– Он был певцом. Может, когда-нибудь я сыграю его песню для тебя. – Целитель встал на стул и потянулся к потолку, где рывком что-то отсоединил, а потом спустился. – Под нее хорошо танцевать.
– Я не умею танцевать.
Он посмотрел через плечо, его веки низко опустились.
– Еще одна вещь, которой я тебя научу. – Когда тепло разлилось по ее телу, целитель подошел к кровати. – И мне понравится это.
Когда он наклонился, ее взгляд приклеился к его губам, а дыхание затруднилось. Он собирался поцеловать ее… святые боги, он собирался…
– Ты хотела знать, что значит «кончить», – прорычал он, их губы были в каких-то дюймах друг от друга. – Почему бы мне не показать тебе, вместо того чтобы рассказывать?
На этих словах, он щелкнул выключателем, погружая комнату во тьму, нарушаемую лишь освещением ванной и тонкой линией света под дверью, прорывающегося из коридора.
– Ты хочешь, чтобы я показал тебе? – спросил он низким голосом.
В эту секунду в ее словарном запасе было всего одно слово:
– Да…
Но потом он отпрянул.
Протест готов был сорваться с ее губ, когда Пэйн осознала, что целитель стоит на пути света, идущего из ванной.
– Пэйн…
Ее имя на его устах заставило ее еще сильнее сражаться за воздух.
– Да…
– Я хочу… – Он потянулся к низу своей свободной рубашки, медленно потянул ее, обнажая рельефные мускулы живота… – чтобы ты хотела меня.
О, великие боги, она хотела.
И он имел в виду то, что говорил. Чем больше она смотрела, тем чаще мышцы его живота напрягались и расслаблялись, и дышал он также тяжело.
Его рука опустилась к талии.
– Смотри, что ты делаешь со мной. – Он натянул мешковатую ткань на бедрах и…
– Ты такой значительный, – выдохнула она. – О… боги, да.
– Скажи, что это хорошо.
– Это…
Она уставилась на жесткую длину, выделявшуюся на фоне его брюк, больше не свободных. Такой широкий и ровный. Такой большой. Механика секса была знакома Пэйн, но до этого момента она не могла понять, почему соитие так привлекало женщин. Смотря на него сейчас? Ее сердечный ритм замедлится, а кровь превратится в камень, если он не войдет в нее.
– Ты хочешь прикоснуться ко мне? – прорычал он.
– Прошу… – Она проглотила ком в сжатом горле. – О, да…
– Во-первых, посмотри на себя, bambina. Подними руку и взгляни на себя.
Она посмотрела вниз, потакая ему, дабы потом продолжить с…
Ее кожа сияла изнутри, будто жар и чувственные ощущения, которые целитель пробудил в ней, выразили себя в иллюминации.
– Я не знаю… что это…
– На самом деле, я думаю, что это решение. – Он сел рядом с ее ногами. – Скажи, что ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к тебе? – он погладил ее ниже колена, положив ладонь на икру…
– Тепло, – она задохнулась. – Твое прикосновение теплое.
– А здесь?
– Да… да!
Когда его рука скользнула выше, на ее бедро, Пэйн яростно задрала покрывала, избавляясь от всяческих преград. Ее сердце гулко билось и…
Он положил руку на другую ногу.
В этот раз она… ничего не почувствовала.
– Нет, нет… прикоснись ко мне, прикоснись снова! – Требование вышло хриплым, а сосредоточенность Пэйн – маниакальной. – Прикоснись ко мне…
– Подожди…
– Куда все исчезло… сделай это снова! Ради всего святого, повтори…
– Пэйн. – Он обхватил ее безумствующие руки. – Пэйн, посмотри на себя.
Сияние исчезло. Ее кожа, ее тело… стало нормальным.
– Будь все проклято…
– Эй. Красавица. Посмотри на меня. – Каким-то образом ее глаза нашли его. – Сделай глубокий вдох и расслабься… Давай же, дыши со мной. Вот так. Хорошо… Я верну тебе все…
Когда он наклонился ближе, Пэйн ощутила мягкое касание кончиков его пальцев на своей шее.
– Ты чувствуешь это?
– Да… – Нетерпение боролось с эффектом, оказываемым его низким голосом и медленными, блуждающими прикосновениями.
– Закрой глаза…
– Но…
– Закрой их для меня.
Когда она сделала, как он велел, подушечки пальцев покинули ее кожу… и были заменены его ртом. Его губы прижались к горлу Пэйн, впились в ее кожу, искусная ласка спустила с цепи нарастающий между ее ног жар.
– Чувствуешь это? – спросил Мэнни скрипучим голосом.
– Боги… да….
– Тогда позволь мне продолжить. – С едва различимым давлением, он опрокинул ее назад на подушки. – Твоя кожа такая гладкая…
Он потер ее кожу, и его губы с изумительным звуком припали к местечку за ее ухом. Его пальцы порхали по ее ключицам… затем скользнули ниже. В ответ странное тепло неторопливо разлилось в ее груди, соски напряглись, и Пэйн почувствовала все свое тело… каждый дюйм. Даже свои ноги.
– Видишь, bambina, все вернулось… Смотри.
Она подняла веки, потяжелевшие, словно камни, но когда взглянула вниз, то сияние стало облегчением… и заставило ее вцепиться в те ощущения, которые целитель пробудил в ней.
– Дай мне свой рот, – хрипло сказал он. – Впусти меня.
Голос был гортанным, но поцелуй – нежным и дразнящим, целитель втягивал, ласкал ее губы, прежде чем облизнуть. А потом Пэйн почувствовала его ладонь на внешней стороне ноги.
– Я чувствую тебя, – сказала она в поцелуе, на глазах выступили слезы. – Я чувствую тебя.
– Я рад. – Он слегка отстранился, его лицо было серьезным. – Я не знаю, что это… не стану врать. Джейн тоже не уверена.
– Мне не важно. Я просто хочу вернуть себе ноги.
Последовала секундная пауза. Но потом Мэнни кивнул, будто дал ей своеобразную клятву.
– И я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть тебе подвижность.
Его взгляд опустился к груди Пэйн, и отклик последовал незамедлительно… с каждым новым вдохом казалось, что ткань, укрывавшая ее, ласкала кожу, заставляя соски напрягаться все сильнее.
– Позволь мне сделать тебе приятно, Пэйн. И мы увидим, куда это нас приведет.
– Да. – Она подняла руки к его лицу и вновь притянула его к своим губам. – Пожалуйста.
Воистину, сейчас она была поглощена теплом его губ, влажным скольжением языка, энергией, которую Мануэль будил в ней, словно она пила из его вены.