Все произошло так внезапно, что когда их глаза встретились, они оба отшатнулись.
Хотя ее поймали с поличным, Пэйн неуклюже поползла к подушкам, и приняла прежнее положение, разглаживая одеяла, которые он одарил таким тщательным вниманием. Лицо пылало, ей хотелось спрятаться…
Резкий скрип эхом пронесся по комнате, и Пэйн подняла взгляд. Мэнни вылетел из ванной, оставив душевую открытой и работающей, мыло все еще стекало по животу на пол…
Его внушительная эрекция шокировала. Жезл был крепким, твердым, гордо выпирая из его тела.
– Ты…
Он сказал что-то еще, но Пэйн была слишком озабочена, чтобы обращать на слова внимание, слишком увлечена, чтобы замечать что-либо. Глубоко внутри нее открылся неиссякаемый источник, ее лоно готовилось принять его.
– Пэйн, – повторил он, прикрывая себя руками.
Она мгновенно почувствовала стыд и приложила ладони к горящим щекам.
– Мне жаль, что я подглядывала за тобой.
Ее человек ухватился за дверной косяк.
– Не это… – Он покачал головой, словно проясняя мысли. – Ты понимаешь, что ты делала?
Она рассмеялась.
– Да. Поверь, мой целитель… я прекрасно осознавала, что я так внимательно разглядывала.
– Ты сидела, Пэйн. Ты сидела на коленях на краю кровати.
Ее сердце замерло. Конечно, она неверно расслышала его.
Естественно.
***
Когда Пэйн нахмурилась, Мэнни устремился вперед… а потом осознал, что стоит абсолютно голым. Такое случается с мужчиной не просто когда он выставляет задницу на ветерок, но и когда он полностью, до онемения в яйцах возбуждается, набрасывая на себя костюм Адама. Протянув руку в ванную, он нащупал полотенце, обернул его вокруг бедер, и только после этого подошел к кровати.
– Я… нет, должно быть, ты ошибаешься, – сказала Пэйн. – Я не могла…
– Ты сидела…
– Я всего лишь вытянулась…
– Как тогда ты оказалась на другом конце кровати? Как ты вернулась в исходное положение?
Ее взгляд переместился к низкому изножью кровати, она нахмурила брови от замешательства.
– Я не знаю. Я… наблюдала за тобой, видела лишь тебя.
Мужчина внутри него был поражен… и удивительно преобразился. Быть желанным такой как она?
Но потом врач в нем взял верх.
– Позволь мне взглянуть как ты, хорошо?
Он расправил простыни и покрывало с противоположного конца кровати и закрутил их до верхней части ее бедер. Потом скользнул пальцем по ее идеальной ступне.
Он ожидал, что ступня дернется. Ничего не произошло.
– Чувствуешь что-нибудь? – спросил он.
Когда она покачала головой, он прикоснулся к другой ноге. Потом двинулся выше, скользнув ладонями вокруг ее тонких лодыжек.
– Что-нибудь?
Встретив ее взгляд, в них отразилась печаль.
– Я ничего не чувствую.
Он двинулся выше, к икрам.
– Ты сидела на коленях. Клянусь.
Еще выше, к подтянутым бедрам.
Ничего.
Господи, подумал он. Она каким-то образом обрела контроль над своими ногами. Другого объяснения быть не могло. Хотя… и раньше ему мерещились разные вещи.
– Я не понимаю, – повторила она.
Как и Мэнни. Но он, черт возьми, прояснит ситуацию.
– Я еще раз взгляну на твои снимки. Сейчас вернусь.
Вернувшись в смотровую, он воспользовался помощью медсестры, и, используя компьютер, получил доступ к медицинским записям Пэйн. С практической эффективностью он пролистал все: данные о жизненных показателях, записи об обследованиях, рентген… к своему удивлению, он даже нашел информацию об операции в Святом Франциске. Он понятия не имел, как они получили доступ к оригинальным снимкам МРТ… ведь он удалил файлы сразу же, как только они поступили в систему медицинского центра. Но, определенно точно, он был рад снова увидеть их.
Закончив, он откинулся в кресле, и пронзивший лопатки холод напомнил, что он сидел в одном полотенце.
Это объясняет вытаращенный взгляд медсестры, когда он говорил с ней.
– Что за черт, – прошептал он, рассматривая последние рентгеновские снимки.
Ее спина пребывала в идеальном порядке, позвонки выстроены и в подобающем виде, их призрачное свечение на черном фоне дало Мэнни краткую характеристику того, что он делал с ее спиной.
Все, начиная с медицинской карты и заканчивая осмотром в кровати, подтверждало, что его первоначальное заключение было верным: он сделал лучшую техническую работу в своей жизни, но позвоночник был непоправимо поврежден и все тут.
Внезапно он вспомнил выражение на лице Голдберга, когда стало очевидно, что он упустил различие между днем и ночью.
Потирая глаза, он гадал, а не сходил ли он снова с ума? Он знал, что видел… ведь так?
И потом его осенило.
Развернувшись в кресле, он взглянул на потолок. И действительно, в углу, к панели была присоединена коробочка. И значит, камера безопасности внутри нее записывала каждый дюйм комнаты.
В послеоперационной палате должна быть такая же. Просто обязана.
Поднявшись на ноги, он подошел к двери и выглянул в коридор в надежде, что милая светловолосая медсестра будет поблизости.
– Хэй?
Его голос эхом пронесся по коридору, но ответа не последовало, поэтому у него не осталось иного выбора, как пуститься в путь босиком. Без мыслей вроде «в какую сторону пойти», он выбрал право, быстро направившись в ту сторону. Он стучал во все двери, пытаясь открыть их. Большая часть была заперта, но остальные вели… в классные комнаты. Их было много. А потом он наткнулся на огромный профессионально оборудованный спортзал.
Дойдя до двери, помеченной «Тренажерный зал», Мэнни услышал мощный топот чьих-то Найков по беговой дорожке, и решил пройти мимо. Он был полуголым человеком в мире вампиров, и как-то сомневался, что та медсестра станет устраивать себе марафон посреди рабочего дня.
К тому же, к какому выводу можно прийти, если судить по шумному и тяжелому топоту? Вполне вероятно, что он мог открыть банку с опасными тварями, вместо простой двери… и хотя в нем было достаточно суицидальных наклонностей, чтобы биться со всем, что наедет на него, сейчас речь шла о помощи Пэйн, а не его эго или боксерских навыках.
Вернувшись назад, он двинулся в противоположном направлении. Постучал. Открыл все двери, которые смог. Чем дальше он уходил, тем меньше встречал классных комнат, и тем больше – комнат для допроса как в полицейском участке. Коридор заканчивался массивной дверью, словно сошедшей с киноэкрана - с армированными, скрепленными болтами панелями.