Ее грудь напряглась еще сильнее, когда прохладный воздух окружил их, и Джейн смотрела на его лицо, пока Ви поглощал ее взглядом. Там была нужда, несомненно, но помимо нее еще столько всего… благоговение, благодарность… уязвимость, которую она чувствовала, но никогда не видела так ясно.
– Ты все, что мне нужно, – сказал он, опустив голову.
Его руки были повсюду, на ее животе, бедрах, между ними.
На ее влажном лоне.
Оргазм, который он подарил ей, был теплой волной, разлившейся по ее телу, сиявшей снаружи, возносившей ее на блаженное облако удовольствия. И посреди него, он приподнялся над ней и скользнул внутрь. Никакого жесткого секса, лишь больше той волны, внутри и вокруг нее, его тело двигалось, эрекция входила в нее и выходила.
Никакой спешки, лишь больше медленной любви.
Никакой срочности, у них было все время в мире.
Когда Вишес кончил, оргазм отдался в последнем изгибе его позвоночника и запульсировал в ее лоне. Джейн присоединилась к нему, и вдвоем они затерялись в напряженных, слитых телах… и душах друг друга.
Перекатившись, он оказался под Джейн, и она легла, прислонившись к его крепкой, мускулистой груди, томно, как летний бриз, и столь же невесомо. Она плыла, ей было тепло и…
– Ты в порядке? – спросил Вишес, взглянув на нее.
– Более чем. – Джейн посмотрела ему в глаза. – Я чувствую себя так, будто в первый раз занималась с тобой любовью.
– Хорошо. – Он поцеловал ее. – Таков был план.
Положив голову над его бьющимся сердцем, Джейн посмотрела на стену за его столом. Она никогда не думала, что будет благодарна такой устрашающей кучке «игрушек», но она была. Пройдя сквозь шторм… они обрели покой.
Однажды будучи врозь… теперь они снова стали единым целым.
А в особняке Братства, Куин расхаживал по своей спальне, словно крыса в поисках выхода из клетки, из всех гребаных ночей, в течение которых Роф держал их взаперти.
Черт возьми.
Совершив очередной путь мимо открытой двери в ванную, он подумал, что обоснованность карантина бесила его еще больше: сейчас только он, Джон и Хекс не были ранены. Все остальные побывали в той схватке и вышли с порезами, переломами и прочими прелестями.
Прямо-таки гребаный санаторий.
Но, черт возьми, они втроем могли бы отомстить.
Остановившись перед дверьми на террасу, Куин окинул взглядом ухоженные сады, которые приготовились к приходу весны. Свет в его комнате был выключен, и он четко видел бассейн с зимним покрывалом на его поверхности… словно самыми большими труселями «Спанкс» в мире. Деревья большей частью были голыми. А клумбы…
Блэй был ранен.
… не более чем упорядоченные участки темно-коричневой земли.
– Черт.
Потирая короткие теперь волосы, он попытался договориться с давлением в центре груди. По словам Джона, Блэй получил сотрясение и порез на животе. За первым будут следить; второе заштопала Док Джейн. Ничто не угрожало жизни.
Все путем.
Очень плохо, что его грудь не купилась на заверения «все в ажуре». С тех пор, как Джон сообщил ему новости, гребаная боль открыла в ней магазинчик, прогуливаясь по бронхам.
Куин буквально не мог дышать.
Черт подери, будь он взрослым мужчиной – но, учитывая его отношение к некоторым вещам, вопрос весьма спорный, а может даже и нереальный – он бы отправился в коридор, подошел к комнате Блэя и постучал в дверь. Он бы просунул голову в спальню, лично убедился, что Блэй жив-здоров… а потом занялся бы своими делами.
Вместо этого, вот он, пытается притвориться, что, вытаптывая тропинку на ковре, совсем не думает о парне.
На этой ноте, он возобновил ходьбу. Ему бы лучше пойти в тренажерный зал и пробежаться, но то, что Блэй находился в этом крыле, словно привязь удерживало Куина поблизости. Без серьезной причины, типа уйти сражаться или… ну… пожара в доме, он, очевидно, был не способен вырваться на свободу.
Снова оказавшись у французских дверей, Куин смутно заподозрил, почему остановился.
Он попытался уговорить ладонь не прикасаться к ручке.
Безуспешно.
Замок открылся, и холодный воздух ударил ему в лицо. Выйдя наружу с голыми ногами и в банном халате, он едва замечал арктический мороз или холод, взбежавший вверх по его ногам и простреливший до самых яичек.
Впереди него из-за двойных дверей комнаты Блэя лился свет. А это хорошие новости… они всегда закрывают шторы, прежде чем заняться сексом.
Значит, он может без опаски заглянуть внутрь. Верно…?
К тому же, Блэй был ранен, поэтому они вряд ли станут там кувыркаться.
Разрешив себе роль «Подглядывающего Куина», он укрылся в тени, пытаясь не чувствовать себя преследователем, пока крался на цыпочках. Добравшись до соседней двери, он собрался с духом, наклонился и…
Сделал глубокий вдох облегчения.
Блэй был в кровати один, лежал, привалившись к изголовью, черный халат был перевязан на талии, лодыжки скрещены, на ногах виднелись черные носки. Его глаза были закрыты, а рука покоилась над животом, будто он осторожно присматривал за раной, которая, вероятно, была все еще перевязана.
От движения в комнате Блэй поднял веки и посмотрел в сторону, противоположную окнам. Лейла вышла из ванной, и ее движения были плавными. Они обменялись парой фраз… Блэй без сомнений благодарил ее за то, что покормила его, она же ответила, что ей это в радость: не удивительно, что она была в комнате. Лейла бродила по дому, и Куин уже наткнулся на нее перед Первой Трапезой… точнее тем, что было бы Первой Трапезой, явись на нее хоть кто-нибудь.
Когда она покинула спальню Блэя, Куин ожидал появления Сэкстона. Обнаженного. С красной розой между губами. С гребаной коробкой шоколада.
И стояком, на фоне которого Мемориал Вашингтона покажется заборным колышком.
Ничего.
Блэй просто позволил голове упасть на подушку и закрыл глаза. Он выглядел полностью истощенным, и – впервые за все время – постаревшим. На кровати лежал не мальчик-после-изменения. Но сильный мужчина.
Невероятно красивый… сильный… мужчина.
В своем воображении Куин увидел, как открывает дверь и заходит внутрь. Блэй смотрит на него и пытается сесть… Но Куин останавливает его, подходя ближе.
Он справляется о ранении. А Блэй распахивает халат, чтобы показать ему.
Он протягивает руку и касается повязки… а потом позволяет пальцам пробежаться от марли и хирургической ленты к теплой, гладкой коже живота. Блэй удивляется, но в этой фантазии Куин не убирает руку… а опускает ее ниже, ниже раны, на его бедра и его…