— Эй! — закричала она. — Выпустите меня!..
Катька понимала, что ведет себя глупо. Никто ее, конечно, отсюда не выпустит. Но должна же она была как-то показать свое возмущение.
Наконец Орешкиной надоело это бесцельное занятие. Она пошла осматривать свою тюрьму. Убедившись, что иначе как через дверь отсюда не выбраться, Катька села на ди- ван и заплакала.
Где-то через полчаса в коридоре раздались шаги..
Дверь открылась. И в комнату вошел пожилой мужчина с мрачным лицом.
— Добрый вечер, рыбка, — улыбнулся он. Улыбка у него тоже была мрачная. — Ну как ты тут? Привыкаешь?
— Кто вы такой?! — закричала Орешки-на. — Что все это значит?!
Мужчина зажал уши пальцами.
— Не надо так орать, рыбка.
— Что вам от меня надо?! — еще громче закричала Катька.
— Почти ничего, рыбка. А вот от твоего папочки, Юрия Владимировича Соломатина, нам кое-что потребуется…
Орешкина поняла, что ее принимают за Лику Соломатину. Но виду не подала.
— От тебя же, рыбка, нам нужен сущий пустяк, — продолжал «мрачный». — Просто позвонишь папочке и скажешь, что ты жива-здорова и что ему следует принять наши требования.
— Какие еще требования?
— Это тебя не касается, рыбка. Не забивай свою прелестную головку ненужной информацией. Отдыхай. Смотри видео. Сейчас тебе принесут ужин из ресторана…
В комнату вошел официант с подносом.
— А вот и ужин, — сказал «мрачный». Катька гордо вскинула голову.
— Я объявляю голодовку! В знак протеста!
— Ну-ну, — усмехнулся «мрачный».
— Унести, Семен Семеныч? — спросил официант.
— Оставь.
Официант оставил поднос с едой на столе, и они ушли. По комнате плавали аппетитные запахи. Орешкиной сразу же захотелось есть. «Сейчас закушу как следует, — решила Катька, — а после объявлю голодовку». Она посмотрела, что ей принесли. Оказалось — жареную курицу, картошку, тоже жареную, салат из свежих помидоров и стакан яблочного сока.
Орешкина оторвала у курицы правую ногу и принялась как следует закусывать.
Так закончился первый час ее заточения.
И вот теперь уже шел двадцать первый час, как Катьку заперли в этой комнате. Больше к ней никто не заходил. Еду ей передавали через маленькое окошко в дверях. И тем же способом забирали грязную посуду. Так что ударить по голове охранника бутылкой или стулом, как показывали в боевиках, у Орешкиной возможности не было.
И вообще, припомнив все способы побега, которые она видела в кино, Катька пришла к грустному выводу, что ни один из них ей не подходит. А о том, что ее кто-нибудь спасет, приходилось только мечтать.
Вот Орешкина и мечтала.
Но на месте своего спасителя она представляла не крутого омоновца или спецназовца и уж конечно не брата (о Ромке Катька не мечтала, а беспокоилась, не зная, чем для него закончилась история в сквере). Катька мечтала, что ее спасет… Димка Молодцов!.. Да! Да! Димка!.. Орешкина была в него тайно влюблена. Ей ужасно нравился энергичный, никогда не унывающий Молодцов. И именно ему Катька отвела роль отважного спасителя в своих мечтах.
Катька представляла, как Димка пробирается в казино, как ловко раскидывает бандитов, как подходит к дверям ее комнаты и…
— Катя, Катя… — раздался вдруг мальчишеский голос из-за двери.
Орешкина рывком вскочила с дивана и прислушалась.
— Катя… Орешкина… — снова послышался тот же голос. — Ты где?..
Катька подбежала к двери.
— Я здесь, — ответила она, чувствуя, как бешено колотится сердце. — Здесь…
Засов отодвинулся. Дверь открылась. И Катька увидела… нет, не Димку Молодцова. Перед ней стоял Брыкин.
Стас прошел в казино «Венеция» без проблем. Все охранники его хорошо знали. Включая и охранника по кличке Сивый, который дежурил на входе.
— Привет, Сивый, — поздоровался с ним Брыкин.
— Здорово, Стас, — ответил Сивый, перекатывая во рту ком жевательной резины. — А Андрюха где?
Брыкин никогда не приходил в казино без отчима.
— Дома, на скрипке играет, — отшутился Стас.
— Ха-ха-ха, — расхохотался Сивый. — А ты, значит, пока он на скрипке играет, решил в рулетку поиграть?
— Ага, — ухмыльнулся Брыкин и пошел в игорный зал.
Действовать следовало очень быстро. В любую минуту мог появиться Макаров.
По дороге в казино Стае мысленно прикинул, о каком именно подвале говорил отчим по телефону с Буратино. Подвалов в казино было несколько. И все они под завязку были забиты испорченными игровыми автоматами, поломанными стульями и прочим хламом.
Все, кроме одного, который находился за рестораном. Именно туда сейчас и направлялся Брыкин.
Посвистывая, Стас с беспечным видом миновал первый игорный зал, второй… Здесь уже вовсю кипела жизнь. За столами, покрытыми зеленым сукном, сидели посетители, играя в карты или кости. В третьем же зале шла игра в рулетку.
— Делайте ставки, господа, — громко выкрикивал крупье. — Делайте ставки.
Ресторан, в отличие от игорных залов, был почти пустой. Брыкин прошел мимо ресторанной кухни, из приоткрытых дверей которой доносился грохот посуды, и свернул в широкий коридор. В коридоре никого не было.
Сбросив с себя беспечный вид, Стас ускорил шаг. Почти побежал. Поворот. Еще один поворот… Брыкин отлично ориентировался в многочисленных переходах. Не раз бывая с отчимом в казино, Стае от нечего делать излазил его вдоль и поперек… Лестница вниз. Коридор. Поворот. И…
Брыкин резко остановился и отпрянул назад.
У входа в подвал, где, по прикидкам Стаса, должна была находиться Орешкина, сидел Горилла. Здоровенный амбал с волосатыми руками и перебитым в драке носом. Брыкин никак не предполагал, что именно огромному Горилле поручат охранять маленькую Катьку. Вернее, Стае вообще не предполагал, что Орешкину будут охранять. Зачем?.. Посадили в подвал, закрыли на засов — и пускай сидит.
Но факт оставался фактом. На небольшом пятачке перед лестницей, ведущей в подвал, за столом сидел Горилла и листал журнал «Плейбой». На столе лежали «сотовый» телефон и пистолет с глушителем.
Брыкин лихорадочно соображал, что ему делать? Пойти и заговорить с Гориллой? А что толку?.. Может, его оглушить? Стас осторожно выглянул из-за угла. Да уж, такого, пожалуй, оглушишь. У Гориллы небось черепная коробка толще, чем броня у танка.
Драгоценное время уплывало. «Эх, черт, — с досадой думал Брыкин, — надо было газовый баллончик из дому захватить. Вот бы он теперь пригодился».