— О Господи, если они повторно попытаются напасть на нас, то уже не дадут себя одурачить.
— Я тоже опасаюсь этого. Остается молиться, чтобы мой отец успел приехать. Но как я уже обещала, если он опоздает, я не допущу, чтобы кто-то из-за меня пострадал.
— Леди Джиллианна, вы готовы сдаться?
Джиллианна смотрела на сэра Роберта, который выглядел чрезвычайно элегантным в черном одеянии. Ветер дует в нужную сторону, размышляла она, глядя на густые клубы дыма, подбирающиеся к небольшому войску, стоящему под стенами замка. Раздавшийся снизу кашель подтвердил ее предположение.
Она поднялась на стену, поддерживаемая Джеймсом, который настоял на том, чтобы она надела свое лучшее платье из белой ткани, украшенное золотым шитьем. Сэр Роберт и его люди восхищенно смотрели на нее, и она знала — пение не оставит их равнодушными.
— Нет, сэр Роберт, я не собираюсь сдаваться! — крикнула она в ответ.
— Тогда зачем вы там стоите? Хотите, чтобы я подошел поближе к стене и вы облили меня какой-нибудь гадостью?
— О нет, сэр. Это мы проделали вчера с сэром Дэвидом. Вам мы приготовили другой сюрприз.
— Надеюсь, он не воняет? Слезайте оттуда. Я не хочу, чтобы вас ранили во время атаки.
Он вдруг замотал головой, словно пытался собраться с мыслями. Джиллианна заметила, что некоторые из его людей сели на землю, странно улыбаясь: дым от тлеющих трав уже начал действовать.
— Ваша борьба за право повести меня к алтарю напомнила мне одну песню! — крикнула она, улыбаясь сэру Роберту. — Я слышала ее во Франции. Сэр, вы знаете французский?
— Думаю, да. Конечно, я должен знать, ведь моя мать — француженка.
Джиллианна вложила в пение всю душу; она выбирала те песни, которые любила сама. Когда она закончила петь пятую песню о несбывшейся любви, Джеймс сказал ей, что все кончено. Она посмотрела на сэра Роберта и его людей: почти все лежали под стенами замка, и лишь несколько человек бесцельно бродили внизу, погруженные в грезы.
— Джеймс, я просто не могу поверить, что это сработало! — воскликнула Джиллианна.
— Я тоже не могу, — рассмеялся он и поцеловал ее в лоб. — Пойдем заберем их оружие.
— Да. Костры почти догорели. Я не знаю, сколько еще люди будут находиться без сознания.
— Посмотри туда. — Джеймс указал ей на разбитый вдалеке лагерь Макенроя. Высокая фигура сэра Коннора была хорошо видна на фоне деревьев.
— С ним будет нелегко справиться, — вздохнула Джиллнанна.
— Она убила их всех, — в ужасе прошептал Дэрмот.
— Нет, — покачал головой Коннор. — Она каким-то образом погрузила их в сон. — Он указал на человека, стоявшего на коленях посреди поля и распевавшего молитвы. — Они спят.
— Но они ничего не ели и не пили!
— Все дело в дыме. Чувствуешь этот запах? От него возникает ощущение… — Коннор попытался найти нужное слово.
— Умиротворения? Наслаждения?
— Точно. Этот дым и ее голос. Бедный сэр Роберт попался, как муха в сети паука.
— О да, пение! Мы сами чуть не потеряли старину Найджела: он пошел к замку, влекомый ее голосом. Неудивительно, что сэр Роберт так долго стоял на месте, дав дыму возможность сделать свое дело. — Дэрмот заметил, что ворота Алд-Дабача открылись. — Теперь они их всех убьют, — убежденно заключил он.
Взмахом руки Коннор остановил своих людей, которые не хотели быть безучастными свидетелями хладнокровного убийства беспомощных воинов.
— Нет, смотри: они просто забирают их оружие. Эта девица совсем не кровожадна. Было куда проще перестрелять Гоуди и Далглишей, но она потратила немало часов, изобретая способы обезоружить нападавших, не пролив ни капли крови! Ей уже дважды удалось сделать это.
— Я понимаю, почему они забирают их оружие, но зачем они их раздевают? — удивился Дэрмот.
— Думаю, это своего рода оскорбление. Мало кто из мужчин не испытает стыда, когда узнает, что его раздела женщина. Сэр Дэвид ругался всю прошедшую ночь. Подозреваю, что сегодня к нему присоединится и сэр Роберт.
— Теперь они будут ждать, что она придумает для тебя.
— Да. — Коннор не отрываясь смотрел на обезоруженных и голых воинов, лежавших под стенами Алд-Дабача. — Они с радостью станут свидетелями моего поражения.
Дэрмот удивленно посмотрел на брата:
— Ты ждешь поражения?
— А что еще остается? Как можно предугадать ее выдумки? Вонючую смесь или сонный дым? Уверен, она и для нас что-нибудь придумает.
— Ты слишком спокоен, братец.
— Я рассматриваю проигрыш как часть моей стратегии, как шаг к получению награды.
— А, понятно, стратегия. Мудро. Только, что это за стратегия такая?
— Даже такая умная девица, как леди Джиллианна Мюррей, когда-нибудь исчерпает все уловки.
С первыми лучами солнца сэр Коннор появился под стенами Алд-Дабача. Он сказал правду Дэрмоту о том, что готов принять оскорбление от леди Джиллианны, потому что это действительно было частью его стратегии. Ему предстояло участвовать не в сражении, а в своего рода игре, правил которой он не знал. С одной стороны, его раздражало, что он понятия не имел о приготовленной для него ловушке, но с другой — его утешала мысль о том, что его жизни скорее всего ничего не грозит. В противном случае он вел бы себя совсем по-другому.
— Коннор, — тихим голосом произнес Дэрмот, — вернулся Мосластый. Он что-то хочет сказать тебе.
Коннор повернулся к худому, как жердь, юноше и приготовился слушать. Игра началась. Теперь он был в зтом уверен.
— Последние несколько часов люди бегут из Алд-Дабача, — неожиданно низким для своей комплекции голосом объявил Мосластый.
— Ты уверен? — переспросил Коннор.
— А что же они делают?
— Играют в игру, — задумчиво пробормотал Коннор. Как она собиралась противостоять ему и его людям совсем одна? — Расскажи мне, что именно ты видел. Не упусти ни малейшей детали.
— Сначала они покидали замок по одному или по двое. Потом их становилось все больше и больше. Они выносили вещи. Точно они бежали, как крысы с тонущего корабля. Думаю, они почуяли скорое поражение и не захотели рисковать жизнями ради какой-то девицы, не желающей выходить замуж.
Вполне разумная мысль. У леди Джиллианны была возможность выбрать из трех достойнейших лэрдов. Почему жители Алд-Дабача должны проливать свою кровь из-за того, что она не собирается выходить замуж? Однако Коннор не мог отделаться от мысли, что здесь что-то не так.
— А ее люди тоже ушли? — спросил он. — И как насчет ее кузена?
— Нет, их я не видел.
— Они наверняка остались с ней, — вставил Дэрмот.