тут все стали заботиться о нем наперегонки. Из-за того, что его не отпустили в школу, к нему относились, как будто он понес невосполнимую утрату.

– Эх, Митек! – с горечью сказал папа. – У ребят праздник, а ты дома сидишь. Оставлю-ка я тебе свой бинокль. В экспедиции я и так обойдусь. Там у многих будут бинокли. А ты, если очень потянешься к знаниям, сможешь посмотреть в него на родную школу.

Блинков-младший обрадовался биноклю. Школа же рядом. По прямой от окна его комнаты до школьных окон – шагов сто. Дом Кузиных подальше и стоит сбоку, но и оттуда школу видно. Из Иркиной комнаты можно даже прочитать в бинокль, что пишут на доске.

– А на день рождения я тебе подарю тибетский эдельвейс, – расщедрился старший Блинков. – Я в это время, скорее всего, буду еще в тайге. Ты сам достань его из папки и скажи себе: «Это мне папа подарил».

Честно говоря, в этом засушенном цветочке не было толку, но Блинков-младший оценил подарок. Тибетский эдельвейс был самой ценным сеном в папином гербарии. Он и вообще редкость, а папа к тому же добыл его сам, когда работал в Китае.

– Спасибо, – сказал он и долго жал папе руку.

Василенко, увидев такое дело, порылся в карманах и одарил Блинкова-младшего и вовсе неожиданным подарком: пружинным ножиком.

– Владей, раз у тебя скоро день рождения. Сталь здесь дрянная, – предупредил он, – зато этот ножик в некотором роде музейная ценность. Его изготовил рецидивист Шлёпа на зоне строгого режима, собираясь в побег.

Митек с большим уважением сунул музейную ценность в карман.

После этого мама не выдержала. Она прохромала в родительскую комнату и принесла модем для компьютера, припрятанный до Митькиного дня рождения.

Из-за этого подарка все немного расстроились. Компьютер-то оставался дома, а Блинков-младший должен был перебраться к Ивану Сергеевичу с Иркой. Ему придется жить в двух шагах от собственного дома, не имея права не то, что зайти, а даже позвонить маме.

Василенко, поняв, что папу не переспоришь, отпустил его к Ивану Сергеевичу безо всякой охраны. Правда, сначала он сам вышел на лестничную клетку и осмотрел двор в окошко. А потом вернулся и скомандовал:

– Идите и не задерживайтесь!

– Есть! – откозырял ему папа.

– К пустой голове руку не прикладывают, – заметил Василенко. – Мы не американцы какие-нибудь.

Старший Блинков ушел, и Василенко занял наблюдательный пункт в прихожей у дверного глазка. Маму он заставил прилечь, чтобы она не бередила больную ногу. Майор чувствовал ответственность за безалаберное семейство Блинковых и командовал вовсю.

Между тем, в школьном дворе уже собиралась толпа. Первоклашки с букетами, старшеклассники с сигаретами – все как положено.

Повесив на грудь папин бинокль, Блинков-младший уселся у окна и стал глядеть то просто так, то вооруженным глазом. Натянутая вчера солдатами мелкая стальная сетка не мешала. Когда он смотрел в бинокль, она вообще не различалась: просто изображение было чуть темнее обычного.

Черный «Мерседес» контрразведчиков стоял у самой школьной ограды. Он как будто напоминал, что некоторым в школу нельзя, им нужно прятаться.