– Миссис Скарлетт О'Хара Гамильтон Кеннеди Батлер, – произнесла она очень официально. – Чем могу быть полезна, мистер Сойер?..
Тот слегка улыбнулся.
– Я присутствовал при знаменитой речи президента Авраама Линкольна в Геттесберге, – начал было тот, однако его собеседница довольно резко перебила:
– Я это только что уже слышала…
Сойер внимательно посмотрел на нее.
– Мне показалось, что вам не понравилась речь этого замечательного человека…
– Я, в отличие от вас, не имела счастья слышать ее… – ответила Скарлетт.
– Но я попытался воссоздать ее тут, – произнес мистер Сойер с достоинством.
Скарлетт хмыкнула.
– Боюсь, что в вашем исполнении она не удалась, – небрежно сказала она.
Отставной генерал от инфантерии удивленно поднял брови – это был первый случай за всю его жизнь, когда кто-нибудь говорил ему, Дейлу Ганнибаллу Сойеру, такие вещи… А тем более – женщина…
– Вы действительно так думаете?..
Скарлетт, смело посмотрев в глаза бывшему генералу когда-то враждебной армии, произнесла с нескрываемым вызовом:
– Боюсь, что человек, никогда не слыхавший о замечательных заслугах вашего Линкольна, – она сделала ударение на этих словах: «вашего Линкольна», давая таким образом понять, что отмежевывается от этого президента, – боюсь, господин генерал, что услышь такой человек его геттесбергскую речь в вашем исполнении, он бы наверняка решил, что Линкольн не заслуживает похвалы, а только порицания…
Сойер обидчиво сложил губы.
– А что вам не понравилось?..
– Честно говоря – все… Впрочем, – улыбнулась Скарлетт, – боюсь, что теперь это не имеет уже никакого значения – ни для меня, ни для вас… А для них, – она указала рукой в сторону двух молодых людей, очевидно – племянников хозяина, мистера Коллинза, – для них и тем паче…
Отставной генерал вздохнул.
– Да, теперь многие забывают то героическое, что замечательное время…
– Отчего же…
Дайл Ганнибалл Сойер по-своему понял этот риторический вопрос.
– Вот как?..
– Ну да… Я помню отлично… Во всяком случае, я никогда не забуду осажденную Атланту.
Сойер понимающе улыбнулся.
– Как? Неужели вы были в рядах осаждающих?.. – спросил он с явным интересом. – Я ведь тоже был там… Тогда я был простым лейтенантом, состоял в штабе генерала Шермана для выполнения особых поручений… Значит, вы тоже были в наших рядах?.. Вы, мэм, как я понял, сражались с Конфедерацией?..
Скарлетт ответила на этот довольно пространный вопрос с нескрываемым вызовом:
– Нет…
Сойер непонимающе посмотрел на свою собеседницу и поинтересовался:
– Не понимаю вас… Где же вы были?..
– Я была в осажденном городе, мистер Сойер, как и мой муж… Это – тот самый седовласый джентльмен, который только что сидел со мной, в то время он был капитаном армии конфедератов…
Сойер нехорошо прищурился – это было верным признаком того, что сейчас он может взорваться и наговорить даме дерзостей.
– Вот как?..
Скарлетт довольно улыбнулась.
– А почему вас это так удивляет?..
Отставной генерал не сразу нашелся с ответом. Несколько помедлив, он произнес:
– Ну, знаете… Никак не ожидал… А тем более – от вас, мэм.
– Не ожидали – чего?..
Собственно говоря, Скарлетт давно уже была совершенно безразлична та далекая война… Она прекрасно осознавала, что весь этот спор, не стоящий выеденного яйца, начался не из-за выяснений каких-то причин тех событий, не из-за неприязни к янки… Просто ей сразу же, с самого начала очень не понравился этот обрюзгший мистер Дейл Ганнибалл Сойер. Особенно его манера разговора: при каждом слове отставного генерала от инфантерии его сизоватые апоплексические щеки тряслись.
Глядя на собеседницу в упор, Дейл Ганнибалл Сойер спросил:
– Значит, вы, миссис Батлер, действительно воевали на стороне конфедератов?..
Та ответила спокойно и с достоинством:
– Не имела счастья… Во-первых – я женщина, а во-вторых – в те далекие времена я еще была слишком молода для войны…
Фраза эта прозвучала с нескрываемым вызовом – во всяком случае, так показалось самому мистеру Сойеру… Обрюзгшие щеки его начали лиловеть…
– Миссис Батлер… Мне кажется, вы слишком много себе позволяете…
Скарлетт лишь заулыбалась в ответ.
– Вам это только кажется…
– Миссис Ба…
Генерал оборвал это обращение на полуслове – он запнулся и поискал глазами хозяина…
А Джонатан Коллинз уже спешил к спорщикам на помощь. Действительно, откуда же Дейлу Ганнибаллу Сойеру было знать о блестящей задумке хозяина – за праздничным столом показать всем присутствующим трогательную картину примирения двух некогда враждующих сторон?..
– Мистер Сойер, миссис Батлер, – поспешно произнес он, подойдя к собеседникам, – у вас возникли какие-то принципиальные разногласия?.. Могу ли я быть вам полезен, господа?..
Сойер процедил сквозь зубы:
– Навряд ли… Боюсь, господин полковник, что эти разногласия у нас слишком принципиальные… Слишком, слишком…
Он сознательно обратился к хозяину не по имени, а «господин полковник», давая таким образом понять, что затронута чуть ли не честь мундира.
Скарлетт в свою очередь попыталась было улыбнуться Коллинзу, но улыбка получилась какой-то вымученной, неестественной…
– Нет, это мы так… – пробормотала она. – Вспоминали прожитые годы…
Коллинз лишь покачал головой.
– А мне показалось, что вы о чем-то спорите, – сказал Коллинз, – или…
На этот раз хозяина перебил отставной генерал от инфантерии:
– Миссис Батлер только что высказала сожаление, что не имела возможности сражаться в рядах Конфедерации против нас…
Произнеся эту фразу, он посмотрел на Коллинза так, будто бы искал у него защиты…
Впрочем, так оно и было на самом деле…
Однако его бывший однополчанин, судя по всему, в этот праздничный июньский вечер был настроен куда более миролюбиво.
– Миссис Батлер и мистер Сойер, – произнес он, – та война уже – дело давно минувших дней… Мы собрались теперь вовсе не для того, чтобы еще и еще раз вспоминать, кто был прав, а кто – виноват… Естественно, у каждого из нас могут быть в жизни свои собственные принципы, отличные от принципов других людей… Этого у нас, слава Богу, никто не отнимает. Мы ведь живем в самой демократической стране мира – за что, собственно, мы и боролись… Однако я не хотел бы, чтобы наши принципы становились причинами разногласий… Вы понимаете меня?..