Да, поверить во все это было не так-то трудно, но вот как быть с мальчиком, который якобы мог исцелять одним своим прикосновением? И что думать о маленькой девочке, которая нагоняла грозу, когда ей было не по себе? И еще в доме был мальчик, обладавший удивительной способностью перемещать предметы и даже бросать их, не пошевельнув при этом и пальцем.
Но неужели подобное возможно? Приходилось признать, что возможно. Потому что он, Эштон, видел все это собственными глазами, однако не хотел, чтобы подобные эпизоды задерживались у него в памяти. Но теперь, пытаясь «приучить» свой разум к возможности чуда, он стал во всех подробностях припоминать ночное вторжение в дом головорезов миссис Крэтчитт. Ведь Джером бросал в них всевозможные предметы, но при этом не притрагивался ни к одному из них!
Эштон со вздохом откинулся на спинку сиденья. Он мог множество раз прокручивать в памяти такие вот эпизоды, но от этого все равно ничего не изменится. Было совершенно очевидно: он попал в мир, которого не понимал и, наверное, так и не сможет понять. Однако он знал, что ему придется принять все это как данность.
Наконец карета остановилась у «Хижины Уэрлока». Осторожно разбудив Пенелопу, Эштон с улыбкой смотрел, как она, словно маленькая девочка, трет кулачками глаза. Пообещав, что вернется к ней попозже, виконт поцеловал ее у двери и передал заботам братьев. Ему ужасно хотелось принять ванну, и он, запрыгнув обратно в карету, приказал кучеру побыстрее отвезти его домой.
Пенелопа еще немного постояла в дверях, провожая взглядом карету, пока та не скрылась из виду. Ей сейчас предстояло много работы, но в первую очередь она должна была хорошенько отмокнуть в горячей ванне. Она все еще чувствовала на себе запах смерти и хотела поскорее освободиться от этого ужасного запаха, чтобы затем, собравшись с силами, выбросить из памяти все то, что видела сегодня в доме Крэтчитт.
К ее облегчению, один из охранников-близнецов (она теперь их обоих называла «Нед-Тед») тут же вызвался принести в ее спальню горячей воды. «Приятно, когда у тебя есть слуги», — подумала Пенелопа, поднимаясь наверх. Через несколько секунд она вдруг осознала: в доме что-то не так. Она остановилась и обернулась. В холле у подножия лестницы стояли ее братья и улыбались. Но что же все-таки случилось?..
Пенелопа едва не вскрикнула, сообразив наконец, что именно изменилось в доме. Ведь она уехала, так и не успев убраться после ночного погрома. А теперь в холле было даже чище, чем до этого происшествия. Она сбежала по ступеням в гостиную и, ошеломленная, замерла на пороге. Вся разломанная во время драки мебель исчезла, а вместо нее появилась другая — такую дорогую мебель она едва ли могла себе позволить.
— Откуда это? — пробормотала Пенелопа, обернувшись к подошедшим братьям и Неду с Тедом.
— Его сиятельство прислал несколько слуг, чтобы помочь нам с Недом убраться, — ответил тот из охранников, которого, очевидно, звали Тед. — И они привезли с собой кое-что из вещей, которые пылились на чердаке в Радмур-Хаусе, потому что его сиятельство сказал, что многое из вашей мебели починке уже не подлежит. Кроме того, он прислал несколько горничных, и они навели в доме порядок.
Пенелопа прошла по остальным комнатам первого этажа, и там тоже все сверкало. Более того, она обнаружила еще некоторые предметы обстановки, которых раньше не было.
«Но что же обо всем этом думать?» — спрашивала себя Пенелопа. Действительно, должна ли она злиться на Эштона из-за того, что он распоряжается у нее доме без ее ведома? Или лучше забыть о гордости и с благодарностью принять то, что сделали для нее? Увидев прошедшего мимо Теда с двумя полными ведрами горячей воды, Пенелопа решила, что обо всем этом можно поразмыслить в ванне.
Виконт с наслаждением опустился в горячую ванну. Но наслаждаться ему пришлось недолго — в спальню вошла леди Мэри. Схватив мочалку, Эштон прикрыл причинное место. Пусть эта женщина и была его матерью, он давно уже вышел из того возраста, когда мог безо всякого стеснения купаться в ее присутствии.
— Какой же ты скромник, — сказала леди Мэри с улыбкой и присела на кровать. — Ну, как там было? Совсем плохо? Я заметила, что твой слуга, проходя мимо, бормотал что-то насчет того, что всю твою одежду придется сжечь.
— О чем ты? — Эштон изобразил удивление, но мать посмотрела на него так, что сразу стало ясно: она каким-то образом узнала, куда он сегодня ездил. Эштон вздохнул и пробормотал: — Да, это было ужасно. Но как ты узнала?..
— По Лондону уже поползли слухи. — Эштон выругался вполголоса, и мать, кивнув, продолжила: — Оказалось, что в том заведении, несмотря на ранний час, находились несколько весьма уважаемых джентльменов. Одного из них даже отвезли в полицейский участок на Боу-стрит. Потом, правда, выяснив, кто он такой, сыщики его отпустили. — Леди Мэри улыбнулась и добавила: — Трудно узнать в голом мужчине графа.
Эштон, не удержавшись, рассмеялся, потом заметил:
— Странно, однако, что эти джентльмены допустили огласку.
— Я слышала, что они давали довольно путаные и неправдоподобные объяснения. И всех, кому довелось там оказаться, подвергли допросу с пристрастием. Говорят, все это было крайне неприятно. Но не каждый же день в Лондоне случается такое… Вот джентльмены и не удержались от искушения поведать эту историю миру, пусть даже им пришлось беззастенчиво лгать, когда они объясняли причину своего появления в заведении миссис Крэтчитт. Кроме того, новость мгновенно распространилась среди торговцев, а от них об этой истории уже узнал чуть ли не весь Лондон. — Леди Мэри немного помолчала. — Неужели там действительно нашли сто трупов?
— Не сто, а тридцать два, — со вздохом ответил Эштон. — В том числе тело той девушки, на которой хотел жениться Брант. — И он рассказал матери о Фейт и о том, что они узнали у викария. — А о Пенелопе тоже ходят слухи?
— Да, кое-что говорят. — Леди Мэри поднялась на ноги. — Но никто ее не узнал, никто даже хорошенько ее не рассмотрел. Считают, что она приехала туда потому, что какую-то ее родственницу похитили и убили. Что же, желаю тебе приятно провести время. Наслаждайся, пока вода не остыла. — Леди Мэри остановилась у порога и, нахмурившись, внимательно посмотрела на сына: — Я всегда считала женщин, зарабатывающих на продаже других женщин, чем-то вроде мерзких крыс, но эта миссис Крэтчитт… Она ведь настоящее чудовище, не так ли?
— Именно так. Я бы очень хотел, чтобы ее убивали медленно и мучительно. Виселица — слишком легкая казнь для нее.
— Есть еще и ад, мой дорогой. И все монстры в конечном итоге оказываются именно там, — тихо сказала леди Мэри и осторожно закрыла за собой дверь.
Эштон надеялся, что его мать права. Ведь эта женщина убила множество людей, убила ради наживы. Впрочем, он не сомневался и в том, что ей просто нравилось убивать. Но интересно, многие ли мужчины испытывали сейчас раскаяние и корили себя за то, что посещали этот бордель? Ведь не было ни малейшего сомнения: некоторые из обслуживавших их девушек закончили свою жизнь именно в том ужасном подвале. Но мертвые не могут говорить — только разве что с такими, как Пенелопа, — поэтому едва ли найдется много мужчин, испытывающих раскаяние. А если кто-то и огорчится, то ненадолго.