— Если кто-нибудь попытается хоть пальцем тебя тронуть, им придется сначала проткнуть кинжалом меня. Я люблю тебя, Изабель. И — да, я чувствую, что освободился. Скрывать любовь к тебе очень тяжело. Мне больше нравится показывать всему миру мое истинное отношение к моей истинной любви.
— Ну, теперь это известно всему Камелоту.
Король пожал плечами.
— С обманом покончено. Нам больше не нужно прятаться за закрытыми дверями и на людях жить во лжи. Или тебе это не нравится?
— Я вполне могла бы еще некоторое время пожить по-прежнему.
— Почему?
— Потому что я боюсь за тебя, большой болван! Это подрывает твое положение как короля.
— Да я рад буду передать корону Мордреду хоть сию минуту, если это будет значить, что остаток дней я смогу прожить рядом с тобой.
— Ох, Артур, неужели ты не понимаешь? Это как раз то, за что я совсем не хочу нести ответственность! Ты нужен Камелоту. А тебе, осознаешь ты это или нет, нужен Камелот.
— Нет, мне нужна ты, Изабель. Камелот — всего лишь кусок земли. А ты — ты мое сердце. Ты… ты мое всё.
Изабель рассмеялась, и от этого смеха, от ее красоты, внутренней и внешней, сердце Артура забилось быстрее.
— Знаешь, умник, — сказала она, — если ты не преуспеешь в карьере короля, ты можешь стать великим поэтом-песенником.
— Я не понял, что ты сказала, поэтому буду считать: это что-то хорошее. И мы можем спокойно уйти отсюда.
— Договорились.
— Не желаешь ли подняться наверх?
— Притом что пятьдесят дофигалионов глаз наблюдают за каждым нашим движением? Нет, думаю, нет.
— А попозже?
— О, определенно! Без колебаний.
Она придвинулась поближе к нему и шепнула на ухо:
— На самом деле, мой король, если ты там не появишься, тебя ждут ужасающие последствия.
— Ох, я уже испугался. Я…
— Артур! Артур! Помоги…
Король резко обернулся. Королева подбежала к нему с безумным видом.
— Что случилось, Гвен? — спросила Изабель.
— Они… они схватили Ланселота. И угрожают…
— Где?
— Во внутреннем дворе.
Артур бросился бежать.
— Джеймс! Мордред! — на ходу выкрикнул он, — Вы мне нужны!
Он быстро оглянулся.
— Изабель, останься здесь! — приказал он, обнаружив, что графиня несется следом за ним вместе с Гиневрой.
— Только попробуй меня остановить, дубина!
Да, с такой женщиной стоило прожить всю жизнь.
Король дождаться не мог начала их совместного путешествия сквозь годы.
Джеймс и Мордред вместе с ними выскочили из замка во внутренний двор.
Двое мужчин крепко держали Ланселота.
— Оставьте его, Майкл, Дэвид! Немедленно! Отпустите!
— Мой король, он тебя предал! — возразил Майкл. — Он должен быть наказан. Таков закон.
— Ты что, оглох? — заорала Изабель. — Тебе король приказал отпустить его!
Артур чуть не застонал.
— Изабель…
— Чего? Ты приказал! Я слышала! Ты слышал, Мордред?
— Да, графиня.
— Джеймс?
— Да, я тоже слышал. Майкл, Дэвид, если вы отказываетесь выполнить приказ короля, вам грозит кое-что такое, чего лучше и не воображать.
— Обман короля — это государственная измена! — закричал Майкл.
— Так же, как и отказ выполнить прямой приказ короля, — заявил Джеймс. — Если ты не отпустишь этого человека, ты тоже виновен в государственной измене.
Это подействовало. Мужчины выпустили Ланселота.
— Спасибо, — сказал король Артур, — А теперь слушайте меня. И слушайте внимательно, друзья мои. Я весьма ценю вашу преданность, но сейчас она была неуместна. Сэр Ланселот — честный и преданный солдат, готовый сражаться за Камелот. Только вчера он рвался в битву, чтобы спасти нашу землю, и оба вы, случись война, можете рассчитывать на то, что он… что он…
— Прикроет ваши спины, — вмешалась Изабель.
На этот раз он застонал вслух.
— Спасибо, графиня. Можно, я сам продолжу?
— Я вся внимание.
Король услышал тихое рыдание Гиневры. Изабель сказала королеве:
— Да все уже в порядке, Гвен. Все в порядке. Артур все разрулит.
Он снова не понял, что она имела в виду, а по недоуменным взглядам Джеймса и сына видел, что в этом он не одинок. Слава богам, не только ему кажутся странными выражения графини.
— Ланселот не предавал ни меня, ни Камелот. Он просто следовал зову сердца. С полного моего одобрения. И вы не станете, слышите, не станете пытаться наказать его за то, что я сам не считаю преступлением против Камелота. Вы меня поняли?
— Да, мой король, — пробормотал Майкл.
— Да, — сказал Дэвид, — Мы хотели только показать свою преданность нашему королю.
— Я очень доволен. Но в этом нет необходимости. Постарайтесь понять, что меня заботит доброе здоровье и благополучие сэра Ланселота, и я приму строгие меры к тому, кто попытается причинить ему зло. Надеюсь, это ясно и всем, кто стоит вокруг и слушает?
А таких, конечно же, собралось немало.
— Да, — послышались голоса.
— Кое-какие законы Камелота вскоре будут изменены. Я не могу сказать сейчас, что повлекут за собой эти изменения, но заверяю вас — ни Ланселот, ни Гиневра, ни Изабель или я, если уж на то пошло, не будут обвинены в преступлениях против короны. Мы просто…
— Он покачал головой, подбирая слова, чтобы точнее выразить мысль. Как нарочно, Изабель на этот раз решила промолчать. Мы просто выбрали свой путь к счастью. И я считаю, каждый заслуживает того, чтобы самому выбирать такой путь. Разве нет?
— Черт, конечно да! — воскликнула Изабель.
— Наконец-то снова заговорила, — тихо произнес король, обращаясь к сыну.
Мордред усмехнулся.
— Но ты должен признать, отец, она выбрала правильный момент.
Артур притянул сына к себе и обнял. Ведь если бы не умение графини выбирать правильный момент, пропасть между ним и Мордредом продолжала бы расширяться…
— Боюсь, мне никогда не усмирить эту женщину.
— Я очень надеюсь, что так оно и есть, — хихикнул Мордред. — А то жизнь станет чересчур скучной.
Король отпустил сына.
— Так значит, все согласны? — обратился он к людям. — Ни единый волос не упадет с головы сэра Ланселота!
— Да, мой король, — ответили из толпы.