Шторм подошла к изголовью кровати. Пора было начинать спектакль.
— Вам, конечно, известно, как я собираюсь распорядиться своим имуществом, но мне хотелось бы еще раз объявить об этом в присутствии свидетелей, чтобы не было никаких неясностей, — проговорил Колин слабым голосом, голосом умирающего. — Не секрет, что Тэвишу я оставляю Карайдленд и все, что относится к этому поместью, а также дом в Эдинбурге и половину моего состояния. Шолто и Ян, вы можете поделить остальное по своему усмотрению. На моем письменном столе лежит бумага. Из нее вы узнаете о моей воле в отношении всех остальных, включая присутствующего здесь Малькольма.
Колин умолк и закрыл глаза.
— А я, милый? — спросила Дженет.
— Ах да… Тебе я оставляю только то, что ты привезла в Карайдленд. — Лорд сжал руку Шторм. — Позаботься о том, чтобы эта девушка вернулась домой… — Испустив судорожный вздох, «умирающий» повалился на подушки.
Мысленно похвалив милорда за убедительную игру, Шторм наклонилась над кроватью и скрестила ему руки на груди.
— Он умер, — проговорила она, опустив глаза.
Чтобы кто-нибудь не подошел ближе и не заметил подвоха, девушка осталась стоять у изголовья. Она бросила презрительный взгляд на Дженет, которая, залившись слезами, упала в объятия Тэвиша. Шторм с тяжелым сердцем смотрела, как братья пытаются держать себя в руках, не выказывать своего горя. Их неподдельная скорбь свидетельствовала о том, что они непричастны к злодейству.
Грубо выругавшись, Тэвиш оттолкнул Дженет:
— Прекрати! Утри свои лживые слезы! Будь моя воля, я бы выставил тебя отсюда прямо сейчас. Но будет лучше, если ты уедешь после похорон…
— Ты меня выгоняешь? — Дженет задохнулась от возмущения. — Как ты можешь быть таким бессердечным? Мне же некуда идти, Тэвиш.
— Ничего, змея всегда найдет себе гнездо, — процедил он сквозь зубы. — Так что хватит лить слезы! Или ты плачешь по тому золоту, которого лишил тебя мой отец? Я прекрасно знаю: не горе причина твоих слез. И я не удивлюсь, если выяснится, что ты помогла умереть своему мужу. Ведь ты не любила его.
«Все правильно!» — подумала Шторм, успевшая заметить страх, промелькнувший в глазах Дженет.
Жена лорда охнула и схватилась руками за горло.
— Что ты говоришь?! Я никогда бы не сделала ничего подобного!
— Неужели?! — взревел Малькольм, вовремя вступая в игру. — Если вы не чувствуете вины, тогда подойдите к трупу, миледи.
— Зачем? — с надменным видом спросила Дженет и тотчас же с опаской взглянула на «покойного» мужа.
— Говорят, когда убийца приближается к трупу своей жертвы, мертвец подает знак: либо он шевелится, либо из его раны — старой или свежей — опять начинает сочиться кровь. Хотите попробовать, миледи? — спросила Шторм.
— Глупые предрассудки, — презрительно фыркнула Дженет, оставшись стоять на месте.
— Тогда чего вам бояться? — настаивал Малькольм. — Или вы все-таки виновны в его смерти?
Злобно глядя на своего мучителя, Дженет двинулась к постели Колина. И тотчас же из старой раны на плече Коли-на потекла кровь, окрашивая алым его рубашку. Шторм с Малькольмом изобразили на лицах изумление и ужас. Такие же лица были у всех остальных. Братья не верили собственным глазам. В просвещенном 1362 году подобное чудо считалось невозможным и воспринималось с презрительными насмешками, но то, что они увидели, вызывало ужас. Дженет побледнела и попятилась к двери, мотая головой.
— Как видно? вы и впрямь приложили руку к его смерти, — сказала Шторм, с осуждением глядя на Дженет.
Она надеялась, что отравительница выдаст себя какими-нибудь неосторожными словами.
Дженет обвела взглядом комнату. Все смотрели на нее с укором. Казалось, никто не сомневался в ее причастности к смерти Колина. Повернувшись к Тэвишу, она протянула к нему руки — Дженет была уверена, что он к ней неравнодушен и скрывает свои чувства только из-за отца. Теперь же, когда Колин умер, можно было рассчитывать на его поддержку. Однако в глазах Тэвиша она не увидела ничего, кроме презрения и неприязни.
— Почему ты так на меня смотришь, Тэвиш? Неужели ты не понимаешь — теперь мы можем быть вместе!
Тэвиш брезгливо поморщился:
— Я никогда не хотел быть с тобой.
— Неправда! — Она схватила его за рубашку. — Разве ты забыл ту ночь, когда мы с тобой занимались любовью? Теперь нам нечего скрывать.
— Да, нечего скрывать! — рявкнул Тэвиш, оттолкнув от себя Дженет. — Ты забралась ко мне в постель, а я был слишком пьян и не мог тебя вышвырнуть. Между нами ничего не было, теперь я это знаю. Ты одурачила меня, презренная тварь. Но не надо обманывать себя — ты мне не нужна!
— Но я сделала это ради тебя! Я знала, что мы не можем быть вместе, пока он жив! — вскричала Дженет и вдруг в ужасе прикрыла рот ладонью.
— В лекарстве был яд, верно? — тихо спросила Шторм.
— Нет! Я ни в чем не виновата! Ты меня совсем запутал… Я сама не знаю, что говорю.
— Ты прекрасно знаешь, что говоришь, — раздался голос Колина.
Лорд приподнялся и гневно уставился на жену. Его сыновья застыли с открытыми ртами, а Дженет решила, что сходит с ума.
— Нет, нет! Ты мертв! Ни о дин человек не смог бы выжить после того, что я дала тебе в последний раз, — простонала Дженет, с ужасом глядя на Колина. — Нет, ты привидение!
— Милорд не умер, — сказала Шторм. — Он не пил из того, последнего, бокала.
— А… так вы меня разыграли! — прошипела Дженет, глядя на Шторм безумными глазами. — Сука! Английская шлюха!
Выхватив из потайного кармана юбки кинжал, Дженет бросилась на девушку, которая, не ожидая нападения, стояла к ней спиной и поправляла Колину подушки. Шторм слышала предостерегающие крики, но не успела отразить удар. Со злобным рычанием Дженет вонзила лезвие в худенькое плечо девушки. Она метила в спину, но Шторм уже начала поворачиваться, и это спасло ее. Острая боль затмила сознание, и девушка без чувств повалилась на Колина. Дженет вновь занесла над ней кинжал, но Малькольм уже взмахнул кочергой — женщина с глухим стоном рухнула на пол. Из раны на виске сочилась кровь.
— Мертва? — спросил Колин, поддерживая Шторм и пытаясь остановить кровь с помощью своей простыни. — Прекрасный удар, Малькольм. Только ты немного опоздал.
Ян осмотрел лежавшую на полу Дженет и выпрямился.
— Мертва, — сказал он.
— Что со Шторм? — спросил Тэвиш, склонившись над раненой девушкой. — Как она, Малькольм?
— Ей еще повезло, — пробормотал слуга. Он разорвал платье Шторм и начал промывать рану. — Лезвие вошло бы в спину по самую рукоятку, но она вовремя обернулась.
— Значит, все это — обман?.. — проговорил Шолто, подходя к изножию отцовской кровати.