– И кто же, по мнению Кэтрин, хочет ее убить?
– Эта мерзавка Агнес, ее сводная сестра, будь она проклята. Она хочет заполучить все, понимаешь?
– Что все?
– Разве леди Кэтрин не рассказывала тебе о завещании отца, о его распоряжениях и приказах, что он оставил, когда был при смерти?
– Нет, не рассказывала.
Уильям вздохнул.
– Может быть, если бы она это сделала, то ты не стал бы гак легко обвинять ее в предательстве. Наш бывший господин, отец Кэтрин, назначил пятерых мужчин, которые после его смерти получали право судить о том, годится ли в мужья выбранный Кэтрин или ее сводной сестрой парень. Если они не одобрят его, но девушка все равно решит выйти за него замуж, то она потеряет почти все. Единственное, что ей дадут, – это маленькую хижину, кусок земли на западной границе Данлохана и очень скромное приданое. Вторая же получит все наследство. У нас почти не было сомнения в том, что совет одобрил бы тебя в качестве мужа Кэтрин, поэтому Агнес нужно было избавиться от тебя. Неужели ты не понимаешь, что у моей госпожи не было причины причинять тебе зло, что ей, наоборот, было на руку, чтобы ты и дальше здравствовал и мог выбрать ее своей женой?
– Да, но я также понимаю, что если Кэтрин думала, будто я начал ухаживать за Агнес, то ей было на руку, чтобы я умер.
Уильям резко выругался, но потом пожал плечами и опять опустил взгляд вниз.
– Как я уже сказал, ты совсем отупел после того, как тебя избили. В конце концов, если Кэтрин и правда хотела твоей смерти, то все, что ей нужно было сегодня сделать, это оставить тебя с Ранальдом и его сворой. Просто позволить этим негодяям закончить то, что они начали делать год назад. Может быть, тебе стоит над этим немного поразмыслить?
Последние слова заставили Лукаса задуматься, но он никогда бы не признался в этом Уильяму. Это было единственное, что заставляло его сомневаться в виновности Кэтрин. Но Лукас твердо сказал себе – то, что она сделала для него сегодня, не изменит того, как она вела себя в ту далекую ночь. Возможно, пока они были разлучены, ее начало мучить чувство вины и раскаяния. Вполне вероятно, она прочувствовала всю подлость своего поступка и спасла его сегодня, чтобы унять зажить в ладу с собственной совестью.
* * *
Обессилев от слез, Кэтрин медленно поднялась с кровати и ополоснула лицо холодной водой. Ей совершенно не хотелось, чтобы Лукас увидел, что она плакала. Его обвинительные слова все еще причиняли ей боль, но она не желала показывать ему, насколько сильно они уязвили ее.
Живот заурчал, требуя еды. Кэтрин знала, что ей придется вернуться в главное помещение, чтобы найти что-нибудь поесть. Это значило, что ей предстояло вновь увидеть Лукаса, а она не хотела видеть его. Рана была еще слишком свежей. Выходит, что все его сладкие поцелуи и страстные слова были ложью, иначе он никогда бы не вынес ей такой суровый приговор. Она могла бы простить и понять, если бы у Лукаса возникли сомнения. Но такое холодное, суровое осуждение – нет! Лукас не удосужился хоть на мгновение задуматься о том, что она говорила в свое оправдание. Она бы доверила ему даже свою жизнь. Но теперь ей стало понятно, что Лукасу она не нужна.
Кэтрин налила себе вина. Потягивая его, она принялась шагать взад-вперед по своей маленькой комнате и размышлять о том, как ей лучше всего вести себя с Лукасом. Ее первым желанием было просто игнорировать его, вырвать его из своего сердца и относиться к нему как к постороннему человеку. Это было хорошим решением хотя бы потому, что Кэтрин знала – такое отношение станет раздражать Лукаса. Но потом она решила, что не сможет долго следовать этому плану. Ей никогда не удавалось длительное время игнорировать Агнес, хотя никто не злил ее сильнее, чем сводная сестра.
Тогда оставалось два пути: презрительно ответить на его злобу и недоверие тем же или попытаться убедить Лукаса в том, что его подозрения абсолютно беспочвенны. Первый помог бы ей выплеснуть наружу всю ярость, что она ощутила в тот момент, когда поняла, как плохо думал о ней любимый человек, которому она отдала свою невинность. Но это осложнило бы жизнь подчиненных ей людей. А второй больно уязвлял ее гордость. Почему она должна убеждать Лукаса в своей честности только, потому, что он оказался слишком недалеким, чтобы самому увидеть, где правда, а где ложь? Конечно, когда Лукас наконец убедится в ее искренности, она сможет с удовольствием позлорадствовать. Кэтрин остановилась. Боже мой, неужели она сейчас так рассуждает о Лукасе, о ее Лукасе, с которым когда-то они были так близки?!
– А вот об этом лучше всего забыть, – пробормотала Кэтрин вслух.
Особенно теперь, когда ей стало понятно, что она горько ошибалась, надеясь, что Лукас испытывает к ней глубокие чувства. Когда Кэтрин подумала об этом, слезы опять набежали ей на глаза. Она безжалостно подавила боль и попыталась посмотреть правде в глаза. Любовь, которая, как она думала, была взаимной, оказалась лишь плодом ее фантазии. Кэтрин знала, что любила Лукаса и все еще продолжала любить – и, о Боже, какой дурой она себя чувствовала! Ведь Лукас не испытывал к ней ничего, кроме страсти. Да, они оба окунулись в нее с головой, это было прекрасно… но слишком быстро закончилось. И все-таки даже если бы она поняла еще тогда, что Лукас не любил ее и собирался скоро покинуть Данлохан, ей бы и в голову не пришло убивать его, Лукас должен был понимать это. То, что он так плохо знал ее после всего того, что между ними было, причиняло ей боль. Ведь это заставляло ее сомневаться в ценности всех его нежных слов и горячих поцелуев, воспоминания о которых она лелеяла в своем сердце.
– Проклятие, но я все хожу по кругу и никак не могу принять решение! – воскликнула Кэтрин и одним большим глотком допила вино.
Прежде чем она опять предстанет перед Лукасом, ей нужно обязательно выстроить правильную линию поведения. Было бы здорово доказать ему, что он ошибался, и заставить его извиниться. Но и это было еще не все. Что ей делать дальше, если Лукас признается и том, что был не прав? Война, против Агнес, Ранальда и их сподручных к тому времени может и не закончиться, и потому ей придется иметь дело с Лукасом, а также со страстью, что пылает в ее сердце.
Ведь она все еще любит и хочет его и не может не обращать внимания на это чувство или лгать себе, что его не существует. Боль, которую он причинил ей, не смогла убить в ней любовь и желание. У нее было леденящее душу предчувствие, что ей суждено любить Лукаса до самой смерти. Даже сейчас она продолжала надеяться, что это все окажется одной ужасной ошибкой, и когда они с Лукасом опять увидятся, то он извинится, обнимет ее и будет целовать до тех пор, пока боль в ее сердце не утихнет.
– Дура, – пробормотала Кэтрин и со злобой посмотрела в ту сторону, где находилась общая комната.
И все же она призналась себе, что объятия Лукаса – это то место, где ей действительно хотелось бы сейчас оказаться. Если он поймет, что ошибался, искренне извинится перед ней, то почему бы не насладиться страстью, что когда-то вспыхнула между ними? В конце концов, она уже была не девушкой.