Я нежно поцеловала его в губы и отстранилась, чтобы видеть его лицо.
– Дай мне отмыться, и мы займемся любовью. Нежной любовью. А потом ты пойдешь к Бидди, и ваша страсть тоже будет нежной.
Он кивнул, но чуточку торопливо, и в глазах еще различалась тень страха. Вода колыхнулась, и я почувствовала это за миг до того, как Китто поднялся и положил руки на плечи Никки рядом с моими.
– Пока я не попал в свиту принцессы, я не представлял, что сидхе могут терпеть такие ужасы, разве что они заслужили наказание. – Он притронулся к щеке Никки. – Теперь я знаю, что при любом дворе есть боль, и никто не бывает в полной безопасности.
Китто поцеловал крылатого стража в щеку.
– Я сейчас помогу им отмыться от крови, а потом принцесса сотрет печаль из твоих глаз.
Никка улыбнулся в ответ.
– Можно получить удовольствие и без соития. Мерри может стереть печаль и из твоих глаз, Китто.
Китто снова улыбнулся краешками губ, словно не отваживался на настоящую улыбку.
– При дворе гоблинов тот, кто доставляет удовольствие губами и языком, считается хуже партнера. Это показывает твою подчиненность тому, кого ты удовлетворяешь.
– Сидхе расценивают это по-другому, – сказал Гален, присоединяясь к нам.
Китто блеснул в его сторону широкой улыбкой:
– Я так и понял, видя, как Мерри упрашивает вас позволить ей это сделать.
– Мне нравится оральный секс, – сказала я.
– Мы знаем, – хором ответили они и посмеялись своему дружному ответу.
– Мне не нравится, что Падуб и Ясень считают себя вправе указывать тебе, Китто. Но если ты будешь чувствовать себя не в своей тарелке во время соития, то давай я закончу с тобой то, что вы едва давали мне начать. Все, кроме Шалфея.
– Соитие с Шалфеем тебе было запрещено, – напомнил Никка. – Королева Андаис не хотела дать эльфу-крошке шанс усесться на наш трон.
Я кивнула.
– Да, и потому мы не сделали ничего такого, от чего я могла бы забеременеть. – Я посмотрела на Китто и позволила мыслям отразиться в моих глазах. – А теперь я должна и с Китто обращаться так, чтобы не забеременеть от него.
Китто испустил дрожащий вздох, но дрожь была вызвана не страхом.
– Если бы ты была гоблином, я бы твоего взгляда испугался, но я уже знаю, что означает этот огонек в твоих глазах.
– Что? – спросила я голосом, уже севшим от предвкушения.
– Что ты вот-вот сделаешь что-то очень приятное для меня, – ответил он. – Позволь мне помочь вам с Галеном вымыться.
– А потом?
Он бросил на меня взгляд, который я уже встречала у других мужчин, взгляд, означавший, что он знает, что сейчас произойдет, и что ни отказа, ни остановки уже не будет.
– А потом ты сделаешь со мной то, что хочешь.
– Кроме тех мелочей, что ты уже позволял Мерри, кто-нибудь занимался с тобой оральным сексом? – спросил Гален.
Китто ответил ему долгим взглядом:
– Нет.
Я глубоко вздохнула и поежилась. Я еще ни у кого не была первой. Я была уверена, что все мои стражи с кем-нибудь бывали до меня. А для Китто я буду первой, кто станет держать во рту его плоть, – если ему того захочется.
– У тебя вид, – ухмыльнулся Гален, – словно сегодня Новый год, и ты получила в подарок все, о чем мечтала.
– Если б ты дал мне почаще спускаться вниз, ты бы чаще видел такое выражение у меня на лице.
Он сделал большие глаза.
– Ты неисправима!
Я наклонилась к Галену:
– Только скажи "да" – и ты увидишь, насколько я неисправима.
Наградой мне стал сожалеющий взгляд, как будто он очень хотел сказать "да", но... Целью всех и каждого было соитие, мы охотились за ребенком, словно бесплодная парочка.
– Я первый, – сказал Китто.
– А я – второй, – улыбнулся Никка, – хотя королева, наверное, будет недовольна, если мы займемся оральными ласками, а не тем, что может подарить тебе ребенка.
Я кивнула.
– Она выразилась совершенно ясно. И я не хочу ее разочаровывать.
Мы все одновременно вздрогнули, и на этот раз – совсем не от удовольствия.
Плитки пола были слишком холодными, но с этой бедой справились полотенца. Китто лег на них спиной, распростершись для меня, – греза цвета слоновой кости на этом вишнево-красном великолепии. Его руки впивались в расстеленные полотенца, комкали их, мяли эту единственную вещь, до которой он мог дотянуться: Китто был захвачен наслаждением.
Никка ласкал меня, заставляя извиваться и прижиматься к нему в поисках большего, но продолжать не спешил. Он обеими руками сжал мне бедра, и возникшее ощущение заставило меня впиться в плоть Китто губами и языком. Китто вскрикнул. Я ждала, но ничего не происходило, ничего, кроме дразнящего обещания ладоней Никки.
Гален высказал то, что я думала:
– Сохрани нас Консорт, Никка, закончи дело!
Я подняла глаза поверх Китто к моему зеленому человеку. Он стоял на коленях у головы Китто на краю расстеленных полотенец.
Пальцы Никки глубже вонзились в мою плоть, не больно, без ногтей – только напряжение сильных пальцев, давшее мне понять, что он мог бы пробить ими кожу и мышцы, если б хотел. Такой сильный, такой немыслимо сильный...
Я изогнулась под его хваткой, и мне пришлось на миг выпустить Китто из губ, чтобы восстановить дыхание и отделаться от желания укусить его.
Я оглянулась на Никку: он по-прежнему стоял на коленях позади меня. Крылья возвышались над его шоколадным совершенством, словно вычурное украшение из жженого сахара над тортом. На миг я пожалела, что после сегодняшней ночи потеряю Никку, – но только на миг. Я хотела его счастья больше, чем хотела его самого.
– Чего ты ждешь?
– Ты посылаешь меня в брачную постель, Мерри. Если это мой последний раз с тобой, я хотел бы, чтобы все прошло так, как я мечтал. Но ты можешь отказать, конечно.
Я невольно улыбнулась.
– Выкладывай, и посмотрим. – Мне в голову пришло одно соображение: – Ты не рад уйти к Бидди?
– Нет-нет, – сказал он, но нахмурился. – Нет, но кое-чего мне будет недоставать.
– Например? – Я не напрашивалась на комплименты. Я действительно хотела знать.
Теперь улыбнулся он.
– Например, видеть тебя распростертой подо мной, видеть, как ты выкрикиваешь свое наслаждение вокруг плоти другого мужчины, а я вливаю в тебя свое.