– Правильно кажется.
Самохин протяжно вздохнул.
– Скажем так. Ваш отец сам искал помощи. Понимаете, Тим? Информация об этом дошла до моего руководства, оно заинтересовалось и поручило мне согласиться на контакт с ним. Я был надлежащим образом проинструктирован. Инструкцию я почти дословно изложил вам. Отец ваш звонил мне на днях, мы договорились о встрече. Вот, собственно, и все.
– Режимное учреждение… Ваша тема тоже закрытая?
– У нас все темы закрытые. Но я думаю, что это делается по инерции и… для самозащиты. Вы же читали эту жуткую статью в «Науке и жизни»? Академия наук совсем не такая дружная семья, какой хотела бы казаться. Опять же проблемы финансирования… И поверьте мне, Тим, ничего особенного в моей теме нет. Моя группа отрабатывает методики активизации природных способностей человека. Паранормальных способностей, разумеется.
Тим поднялся, заложил руки за спину и подошел к окну.
– Почему ваше руководство так заинтересовалось мной? – спросил он, не оборачиваясь.
– У нас работает много биоэнергетиков. Я думаю, кто-то узнал, что вы тоже… из наших. И когда выяснилось, что вы подвергаетесь гонениям…
– Это что еще значит?
– Ну, вас отказываются публиковать, вы ушли из газеты. Большинство сенсов-терапевтов от вас шарахаются.
– А-а…
– Это ведь общая проблема для всех биоэнергетиков, Тим. Даже для тех, кто занимается наукой. И я в свое время попал в весьма щекотливое положение… В молодые годы, совсем как вы. Тоже э-э… подвергался гонениям. Так что я вашу ситуацию отлично понимаю. И мое руководство, как мне кажется, тоже. Разумеется, Институт к вам обращается не из голого сострадания, нет. Вы можете для нас очень многое сделать. И для развития биоинформатики в глобальном масштабе – тоже. Подумайте, Тим.
– Ну-ну…
– А за это вам гарантируют конкретную помощь и поддержку. И вы не отказывайтесь. – В голосе Самохина зазвучали мягкие, почти отеческие нотки. – Хороших биоэнергетиков сейчас очень мало, почти все они расползлись по каким-то шарлатанским конторам. Чураются тех, кто связан с официальной наукой. Между собой грызутся. А иногда, я полагаю, оказываются втянуты в неблаговидные предприятия… И вы ведь главного не знаете, Тим. Скорее всего не знаете…
– Ну, – Тим повернулся к Самохину лицом.
– Ходят слухи… – произнес тот, потупившись. – Говорят, компетентные органы со дня на день начнут охоту на биоэнергетиков. С подачи президиума Академии наук. После этой дурацкой статьи в «Науке и жизни». А ведь журнальная публикация может служить основанием для открытия уголовного дела…
– Биоэнергоинформатика – лженаука, – вспомнил Тим. – Экстрасенсы – шарлатаны. Психотроника – афера.
– Психотроника не афера, – вздохнул Самохин. – То, что делает моя группа, – чистой воды психотроника. И у нас получается. Вы же меня видите? Ну, должны видеть. Или я ошибся, вы сейчас не используете пси?
– Допустим, использую. И что?
– Неужели не видно? Неделю назад меня э-э… Мы это называем «форсировали». Правда, это только первый уровень, мне еще предстоит несколько серьезных метаморфоз, но начало положено.
– Вы бы еще холеру выпили, – скривился Тим. – Пастер хренов.
Самохин посмотрел на Тима укоризненно.
– Не ругайтесь, – попросил он. – Я же не мог положить под излучатель своего лаборанта. Я должен был сам…
– Да понятно! – Тим рубанул ладонью воздух. – Все понятно! Значит, так. Вы мне тонко намекаете, что выбора нет. Либо я прибегу к вам под теплое крылышко, либо меня возьмет за задницу КГБ.
– Ну, приблизительно так. Поверьте, Тим, вам у нас будет хорошо. Вы будете на своем месте, будете заниматься любимым делом. Отличные люди рядом, у нас прекрасная команда подобралась… А когда страсти немного улягутся, спокойно вернетесь к своей терапии. С дипломом, с деньгами, с устойчивым положением в обществе. И я не исключаю, что вы будете гораздо сильнее, чем сейчас.
– Но сначала я должен поработать лабораторной крысой… – задумчиво протянул Тим.
– Это вы утрируете, Тимофей.
Тим подошел к Самохину вплотную и, до предела «щелкнув», внимательно «принюхался». «Не врет мужик. Свято верит в то, что говорит. Аж противно, до чего искренний».
– Право же, не знаю, какие мне еще привести аргументы, – пробормотал Самохин. – Ну, например, Рябцев Владимир Владимирович очень о вас хорошо отзывался. Исключительно в превосходной тональности. Он вас просто боготворит.
– О боже! – простонал Тим. – И здесь Рябцев! Он меня преследует. Рябцев моя идефикс. Моя любимая бредовая идея!
– Да, он большой оригинал, – кивнул Самохин. – Но это не значит, что к его мнению не прислушиваются. Конечно, сейчас Владимир Владимирович несколько… э-э… не в форме. Но в свое время он очень много хорошего сделал. Я, собственно, с его подачи заинтересовался биоэнергоинформатикой много лет назад.
Тим устало присел на край стола.
– Вы где-то на северо-западе… – пробормотал он.
– Да, Речной вокзал. У нас там большая территория. Целый научный городок. Между прочим, и жилье есть, если вас это интересует. Приезжайте, Тим. Вот прямо в следующий понедельник и приезжайте. Только позвоните мне хотя бы за день. Я как раз буду на работе в это воскресенье. – Самохин достал визитную карточку. Тим вяло ухватил ее двумя пальцами и не глядя сунул в задний карман джинсов.
– Ладно, – сказал он. – Я подумаю.
И, не прощаясь, вышел.
Шагах в двадцати справа его сознание нащупало отца. Тим обернулся. Отец в напряженной позе сидел в кресле в углу лифтового холла и со страдальческим выражением лица глядел на сына. Тим повернулся к нему спиной и быстрым шагом пошел к лестнице.
* * *
Отец нагнал его на улице. Тим стоял посреди Арбата и, задумчиво озираясь, прикидывал, где тут нальют и при этом не отравят. Ему позарез нужно было расслабиться, обдумать услышанное от Самохина и прикинуть, как себя вести дальше. Тим был здорово раздражен, и толпа праздношатающихся обтекала его со всех сторон с запасом метра в два.
– Ну? – спросил отец, подходя к Тиму вплотную и заглядывая ему в лицо тоскливыми собачьими глазами.
– Ну, – кивнул Тим. Смотреть на отца было противно. «Надо же, «сам искал помощи»! И нашел, мать твою так, хорошего помощника! С черной меткой. Выписал мне путевочку благодарный пациент дядя Ваня Гершович! А если они меня в этом своем Институте того… Препарируют? Приду я к дураку Самохину, а меня прямо у него из-под носа – трах шокером в поясницу, хвать под белы рученьки, шлеп иглой в вену – и на операционный стол!
Хотя нет, теперь со мной такой номер не пройдет. Здорово я поумнел с тех пор, как огреб по балде тяжелым предметом. И особенно – после того, как оператор Проекта… Как же это по-английски? Ах да, «to squiss all the shit out of somebody». Только обычно это выражение в переносном смысле используется, а со мной в натуре такое произошло. Все дерьмо он из меня вышиб, сволочь. И весь ужин заодно. Но зато и всю дурь. Теперь, чтобы контролировать мои действия, меня придется убить. А этого пока не хочет никто – ни я, ни Проект».