– Какой бесстыдный враль этот субъект! – продолжал Потт, из красного делаясь багровым.
– Случалось ли вам, сэр, читать дурацкую болтовню этого человека? – осведомился Слерк у Боба Сойера.
– Нет, – отвечал Боб. – А что, очень плохо?
– О, ужасно, ужасно! – воскликнул Слерк.
– Ах, боже мой, это просто чудовищно! – возопил в этот момент Потт, все еще делая вид, будто поглощен чтением.
– Если вам удастся одолеть эти фразы, пропитанные желчью, подлостью, фальшью, обманом, предательством и ханжеством, – сказал Слерк, протягивая газету Бобу, – вы, быть может, получите некоторое удовольствие, посмеявшись над стилем этого безграмотного болтуна.
– Что вы сказали, сэр? – осведомился Потт, поднимая голову и дрожа от ярости.
– А вам какое дело, сэр? – отозвался Слерк.
– Безграмотный болтун, не так ли, сэр? – продолжал Потт.
– Да, сэр, именно так, – отвечал Слерк, – и „синяя скука“, сэр, если это вам больше по вкусу. Ха-ха!
Мистер Потт не ответил ни слова на эту оскорбительную остроту. Он медленно сложил номер „Независимого“, бросил его на пол, придавил ногой, плюнул на него весьма торжественно и препроводил в огонь.
– Вот, сэр! – сказал Потт, отступая от очага. – И точно так же я проучил бы ехидну, породившую эту газету, если бы, к счастью для нее, меня не удерживали законы моей страны.
– Так проучите же ее, сэр! – вскочив, крикнул Слерк. – В такого рода делах она никогда не прибегнет к защите закона. Проучите ее, сэр!
– Правильно! Правильно! – провозгласил Боб Сойер.
– Вызов по всем правилам, – заметил мистер Бен Эллен.
– Проучите ее, сэр! – повысив голос, крикнул Слерк.
Мистер Потт бросил презрительный взгляд, который мог бы испепелить якорь.
– Проучите ее, сэр! – еще громче крикнул Слерк.
– Не желаю, сэр! – отвечал Потт.
– О, вот как, вы не желаете, сэр? – насмешливо переспросил Слерк. – Вы слышите, джентльмены? Он не желает? Он не боится, – о нет, он не желает!. Ха-ха!
– Сэр! – сказал Потт, задетый этим саркастическим замечанием. – Сэр, я считаю вас ехидной. Я смотрю на вас, сэр, как на человека, который благодаря своему дерзкому, позорному и отвратительному поведению потерял свое место в обществе. Я считаю вас, сэр, как человека и политика, самой настоящей ехидной.
Возмущенный „независимый“ не ждал конца этой обличительной речи. Схватив свой саквояж, туго набитый движимым имуществом, он замахнулся им в тот момент, когда. Потт отвернулся, и, описав полукруг, опустил саквояж ему на голову как раз тем углом, где лежала большая щетка. Треск разнесся по всей кухне, и Потт был немедленно повержен на пол.
– Джентльмены! – закричал мистер Пиквик, когда Потт, вскочив, схватил совок. – Джентльмены! Опомнитесь, ради бога!.. Сэм!.. Прошу вас, джентльмены!.. Да разнимите же их!
Выкрикивая эти бессвязные слова, мистер Пиквик бросился между взбешенными бойцами как раз вовремя, чтобы получить с одной стороны удар саквояжем, а с другой – удар совком. То ли представители общественного мнения Итенсуилла были ослеплены ненавистью, то ли они учли, сколь выгодно им иметь между собой третье лицо, принимающее на себя все удары, – как бы то ни было, но они не обратили ни малейшего внимания на мистера Пиквика и, с большим воодушевлением вызывая друг друга на бой, бесстрашно орудовали саквояжем и совком. Несомненно, мистер Пиквик жестоко поплатился бы за свое человеколюбивое вмешательство, если бы не мистер Уэллер, который, заслышав вопли хозяина, ворвался в кухню, схватил мешок из-под муки и положил конец драке, набросив мешок на голову могущественному Потту и крепко обхватив его за плечи.
– Отнимите саквояж у другого сумасшедшего! – крикнул Сэм Бену Эллену и Бобу Сойеру, которые ровно ничего не делали и только приплясывали вокруг, вооруженные ланцетами с черепаховой ручкой и готовые пустить кровь первому, кто будет оглушен ударом. – Отдайте саквояж, негодник вы этакий, или я вас самого туда запрячу!
Устрашенный этой угрозой и совсем запыхавшийся „независимый“ дал себя обезоружить, а мистер Уэллер, сняв гасильник с Потта, освободил его с таким предостережением: – Сейчас же отправляйтесь спать, или я вас обоих уложу в одну постель, завяжу вам рты, деритесь сколько угодно. Я справлюсь с дюжиной таких, как вы, если они полезут в драку. А вы сэр, будьте добры, пожалуйте сюда.
Обратившись с такими словами к мистеру Пиквику, Сэм взял его под руку и увел, а хозяин гостиницы под наблюдением мистера Боба Сойера и мистера Бенджемина Эллена препроводил обоих враждующих редакторов в их комнаты. Уходя, они выкрикивали свирепые угрозы и в туманных выражениях договаривались выйти завтра на смертный бой. Впрочем, поразмыслив, они пришли к тому заключению, что гораздо разумнее будет продолжать бой в печати. Поэтому они вскоре возобновили враждебные действия, и весь Итенсуилл был потрясен их храбростью – на бумаге.
На следующее утро они уехали спозаранку в разных каретах, пока остальные путешественники еще спали. А так как погода прояснилась, то мистер Пиквик со своими спутниками устремился в Лондон.
Считая неделикатным представить молодой чете Боба Сойера или Бена Эллена, не предупредив ее об их прибытии, и желая щадить по мере сил чувства Арабеллы, мистер Пиквик сказал, что он с Сэмом поедет в гостиницу „Джордж и Ястреб“, а молодые люди временно остановятся где-нибудь в другом месте. На это они охотно согласились, и план был приведен в исполнение: мистер Бен Эллен и мистер Боб Сойер отправились на окраину Боро в уединенный трактир, где в былые дни их имена частенько красовались за дверью буфетной, возглавляя написанные мелом длинные и запутанные вычисления.
– Ах, боже мой, мистер Уэллер! – воскликнула хорошенькая горничная, встретив Сэма у двери.
– Лучше бы вы сказали: „Ах, Сэмми мой“, милочка, – отвечал Сэм, отставая от своего хозяина, чтобы тот не слышал их беседы. – Мэри, какая вы красотка!
– Ах, мистер Уэллер, какие глупости вы говорите! – сказала Мэри. – Ах, мистер Уэллер, не надо!
– Чего не надо, моя милая? – осведомился Сэм.
– Вот этого, – отвечала хорошенькая горничная. Да отстаньте вы от меня!
После такого увещания хорошенькая горничная оттолкнула Сэма к стене, заявив, что он измял ей чепчик и растрепал локоны.
– И вдобавок помешали мне сказать то, что я хотела, – сказала Мэри. – Вас уже четыре дня ждет письмо. Получаса не прошло после вашего отъезда, как оно было получено, а на обертке написано: „Спешно“.
– Где оно, моя милочка? – спросил Сэм.