— Мне кажется, они все на руках тебя начнут носить и петь, так я измучил их своим дурным правом с тех пор, как вернулся из Дунвера.
— Ну понятно! Борьба со своими чувствами вовсе не делала тебя жизнерадостным и благочестивым.
Руари рассмеялся и покачал головой:
— Нет, конечно! Рычу, как злобный пес, на всех и вся.
— Должна признаться, что и я была не очень-то веселой все это время.
Не успел Руари ничего ответить, как Сорча внезапно тихо охнула и подтянула к подбородку простыню, как будто кто-то вошел в комнату. Но, кроме их двоих, там не было никого. Он догадался: она увидела привидение. Руари сам удивился своей реакции — почему-то он не рассердился и не стал требовать, чтобы его гостья прекратила дурацкую игру. Он тщательно оглянулся. Никого.
— Что, кто-то из твоих знакомых решил нас навестить? — Руари обнял девушку и покрепче прижал к себе.
— Айвор пришел в гости, — ответила она еле слышно.
— Мы же договорились, что ты будешь уважать мою личную жизнь, — обратилась Сорча к Айво-ру. Сегодня тот представлял из себя лишь смутный силуэт в углу комнаты.
— Я только что пришел, — призрак подошел поближе к кровати и, нахмурясь, внимательно посмотрел на Руари.
— Надеюсь, этот парень не силой затащил тебя к себе в постель?
— Нет, конечно, нет! Непонятно, почему ты так сердит. Ведь сам убеждал меня внимательно прислушиваться к его словам.
— Ах, он признался тебе в любви?
— Нет, так я сказать не могу. Но в любом случае это тебя совсем не касается. Я же всерьез просила не лезть в мою личную жизнь и не нарушать так бесцеремонно мое уединение. Не мог бы ты поскорее покинуть нас?
— Непонятно, чего так стесняешься? Ты же прикрылась простыней.
— Но я ведь в постели с мужчиной, — Сорча покраснела. — И не хочу, чтобы ты нас рассматривал.
— Господи, какое целомудрие! — жестом Айвор не дал девушке снова заговорить. — Хватит, не сердись, я ухожу. Но тебе стоит все-таки что-нибудь надеть.
— Зачем? Едва светает.
— Несколько человек из свиты Руари сбились с ног, разыскивая его. Скоро они доберутся и до твоей комнаты.
— Ты скоро сгинешь, старый развратник? — не выдержал, наконец, Руари. Ему было как-то не по себе от этого разговора.
— Ушел он все-таки? — спросил Руари спустя какое-то время.
— Да, исчез. — Сорча выскользнула из объятий и стала одеваться.
— Если так, то почему ты вдруг спешишь? По-моему, у тебя нет в Гартморе срочных дел.
— Айвор предупредил, что твои приближенные скоро явятся сюда. Они разыскивают тебя везде.
Руари подскочил, как молния. Неожиданно он осознал то, что произошло в последние минуты. Он кричал на призрака. Прогонял из комнаты того, кого не мог ни видеть, ни слышать. Одеваясь, рыцарь не переставал ругаться. Почему он вдруг поверил Сорче? Почему сам стал играть в эту игру?
Но уже через минуту в дверь грубо постучали. Руари не желал подобных подтверждений несуществующему. Но ведь Айвор предупредил о приходе его людей. Из-за двери раздался голос Росса. Он звал его. Неверие Руари слегка покачнулось.
— Милорд, мне кажется, вам стоит присоединиться к нам хотя бы ненадолго.
— Зачем? — Руари открыл дверь.
— Ночью мы поймали несколько человек из клана Хэев. Они пробрались в крепость, — Росс кивнул в знак приветствия Сорче. Она пыталась спрятаться за спиной возлюбленного.
— Здесь мои родственники? Надеюсь, вы никого из них не ранили?
— Нет. Но пока их ловили, нескольких синяков и ссадин все-таки избежать не удалось.
— Как же они смогли пробраться? — Руари нахмурился, пристально глядя на Росса. — Куда смотрит стража?
— Боюсь, что дозорные, в том числе и я, были отвлечены. У ворот рыдала маленькая женщина. Кричала, что у нее пропали дети и что нужны мужчины с собаками, чтобы помочь их разыскать. Единственное, что остановило нас, так это то, что мы эту женщину раньше и в глаза не видели.
— А вы не узнали, что это была за женщина?
— Слышал, будто ее называли Эри. Нескольким Хэям удалось скрыться в темноте, и они звали ее с собой. Она исчезла поразительно быстро.
— А что вы сделали с теми, кого удалось поймать? — продолжал выяснять Руари, сам тем временем завязывая тесемки на рубашке.
— Заперли в темницу, — коротко ответил Росс.
— В темницу? — не выдержала Сорча.
— Не волнуйся, милая, — успокоил ее Руари, поцеловав в кончик носа. — Я продержу их там только сутки, а потом отпущу домой. И отправлю с ними весточку твоему брату.
— А мне можно будет увидеться с пленниками?
— Ни за что! Я твердо знаю, что если двое из Хэев соберутся вместе, то неприятностей не избежать. Оставайся здесь, девочка. Я скоро вернусь. Просто объясню простакам, что с ними будет все в порядке, если они оставят глупые попытки похитить тебя отсюда.
— Они вряд ли согласятся с тобой.
— Успокойся! Клянусь, они ненадолго задержатся в этой вонючей, сырой и темной башне.
Со вздохом Сорча прикрыла за мужчинами дверь. Она чувствовала себя разбитой, но не испытывала ни малейшего желания залезть обратно в пустую кровать. Она была счастлива. Наверное, самое необходимое сейчас — это умыться и получше позавтракать.
Заплетая косу, она с удовольствием размышляла, что бы такого заказать повкуснее. В это время в дверь опять постучали. Она открыла ее и изумленно застыла: на пороге стояла страшно взволнованная Мэри. Немного поколебавшись, девушка впустила ее в комнату. Женщина несколько секунд нервно ходила из угла в угол, а потом внезапно остановилась лицом к лицу с Сорчей.
— Вы разговаривали с Айвором, не так ли? — Мэри, не переставая, теребила руками фартук.
— Да, — прямо ответила Сорча. — Разговаривала, только не с ним самим, а с его призраком.
— Боже милостивый! — со стоном служанка опустилась на кровать и закрыла руками лицо. — Он добивается, чтобы нас повесили за наше преступление!
— Вовсе нет! — Мэри изумленно подняла глаза. Сорча подошла к ней и положила руку на плечо. — Успокойся. Айвор вовсе не добивается чьей-нибудь смерти.
— Но тогда почему же он никак не покинет замок? Поверите ли, иногда я просто чувствую его присутствие. Уверена, что он наблюдает за мной.
— Единственное, чего он хочет, так это, чтобы люди узнали наконец правду. Ведь именно по твоей милости его смерть считают позорной.
— Но если я признаюсь и открою правду, меня повесят. И моего мужа тоже. Не могу же я сказать, что мы вдвоем убили дядюшку своего господина. Я должна до конца своих дней держать в секрете то, что произошло той ночью, пусть это и мучительно. Но, по крайней мере, я жива, а не гнию в могиле со страшными следами веревки на шее.