О, минуточку. Ее могила выглядела таким образом с самого начала. От нее не осталось ничего, что можно было похоронить.
Его пальцы лежали на черном камне. Джейн знала, что именно Мэнни выбрал надгробие. Никто больше не купил бы именно то, что она захотела бы. Ничего претенциозного или напыщенного. Коротко и ясно, по существу.
Джейн прокашлялась.
– Мэнни.
Он резко поднял голову, но не посмотрел на нее… Будто был уверен, что слышит ее голос в своей голове.
Вернув себе полную телесность, Джейн сказала громче.
– Мэнни.
При иных обстоятельствах его реакция вызвала бы взрыв хохота. Закричав, он резко обернулся, споткнулся о надгробие и плюхнулся на задницу.
– Что… дьявол меня сожри… ты здесь делаешь? – выдохнул он. Выражение ужаса на его лице быстро сменилось на абсолютное неверие.
– Мне жаль.
Прозвучало совсем неубедительно, но это все, что она произнесла.
Говоря об умении соображать на ходу. Встретив карие глаза Мэнни, Джейн внезапно растеряла все слова.
Мэнни поднялся на ноги, и его темный взгляд прошелся сверху вниз по ее телу. Сверху вниз. Снова сверху… он не сводил взгляда с ее лица.
И тут настало время гнева. И головной боли, судя по тому, как он морщился и потирал виски.
– Это какая-то шутка?
– Нет. – Как бы ей не хотелось. – Мне правда жаль.
Свирепое выражение лица было до боли знакомым, и разве не иронично скучать по его сердитому взгляду.
– Тебе жаль.
– Мэнни, я…
– Я похоронил тебя. И тебе жаль? Что это за чертовщина такая?
– Мэнни, нет времени объяснять. Ты нужен мне.
Он смотрел на нее очень долго.
– Ты появляешься год спустя после своей смерти, нуждаясь во мне?
Осознание того, как много прошло времени, грузом легло на нее. Поверх всех прочих проблем.
– Мэнни… Я не знаю, что сказать.
– Да ладно? Что-то, кроме, «о, я, между прочим, жива»?
Он уставился на нее. Просто смотрел.
Потом сказал хриплым голосом:
– Ты знаешь, что я чувствовал, потеряв тебя? – Он быстро коснулся рукой глаз. – Знаешь?
От боли в груди стало трудно дышать.
– Да. Потому что я потеряла тебя… я потеряла свою жизнь вместе с тобой и больницей.
Мэнни прошелся перед надгробием. И как бы Джейн не хотелось, она знала, что не стоит подходить чересчур близко.
– Мэнни… если бы возникла возможность вернуться к тебе, я бы вернулась.
– Ты сделала это. Однажды. Я думал, что ты мне приснилась, но ведь это не так. Верно?
– Да.
– Как ты попала в мою квартиру?
– Попала и все.
Замерев, он посмотрел на нее, их разделала надгробная плита.
– Почему ты сделала это, Джейн? Зачем сфальсифицировала свою смерть?
Вообще-то она умерла взаправду.
– У меня нет времени объяснять.
– Тогда что, черт возьми, ты делаешь здесь? Это ты объяснишь?
Она прокашлялась.
– У меня пациент, который мне не по плечу, и я хочу, чтобы ты взглянул на него. Я не могу сказать, куда я отвезу тебя, не могу предоставить подробности, и я понимаю, что так нечестно… но ты нужен мне. – Ей хотелось рвать на себе волосы. Рухнуть в слезах. Обнять его. Но она просто продолжила, потому что не могла иначе. – Я искала тебя больше часа, и сейчас выбиваюсь из всех возможных графиков. Я знаю, ты зол и сбит с толку, и я тебя не виню. Но злись на меня позже... а сейчас – просто последуй за мной. Пожалуйста.
Она могла лишь ждать. Мэнни не сдается на уговоры, и его нельзя убедить. Он либо сделает свой выбор… либо нет.
И если речь пойдет о последнем варианте, Джейн придется позвать Братьев. Как бы Джейн не любила и не скучала по бывшему боссу, Вишес был ее мужчиной, и будь она проклята, если позволит чему-нибудь случиться с его сестрой.
Так или иначе, но Мэнни будет оперировать этой ночью.
Бутч О'Нил – не из тех парней, кто оставляет леди в беде.
Это говорил живущий в нем человек старой закалки… коп… искренне верующий католик. С другой стороны, учитывая только что произошедший телефонный разговор с милой и талантливой доктором Джейн Уиткоум, рыцарство сейчас было не к месту. Совсем не к месту.
Когда он вытащил задницу из Ямы и пулей пронесся по подземному туннелю, ведущему к тренировочному центру Братства, его и ее интересы в точности совпадали, даже без учета всей этой джентльменской фигни. Они оба боялись, что Ви снова выйдет из-под контроля.
Симптомы уже очевидны. Нужно всего лишь взглянуть на него, и становится ясно, что крышка на его кастрюльке еле закрывала бушующие в ней жар и смятение. Все это давление каким-то образом должно вырваться наружу, и в прошлом это происходило самым грязным из возможных способов.
Миновав потайную дверь и оказавшись в офисе, Бутч повернул вправо и пробежал вниз по длинному коридору, ведущему в медицинский центр. Витавший в воздухе тонкий аромат турецкого табака подсказал ему, где именно найти свою цель, да этого и следовало ожидать.
По другую сторону закрытой двери смотрового кабинета он одернул манжеты своей рубашки от Гуччи и подтянул ремень.
Он постучался тихо. А вот сердце его колотилось.
Вишес не ответил «войдите». Вместо этого Брат выскочил из комнаты и закрыл за собой дверь.
Черт, он плохо выглядел. И его руки слегка тряслись, когда он заворачивал свою самокрутку. Пока Ви, облизнув, склеивал ее, Бутч залез в карман и вытащил зажигалку. Он зажег пламя и протянул вперед.
Его лучший друг наклонился к оранжевому пламени, и Бутч узнал каждую черту этого жестокого, бесстрастного лица.
Джейн была абсолютно права. Этот ублюдок буквально кипел и держал все в себе.
Вишес сделал сильную затяжку и затем прислонился к стене из шлакобетонных блоков, взгляд застыл, глядя перед собой, ботинки твердо прижаты к полу.
В конце концов, парень пробормотал:
– Ты не спрашиваешь о том, как я.
Бутч принял ту же позу, прямо рядом со своим парнем.
– Этого и не нужно.
– Телепат?
– Ага. Это я.
Ви наклонился в сторону и стряхнул пепел в мусорный бачок.