— И к тому же боец, подающий большие надежды, — добавил Йен, похлопав мальчика по плечу.
— Особенно если он усвоит, что не стоит тыкать ножом кому бы то ни было в зад, — заметил Коннор, поморщившись, когда Джиллианна толкнула его в бок, после чего подмигнул Каллуму, который ответил широкой ухмылкой.
— Хорошо, Каллум, — сказал Пейтон. — Можешь остаться, добавишь к моему рассказу все, что сочтешь нужным. — Он заметил на лице мальчика тревожное выражение, несмотря на решимость, с которой тот держался, и произнес негромко: — Все будет хорошо. Поверь мне. Эти люди поймут, на ком лежит вина.
Пейтон посмотрел на кузину, тщетно пытавшуюся скрыть нетерпение: уж очень ей хотелось узнать всю историю.
— А у тебя правда было чувство, что я в опасности?
— Да, — ответила Джиллианна и, сердито глядя на него, добавила: — И ты окажешься в еще большей опасности, если немедленно не расскажешь мне, что происходит.
Пейтон ухмыльнулся в ответ и сразу же посерьезнел. Он принялся рассказывать обо всем, что произошло с того самого момента, как он впервые повстречал Кирсти, все, что было ему известно о сэре Родерике. И Каллум, и Кирсти немного добавили к его рассказу. Выражение лица Джиллианны становилось все более подавленным, а Коннора — все более мрачным. К его большому облегчению, ни кузина, ни ее муж не смотрели на Каллума, за исключением тех случаев, когда мальчик что-то говорил. Каллум мог превратно истолковать бросаемые на него взгляды.
— Я убью его, — промолвил Коннор, нарушив гнетущее молчание. — Я смогу к нему подобраться. Он понятия не имеет, кто я такой. Полагаю, ты хочешь, чтобы он умирал медленно и мучительно. Я знаю, как это сделать.
Кирсти была потрясена. Она всматривалась в лицо человека, который спокойно сообщал о намерении убить другого человека, причем так, чтобы тот умер мучительной смертью. Она согласна была, что Родерик именно этого и заслуживал, но жутковато было слушать, как такой приятный мужчина с удовольствием разглагольствует об убийстве. Но когда она взглянула на Пейтона, от сердца у нее отлегло. Пейтон расплылся в улыбке.
— Так ты убьешь его, да? — спросил Пейтон.
— Да, — ответил Коннор. — Долг мужчины — защищать детей. Чудовища, подобные сэру Родерику, не должны жить. Такие, как он, боятся смерти. Потому что знают, что будут гореть в адском пламени. Пусть умирают медленной смертью, вспоминая свои грехи, зная, что их ждет возмездие. — Он передернул плечами. — К несчастью, смерть к негодяям приходит быстро. И все же Кирсти мучили сомнения.
— Ах, девочка, я вижу, ты не совсем с нами согласна, — негромко промолвил Коннор. — Что ж, женщина должна быть сердобольной, но не сейчас, когда речь идет о злодее.
— Я знаю, — ответила Кирсти. — И все же даже негодяю не стоит желать мучительной смерти. Это как-то не по-людски.
Пейтон обнял ее, поцеловал в щеку и обратился к Коннору:
— В данный момент меня больше всего беспокоит его родня. Они считают, что осквернить супружеское ложе и увести чужую жену, в чем Родерик меня обвиняет, значит, нанести оскорбление чести всего их клана. Они в гневе от того, что Родерик ничего не предпринимает, а только рассказывает всю эту историю каждому встречному и поперечному. Может, нам с Кирсти скрыться на время, пока я не переговорю с одним из представителей его клана. Расскажу ему всю правду о Родерике. И после этого они отвернутся от него.
Коннор кивнул:
— Чувства, которые ими движут, сами по себе справедливы. Но им следует объяснить, что основаны эти чувства на лжи.
— Не думаю, что тебе стоит прятаться, Пейтон, — подала голос Джиллианна. — Это может быть воспринято как признание вины. Что на руку Родерику. Макай именно так это и расценят и посчитают себя вправе загнать тебя, как зверя. Если ты бежишь и скрываешься, то очень трудно обеспечить себе надежные тылы. Все это только поможет сэру Родерику избавиться от вас обоих.
— Ты права, — пожал плечами Пейтон, — но что же мне делать? Пригласить Макаев сюда на дружеские посиделки и мило побеседовать с ними за кубком вина?
— Именно. Заговори с ними смело — это их озадачит, заинтересует, и они, возможно, усомнятся в твоей виновности.
— А может, порежут меня на мелкие кусочки.
— Джилли прекрасно умеет готовить лекарственные отвары, — сказал Коннор и обменялся улыбкой с женой. — Из того, что ты сообщил нам, можно заключить, что эти Макаи довольно справедливые люди, но они уверены, что запятнана честь их семьи. Неизвестно, как они поведут себя, ситуация может стать неуправляемой, когда ты расскажешь им, какое гнусное чудовище этот их родич сэр Родерик. Ведь неизвестно, поверят ли они тебе. Я бы на их месте не поверил, если бы речь шла о моем близком родственнике, и поступил соответствующим образом.
— Именно, — согласилась Джиллианна. — Итак, мы пригласим Макаев сюда, угостим вином, слегка приправленным моим зельем. Когда они уснут, привяжем каждого к его креслу. Тогда им придется тебя выслушать. У них просто не останется выбора. — Она вздохнула. — Как жаль, что мне неизвестен рецепт зелья, которое заставило бы их поверить тебе. Ведь именно это — самая сложная часть задачи.
— Я их заставлю поверить, — сказал Каллум.
— Ах, нет, Каллум, — воскликнула Кирсти. — Мы не можем тебя об этом просить.
— А вы и не просите. Я сам вызвался.
— Считайте, что и я вызвался.
Кирсти в изумлении уставилась на двоих юношей, стоящих в дверях.
— Майкл? Юдард? Что вы здесь делаете? — Когда брат направился к ней, она заметила, что он сильно хромает. Майкл следовал по пятам за ним. — Твоя ноги…
— Нога почти зажила, но еще как следует не сгибается, — ответил Юдард. — Я бы раньше приехал, но тетя Гризельда грозилась привязать меня к кровати.
— Я же послала к вам Майкла, он должен был объяснить, что происходит, и написала письмо…
— Ну да, письмо: «Дорогой Юдард, не беспокойся, я не утонула. Кирсти». Оно очень нас успокоило.
— Я собиралась написать другое, более подробное. Как раз вчера начала, да кое-что помешало.
— Ну разумеется, тебе всегда что-то мешает. Может, ты представишь меня и Майкла своим друзьям, а потом продолжим разговор.
Кирсти поспешно представила всех, Пейтон же в это время рассматривал ее брата-близнеца. Они были очень похожи. Юдард, как и сестра, очень хорош собой, но гораздо крупнее ее, почти шести футов ростом, широкоплечий и мускулистый. Майкл Кэмпбелл, лет четырнадцати-пятнадцати, был долговязым, как все подростки. Волосы — черные, глаза — темно-синие, прекрасный цвет лица и тонкие черты. Недаром он привлек внимание Родерика. Хотя теперь и стал слишком взрослым для извращенных вкусов хозяина Тейнскарра, убить его, очевидно, побоялись — или же в отличие от Каллума Майкла удалось должным образом усмирить.
— Я знаю, каковы были твои планы, — говорил между тем Юдард, усаживаясь в кресло, которое принес для него Йен, — и Майкл рассказал мне довольно много — чего ты, Кирсти, сделать не удосужилась. Тем не менее сейчас, с общего позволения, мне хотелось бы услышать, в какие именно неприятности ты успела ввязаться начиная с того дня, когда едва не утонула.