И в тот же миг какой-то мужчина громко закричал — словно от боли. «Как странно, — подумала Пенелопа. — Почему кричит он, когда больно мне?» Не веря собственным глазам, она смотрела на свое плечо. Кровь стремительно просачивалась сквозь платье. Значит, кто-то только что в нее стрелял. «Но кому пришло бы в голову стрелять в женщину, гуляющую в парке с мальчишками и со странным зверьком, похожим на собаку?» — удивлялась Пенелопа. У нее кружилась голова, и все происходящее казалось совершенно нереальным.
Но боль с каждым мгновением усиливалась, и Пенелопа, превозмогая ее, приподнялась и обняла подбежавшего к ней Пола. Потом, обращаясь к остальным мальчикам, закричала:
— Падайте! Сейчас же! Все на землю!
К счастью, все они тут же улеглись, и Пенелопа мысленно возблагодарила Бога за то, что в нужный момент ее воспитанники проявили послушание. Она посмотрела в сторону деревьев, но ничего не увидела. От боли уже шумело в ушах, но она все же уловила какой-то звук, походивший на стук копыт. А еще через несколько секунд из рощи выбежал щенок. Песик мчался прямо к ним, и было заметно, что он что-то держит в зубах.
— Пен, ты вся в крови, — дрожащим голосом проговорил Пол.
Пенелопа отпустила малыша, снова легла на спину и сделала несколько глубоких вдохов в надежде таким образом облегчить боль. Напрасно. Однако ей следовало как можно быстрее отвести детей домой, туда, где они будут в безопасности. Увы, она не была уверена, что сможет это сделать. Повернув голову, она посмотрела на привидение, которое медленно исчезало, растворяясь в вечернем тумане, уже поднимавшемся над прудом. Сделав над собой усилие, Пенелопа спросила:
— Неужели так трудно было сказать: «Берегись, в роще человек с пистолетом»?
«Это еще не все».
— Спасибо. Вот уж помогла… — пробормотала Пенелопа. Ее обступили мальчики, и она им сказала: — Позвольте мне отдохнуть несколько минут, а потом мы пойдем домой.
Но мальчики, судя по всему, ей не поверили. Да и она сама не очень-то себе верила.
Гектор посмотрел на кровь, струившуюся из ее раны, и заявил:
— Пен, тебе срочно нужна помощь. Лорд Радмур живет совсем рядом. — Он указал в направлении дома Эштона. — Пол, ты пойдешь со мной. Радмур нам поможет.
Пенелопа хотела возразить, но не успела — Гектор с Полом, не дожидаясь ее ответа, уже побежали к дому Эштона. А песик по-прежнему сидел рядом с ней, и Пенелопа, повернув голову, посмотрела на предмет, который он держал в зубах. «Кажется, это похоже… Да ведь это обрывок гульфика от бриджей! — воскликнула она мысленно. — Что ж, тогда понятно, почему я услышала тот вопль», — подумала Пенелопа, невольно улыбнувшись.
— Пен, что мы можем сделать? — спросил Олуэн, опускаясь рядом с ней на колени и поддерживая ее голову.
— Один из вас пусть найдет обрывок чистой ткани, чтобы зажать рану, — пробормотала Пенелопа, с трудом превозмогая дурноту. В глазах у нее потемнело, и она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. — А потом, как только кровь остановится, мы сможем уйти отсюда. — Она прекрасно знала, что это ложь, но дети казались очень испуганными и ей хотелось хоть как-то их приободрить.
Джером побежал к скамейке, где всего несколько минут назад Пенелопа читала, наслаждаясь покоем в зеленой тиши парка. Вернувшись с корзинкой в руках, мальчик снял с нее льняную салфетку и прижал ее к ране Пенелопы. И тотчас же плечо ее пронзила острая боль. Она стиснула зубы, но все же не удержалась от стона.
— Я делаю тебе больно?! — воскликнул Джером, отстраняясь.
— Нет-нет, не останавливайся. Что бы ты сейчас ни делал, мне все равно будет больно. — Пенелопа снова застонала. — Но кровотечение обязательно надо остановить. Ох черт, как больно…
— Лорд Радмур скоро придет и нам поможет, — сказал Олуэн, похлопав ее по руке.
Пенелопа попыталась улыбнуться мальчику, но ее улыбка скорее напоминала гримасу. Земля была сырой, и вся одежда ее пропиталась сыростью, однако Пенелопа знала, что ее бьет озноб не только потому, что ей холодно лежать на земле. Она потеряла слишком много крови. А боль все разрасталась и, казалось, шевелилась в ней словно живое существо. Она знала, что у нее не хватит сил увести мальчиков из парка, и ей оставалось лишь молиться, чтобы Эштон оказался дома.
Суматоха в холле прервала разговор об инвестициях, который вели Эштон с Александром. Виконт поднялся с кресла, намереваясь выйти в холл и выяснить, что произошло, но в этот момент дверь его кабинета распахнулась и в комнату влетели Гектор с Полом, а следом за ними — запыхавшийся Марстон. Мальчики подбежали к Эштону и схватили за руки. И только тут он заметил кровь на одежде Пола.
— Подожди, Марстон! — крикнул виконт дворецкому. Присев на корточки, он осторожно взял мальчика за плечи. — Где у тебя болит, малыш?
— Это не моя кровь, — ответил Пол. По его грязным щекам текли слезы, оставляя бледные полоски. — Это кровь Пен.
Эштону показалось, что сердце его вот-вот остановится.
— Пенелопа ранена?
— Да. В парке. Кто-то стрелял в нее. Я пытался предупредить ее и кричал, чтобы она легла на землю, но я, наверное, опять что-то не так сделал. У нее в плече рана, и она всего меня намочила кровью. А наша собака побежала за тем человеком, который в нее стрелял, но он сбежал и… — Пол захлебнулся словами, когда Эштон приложил палец к его губам.
— Но она жива? — спросил виконт, стараясь говорить спокойно.
Пол кивнул.
— А где она сейчас?
— В парке. Возле пруда, — ответил Гектор.
— Алекс, быстро готовь экипаж, — сказал Эштон брату. — Поедешь с одним из мальчиков и привезешь доктора Прайна. — Виконт вышел из комнаты, и мальчики тут же последовали за ним.
— Куда ехать? — спросил догнавший их Алекс.
— Мальчик, который поедет с тобой, покажет дорогу. Марстон, передай виконтессе, что я уехал по срочному делу и не знаю, когда вернусь.
Выйдя из дома, Эштон побежал, и ему было наплевать, что подумают о нем соседи, если увидят его. Он остановился только на мгновение, чтобы взять на руки запыхавшегося Пола. Увидев Пенелопу, лежащую на земле в окружении мальчиков, виконт в ужасе замер. И в эти секунды он твердо решил: как только узнает, кто это сделал, непременно убьет мерзавца. Но будет убивать его медленно — пусть помучается.
Подбежав к Пенелопе, Эштон осторожно отодвинул мальчика с бледным лицом, прижимавшего к ее левому плечу пропитанную кровью тряпку.
— Ты отлично справился, парень, — сказал он, отшвырнув тряпицу и заменив ее своим носовым платком.
— Прости, что доставляю столько неприятностей, — сказала Пенелопа, едва узнав собственный голос — он был очень слабым и отчего-то дрожал.
— Глупенькая… — пробормотал Эштон.
Он знал, что неминуемо причинит Пенелопе боль, но выхода не было. Собравшись с духом, он осторожно приподнял ее, чтобы посмотреть, была ли рана сквозной или придется удалять пулю. Увидев, что пуля прошла насквозь, он испытал такое облегчение, что едва не закричал от радости и сдержался лишь потому, что прекрасно понимал: подобные крики сейчас были бы совершенно неуместны.