Но хозяйка строго отвечала:
– Не идиотничай! Одуванчики с крапивой не вредны.
Понятное дело, Эстер недолюбливала Николая, а заодно терпеть не могла Надю с Юрой. Но прислуга ведь не имеет права высказывать свои мысли вслух.
Еще в Филимоново приезжали Агния и Елена. Когда произошла беда, Леночка была школьницей, ходила в третий или четвертый класс. Тихая, милая, очень послушная девочка, не капризная, совсем не похожая на свою мать. А вот Агния вела себя нагло…
Лидия Сергеевна перевела дух.
– Придется немного рассказать о семье Андрея. Я не знала его родителей. И, честно говоря, совсем не переживала, что не имею возможности сидеть по праздникам за одним столом со свекровью и свекром.
Я молча кивнула. Лидии повезло. Никто не способен так довести вас до ручки, как самые близкие и вроде бы искренне желающие добра люди. А ведь, кроме родителей мужа, еще бывают его сестры, братья, племянницы, зятья, невестки. Сама я выходила замуж четыре раза и в каждом браке непременно получала вместе с супругом и его матушку, так что знаю, о чем говорю. Но, повторюсь, Лидии подфартило, родители Андрея ушли в мир иной до его встречи с будущей женой…
Долгое время Лидия Сергеевна пребывала в уверенности, что у ее мужа нет родственников. Но потом вдруг откуда ни возьмись материализовалась его младшая сестренка Агния. Как-то раз профессор приехал с работы не один, вместе с ним в дом вошла чуть испуганная молодая женщина с младенцем на руках.
– Знакомься, дорогая, – весело произнес Бархатов. – Это Агния, твоя золовка, и Лена, племянница.
Лидочка опешила, но вспомнила о воспитании и воскликнула:
– Рада встрече. Проходите.
Когда Агния, попив чай, ушла спать, Лида набросилась на мужа с вопросами. Андрей Валентинович пояснил:
– Мои отец и мать развелись, когда я был подростком. Потом мама умерла, и папа взял меня в свою новую семью, там у него росла крохотная дочка. Мы с Агнией родные лишь наполовину, но всегда относились друг к другу с искренней любовью.
– Ты никогда о сестре не рассказывал, – удивилась Лида.
Андрей обнял жену.
– Агния забеременела невесть от кого, и любовник повел себя непорядочно – сбежал, не стал помогать ей и младенцу. Агния кое-как выживала, я случайно узнал, в каком она бедственном положении. Думаю, просто обязан помочь родному человеку.
– Почему она сразу не обратилась к тебе за помощью? – поразилась Лида.
Андрей Валентинович сел в кресло.
– Не хотела меня обременять, соврала, что переехала жить в Питер. Правда открылась неожиданно, и теперь я не могу бросить сестру и племянницу.
– Конечно, дорогой, – согласилась Лида. – Но не забывай и о нас с Соней, нам необходимо твое внимание.
– Не волнуйся, вы никогда не будете ущемлены из-за Агнии и Леночки, – пообещал профессор. – Ни психологически, ни материально. А ты, пожалуйста, прояви внимание к золовке.
– Постараюсь, – кивнула Лидия.
Осень, зима и весна прошли спокойно, а вот летом в семье Бархатовых начала собираться гроза. Андрей Валентинович пригласил сестру провести жаркое время года в Филимонове, а жене сказал:
– Дом у нас большой, места много. Нельзя допустить, чтобы маленький ребенок задыхался в городе.
Агния с дочкой перебрались в коттедж. А через пару недель к Лидии пришла Эстер и смущенно сказала:
– Извините, Лидия Сергеевна, не в моих привычках наушничать, но я обязана вам сообщить.
Бархатова, лежавшая на террасе в шезлонге, лениво махнула рукой.
– Говори без предисловий.
– Вы велели сегодня приготовить чахохбили, – смиренно продолжала Эстер.
– У тебя замечательно получаются блюда грузинской кухни, – похвалила прислугу Лидия. – Если не хватает каких-то ингредиентов, не беда, просто пожарь цыплят.
– Специи-то на месте… – протянула Эстер.
– А в чем же тогда дело? – удивилась Лида.
– В Агнии Валентиновне, – пробормотала экономка. – Она распорядилась котлет навертеть.
Бархатова села.
– Ну и что? Вероятно, сестре Андрюши захотелось котлет. Мне, если честно, без разницы. Пожарь котлет и больше не приходи с глупостями, я хочу спокойно принять воздушную ванну.
– Этак можно все потерять, – очень тихо, но вполне отчетливо произнесла Эстер.
Лида воззрилась на нее:
– Что?!
Эстер сложила руки под передником.
– Вы ничего не замечаете. Хотите, чтобы вас не трогали – не мешали читать, отдыхать, загорать. Вообще хозяйством не занимаетесь! Даже счета не проверяете. Вот я вам в пятницу тетрадку с расходами показала: «Гляньте, за прошлую семидневку два раза каталась на рынок, еще отдавала обувь в починку». А вам неинтересно. Это неправильно! Хозяйка должна во все вникать.
Лидии Сергеевне показалось, что она ослышалась.
– Ты мне выговариваешь? Совсем с ума сошла? Ну, не проверяю я траты. Так ведь потому, что доверяю тебе, знаю, ты не станешь мухлевать. Что за бред ты несешь?
– А вот Агния через день после приезда мою тетрадочку перелистала и заявила: «Не покупай по три десятка яиц, бери два. И нет необходимости в килограммовой банке топленого масла, ограничимся меньшим количеством. Слишком много денег улетает в трубу. Или ты пишешь: «Купила батон докторской», а сама приносишь из магазина половинку и разницу в карман прячешь?» – на одном дыхании выпалила Эстер. – Каково, а?!
Лидочка только моргала, а Эстер продолжала.
За короткое время проживания на даче Агния успела пошарить по всем шкафам, углам и закоулкам. Сестра профессора приказала перевесить вещи, навести в кладовке другой порядок, сменить занавески в столовой на более легкие, начистить на лестнице прутья, которые придерживают дорожку, перемыть плафоны у люстр.
– В понедельник она не разрешила Соне позвать приятелей, – перечисляла деяния Агнии экономка. – Да так по-хитрому действовала! Сказала, что у вас, Лидия Сергеевна, мигрень от музыки начинается. А в среду выгнала из дома Смирновых.
– К нам приезжали Галя с Сережей? – удивилась Лидия. – Почему я ничего не знаю?
Эстер глянула на хозяйку.
– Вы здесь загорали, звонка в калитку не слышали, посетителям всегда я открываю.
– Все правильно, – уже без прежней уверенности произнесла Лида, – не мое это дело к воротам кидаться.
– А Агния вперед меня к ним понеслась, – продолжала Эстер. – И заявила Смирновым: «Андрей на работе, Лидочка уехала, и вообще мы сегодня никого не ждали».
– Вот нахалка! – возмутилась Бархатова. – Какое она имеет право моих друзей вон гнать?