— Понятно, что не балерина. Но почему его называют уркаганом?
— О! — воскликнул Молодцов. — У папаши есть словарь блатного жаргона!.. Я его сейчас притащу!
— Тащи! — обрадовался Орешкин.
Димка сгонял домой и притащил толстенный словарь.
— Прямо как русско-английский, — поразился Ромка.
— И это только краткий, — Димка показал на обложку, где было написано: «Краткий словарь блатного жаргона».
Мальчишки выписали в столбик непонятные слова. А через черточку — перевод:
чиркать — писать,
пасти — следить,
рвать когти — убегать,
замели — арестовали,
меченые — краденые,
бимбары — ювелирные изделия из золота,
скинуть — спрятать,
особняк — колония особого режима,
завязать — порвать с преступным миром,
уркаган — авторитетный вор,
фотка — лицо,
хата — квартира…
Когда друзья перевели письмо и переписали его нормальным русским языком, у них получилось вот что:
«Привет, Красная Шапочка.
Извини, что долго не писал. За мной следила милиция. Я хотел убежать, но меня арестовали с ворованными изделиями из золота. Дали три года. И попал я в колонию особого режима…
Теперь о главном. Здесь говорят, что авторитетный вор Ксива хочет тебя убить за то, что ты порвала с преступным миром — поэтому будь осторожна. Ксива поручил твое убийство двум бандитам — Скелету и Пауку. В лицо они тебя не знают, но им известен адрес твоей квартиры. Мой тебе совет Красная Шапочка: прячься, пока не поздно. На всякий случай запомни: Скелет похож на скелета, а Паук похож на паука.
В какой колонии я отбываю срок — писать не буду. Сама понимаешь, головой рискую — авторитетный вор мне нож в бок воткнет, если узнает, что я тебя предупредил. Это письмо отправит один вольнонаемный работник колонии. Он через Москву едет в Питер. Бывай здорова, Красная Шапочка.
Твой друг Серый Волк».
— Все верно, Орех. — Молодцов громко захлопнул словарь. — Твою соседку собираются ухлопать.
— Надо ее предупредить, — сказал Ромка.
— Конечно, надо. Пошли предупредим.
— Я уже ходил. Ее дома нет.
— Давай еще раз сходим. Может, уже появилась.
Мальчишки поднялись на шестой этаж. Орешкин снова позвонил. За дверью было тихо.
— Что делать будем? — Ромка посмотрел на друга.
— Звони, звони, Ромыч. Вдруг она спит.
Орешкин нажал на кнопку звонка и не отпускал ее минут пять.
— О, кажется, идет! — сказал Димка.
Ромка убрал палец с кнопки. Шаги приближались. Но когда послышался скрежет замка, стало понятно, что открывают соседнюю дверь.
Из дверей высунулась недовольная женская физиономия с большущей бородавкой на носу.
— Чего раззвонились?! — накинулась тетка на ребят.
— Извините, — сказал Ромка — вы, случайно, не знаете, где ваша соседка?
— Я вам что — справочное бюро?.. Одни спрашивают, другие спрашивают!.. Надоели уже!..
Ребята насторожились.
— А кто у вас еще спрашивал? — стараясь говорить как можно вежливее, поинтересовался Димка.
— Да приходили тут двое час назад. Тоже трезвонили…
— А как они выглядят?
— Один вылитый скелет. Прямо хоть сейчас неси его на кладбище. А второй еще противнее — точно паук. Тьфу!..
Друзья переглянулись. Судя по всему, приходили наемные убийцы. Скелет и Паук.
— А вы им не сказали, где соседка? — с тревогой спросил Орешкин.
— А это что, государственная тайна?! Конечно, сказала!.. Тоже мне фифочка! Она, видите ли, фотомодель!.. — Тетка теперь обращалась к закрытой двери «двадцать третьей» квартиры, — Нет, дорогуша, ты поди на завод у станка постой! А то ишь, нашла себе тепленькое местечко…
— А где она работает фотомоделью?
— То ли на Барочной, то л и на Кирочной… — Тетка вдруг насторожилась: — А чего это вы все выспрашиваете?..
— Да просто так…
— «Просто так»! А ну идите отсюда, а то счас милицию вызову. Ходют тут всякие. Вынюхивают.
Дверь захлопнулась.
— Ромыч, надо срочно гнать на Барочную, — сказал Димка.
— А может, на Кирочную?
— Нет. У меня на Барочной родственники живут. А рядом с их домом — модельное агентство. Скорее всего, эта Влада там работает.
— Барочная, — прикинул Ромка. — Это на Петроградской, что ли?
— Да. На Петроградской.
— Ого, какая даль. Придется на метро ехать.
— На фиг нам метро?!
— А как же?
— На батиной тачке сгоняем, — небрежно сказал Димка.
— Ты ее сам поведешь?!
— Конечно. Отец же меня научил.
— А если ГАИ остановит?
— Не остановит. Папашин драндулет все гаишники знают. А привяжутся, скажу, что я сын Суперопера. Сразу отвяжутся.
Мальчишки помчались в Димкин двор.
Здесь в ряду чистеньких и ухоженных автомобилей стоял неописуемо грязный «Мустанг» Григория Молодцова.
Димка плюхнулся на сиденье водителя; Ромка плюхнулся рядом… Порывшись в «бардачке», Молодцов вытащил оттуда проволочку и сунул ее в замок зажигания. Машина завелась.
— Понеслась душа по кочкам! — закричал Димка, с ходу набирая скорость.
— Ты очень-то не гони, — предупредил друга Ромка, видя, как стрелка спидометра быстро приближается к отметке «80».
— Не дрейфь, Орех. Я ас-водитель, — самоуверенно ответил Молодцов и, высунувшись в окно, заорал на какого-то пешехода, переходившего дорогу: — Поторапливайся, раззява! Спишь, что ли?!.
— Ты бы ему посигналил.
— Сигнал барахлит. — Димка постучал по кнопке сигнала. — Видишь, не фурычит… А так ничего корыто. Четыре скорости. Сто лошадей. Отец обещал подарить мне эту тачку, когда я школу закончу.
Как только Молодцов упомянул школу, так Орешкин сразу вспомнил Лику.
— Ты что, Орех, с Соломатиной поссорился? — словно прочитав Ромкины мысли, спросил Димка.
— Откуда ты знаешь?
— Катька сказала.
Катька Орешкина была Димкиной девчонкой, так же как до недавнего времени Лика была Ромкиной девчонкой.
— Между нами все кончено, — мрачно произнес Орешкин.
— А из-за чего поссорились? — Ромка сказал из-за чего.