— Мне кажется, это нельзя назвать убийством. Разве ты или твой муж хотели убить сэра Айвора?
— Нет, конечно! Но он мертв. И умер из-за драки в ту самую злополучную ночь, будь она трижды проклята.
— Дело-то вовсе не в драке. По-моему, умер он из-за того, что спал с чужой женой, а потом попался. — Мэри покраснела, услышав эти слова. — Ни тебя, ни твоего мужа не повесят из-за того, что случилось той ночью. Это оказалось роковой, трагической случайностью.
— Если Айвор так считает, зачем он появляется в нашем замке, зачем преследует меня?
— Здесь он умер. Его душа не может успокоиться, потому что все с таким презрением и насмешкой вспоминают его. Сэр Айвор был горд, и слышать, что когда-то он напился до того, что вывалился из окна, потеряв штаны, и разбился насмерть, — выше его сил. Думаю, что это твой разъяренный супруг выбросил сначала его труп, а следом и одежду.
— Вы правы, миледи. Дэвид так и поступил. Вы уверены, что нас не повесят? Это безумие мучает меня: так хочется прощения и успокоения. Сорча нахмурилась:
— Ты хочешь сказать, что даже не исповедовалась у священника и не просила отпущения грехов?
— Нет, — едва слышно пробормотала Мэри. —
Он тоже Керр и обязательно кому-нибудь проболтается.
— Но тебе придется признаться, и только тогда мучения твои закончатся. Подумай о бедном Айворе, и решимости сразу прибавится. Представь, сколько он выстрадал, скитаясь здесь, вместо того, чтобы наконец успокоиться навеки. Как он мучился, зная, что весь клан стыдится его, презирает, и все это результат лжи и лицемерия. — Сорча взяла Мэри за руку и вывела из комнаты. — Ты должна поговорить с Руари прямо сейчас.
Мэри без особого сопротивления дошла до
маленькой комнатки рядом с залом, где Руари вместе с Малькольмом обычно часами сидел над учетными книгами, стараясь умножить богатства Гартмора.
Сорча открыла дверь и остановилась, пропуская служанку.
— Я должна сначала посоветоваться с мужем, — слабо воспротивилась та.
— Ни в коем случае! Он обязательно начнет отговаривать тебя. А я уже устала заниматься делами Айвора вместо того, чтобы решать свои проблемы.
— Сорча! — воскликнул Руари, вместе с Малькольмом встав, чтобы поприветствовать дам. — Что-нибудь случилось?
— Нет-нет, все в порядке. Просто вот эта дрожащая особа должна тебе кое-что сказать. Она много лет хранила в сердце свой секрет. Давно пришла пора, чтобы все узнали истину о смерти Айвора.
Поначалу еле выговаривая слова, Мэри постепенно осмелела и рассказала всю печальную историю. Когда Руари, выслушав женщину, послал за ее мужем, Сорча сочла за благо исчезнуть. Уходя, она взяла с Руари слово, что он не казнит виновных, хотя отвечать и за ложь, и за осквернение чести человека им обязательно придется. Теперь девушке осталось лишь предупредить сэра Айвора, что наконец-то он сможет надеяться на успокоение.
Вернувшись к себе в комнату, Сорча уселась на кровать и оглянулась. Айвора не было нигде видно, хотя она знала, что он где-то близко. Девушке обычно нелегко давалось расставание с призраками. Они становились ее друзьями, она привыкала к ним и скучала, когда они переставали являться. Но это было бы жестоко — задерживать на земле душу Айвора.
— Я же знаю, что ты здесь, Айвор. Ты пришел уже тогда, когда Мэри признавалась мне.
— Но я не слышал, что она собиралась признаться еще кому-то, кроме тебя.
Айвор был еще слишком эфемерен, чтобы Сорча увидела его. Но голос раздавался от окна.
— Она уже все рассказала Руари. Когда я уходила, они ждали прихода мужа.
— Что решил мой племянник?
— Страшно разозлился, что они очернили твое имя и так долго скрывали правду. Мнение о тебе совсем изменилось, но он все равно не может смириться с такой бессмысленной потерей родственника.
— Я тоже считаю свою смерть никчемной и пустой. Но что сделано, того уже не исправить. Хорошо хоть, что мучения и блуждания мои наконец-то закончились.
— Да, закончились. Иди с богом!
— Я боюсь уходить.
— Ты уже искупил всю свою вину, скитаясь здесь. Теперь ты сможешь обрести спокойствие.
— А ты уверена, что ее не повесят?
— Вполне. Руари обещал мне это.
Воцарилась полная тишина. Сорча стала думать, что призрак исчез, но вдруг у самого ее уха прозвучал тихий голос:
— Спасибо, милая! До свидания! Я исчезаю. А ты не позволяй исчезнуть этому парню — моему племяннику. Именно ты ему нужна, и только о тебе он мечтает.
Как же хотелось Сорче, чтобы он оказался прав! Задумавшись, она неподвижно сидела на кровати. Прошел еще целый час, прежде чем она, наконец, осознала, что Айвор ушел навсегда. Вскоре в комнату вошел Руари. Увидев его, девушка тяжело вздохнула: лицо повелителя Гартмора казалось темнее самой черной грозовой тучи.
Сорча уже испугалась, что он передумал и решил повесить и Мэри, и ее мужа.
— Что ты решил?
Рыцарь присел на кровать и сжал ладонями руку девушки:
— Я еще не придумал достойного наказания за их ложь. Но обязательно что-нибудь решу на этот счет. История, которую поведал Дэвид, полностью совпала с версией его жены. Так что, скорее всего, сейчас они говорили правду.
— То, что говорят они, соответствует и словам Айвора.
— Ты сказала ему, что правда наконец открылась?
— Сказала. И он уже успокоился и удалился. Руари нахмурился:
— Удалился? Куда?
— Вот этого я тебе сказать не могу. Даже не знаю толком, что происходит в таких случаях.
— Тебе, наверно, жалко его?
— Конечно. Так же, как и всех других призраков, которые покидают меня после долгих мучений на земле.
Руари обнял девушку:
— В таком случае, мой долг — избавить тебя от грустного настроения.
Она обвила руками его шею и нежно и тихо рассмеялась:
— Не могу же я препятствовать чувству долга сэра Руари Керра!
— Опять Хэи? — Руари грозно взглянул на Сорчу, но девушка лишь хихикнула.
За последнюю неделю ее родственники успели насмешить весь Гартмор, но Сорча лишь больше полюбила их за это. Ей очень хотелось получить возможность хоть на минуту увидеть кого-то из своих и уговорить их, чтобы они оставили упорные попытки освободить их с Маргарет. Но Сорча прекрасно понимала, что ее никто не послушает. Они ведь и так знали, что ни Руари, ни Бэ-тэм не тронут и волоска на голове каждой из пленниц. Единственной причиной этих регулярных и утомительных рейдов на Гартмор было лишь нежелание платить выкуп и стремление силой забрать девушек домой.