– К черту отца, Нортон. И Билла. И Джона. Каждый хотел, чтобы я всю жизнь поступала так, как это удобно им, не задумываясь, что это будет значить для меня, к чему это приведет. И сейчас я делаю все это не ради отца, или своего мужа, или Джона, или вас. Я делаю ради себя, Нортон, ради себя, вы слышите меня? И, может быть, ради сына. Но я, в самом деле, не могу дать вам ответа, не собираюсь подписывать бумаги сегодня. Сейчас я поеду в отель и обдумаю все. А утром я возвращаюсь домой. Когда я окончательно что-то решу, я позвоню вам.
Нортон сухо кивнул.
– Только не тяните долго. – Кэт очень устала. От Нортона, и от всех их. От каждого. От того, что ее дергали со всех сторон и требовали решения.
– А почему? Если пьеса, действительно, что-то представляет из себя, могут и подождать.
– Может быть. Но труппа может потерять театр, и все изменится. Кэт, поймите, обстоятельства могут складываться по-разному, а пока они благоприятны для вас, все складывается прекрасно. Я бы не пренебрегал такой удачей на вашем месте.
– Я учту это, – Кэт казалась озабоченной, когда поднялась и взглянула на Нортона. Но мужчина улыбался ей.
– Я знаю, все это очень сложно, Кэт. Это большие перемены. Особенно, после такого многолетнего отсутствия. Но это большой шанс. А судьба может отвернуться от человека, который не использует свои шансы. Вас может ждать большой успех, я думаю, так и будет. Мне кажется, с этого начнется ваша карьера.
– Вы, в самом деле, так думаете? – Кэт в растерянности смотрела на Нортона. Она уже отказывалась понимать все происходящее. – Но почему?
– Потому что пьеса о человеке и его дочери, о нашем времени, людях, о вас самой, о разбитых надеждах и мечтах, которые все-таки маленькими росточками сдвигают горы. Грустная пьеса, но прекрасная. В ней вы передали то, что ощущали сердцем, Кэт. Каждое слово прочувствовано, и каждому передается ваше состояние.
– Мне хотелось бы этого, – прошептала Кэт, печально глядя на Нортона.
– Так дайте же зрителям возможность пережить ваши чувства, Кэт. Поезжайте домой и подумайте об этом. А потом подпишем бумаги, и вы вернетесь сюда. Вы принадлежите этому свету, леди. И ваша работа как раз позволяет вам жить здесь, в этом городе.
Кэт улыбнулась Нортону, и прежде чем уйти, поцеловала его в щеку.
Кэт не видела Джона Морланда перед отъездом из Нью-Йорка, и больше не разговаривала с Нортоном, Эту ночь она так и не смогла уснуть и попросила отца узнать, когда отправляется ближайший же поезд на Сан-Франциско. И ранним утром Ретт отвез ее на вокзал и посадил в поезд.
Кэт приехала к себе домой в Милл Вэлли в два часа ночи и на цыпочках прокралась в спальню, где спал Билл. Как и все доктора, Билл спал очень чутко, поэтому он немедленно вскочил, как только Кэт закрыла дверь.
– Что-то случилось?
– Нет, – тихо прошептала Кэт. – Спи спокойно. Я просто вернулась домой.
– Который час?
– Уже два, – сказав это, Кэт подумала, оценит ли муж ее поступок, что она так торопилась домой, к нему, и обратит ли внимание на то, что она провела в Нью-Йорке только одну ночь. А могла бы остаться еще на ночь, иметь снова такой же прекрасный ужин, пожить еще в уютном доме отца, но захотела вернуться в Милл Вэлли, к своему мужу и сыну. Билл медленно сел на постели, глядя на жену, которая ласково улыбалась ему, ставя сумку на пол:
– Я соскучилась по тебе.
– Ты быстро вернулась.
– Я так захотела.
– Ты закончила дела? – Билл, опираясь на локоть, включил свет, пока Кэт садилась в кресло.
Она помолчала минуту, а потом покачала головой.
– Нет. Мне нужно все обдумать.
– А что еще случилось? – Билл холодно смотрел на жену, но, по крайней мере, он говорил сейчас хотя бы о деле и о пьесе. Но Кэт не хотела рассказывать всех деталей. Не сейчас. Не в первые минуты ее возвращения домой.
– Это более сложно, чем мне казалось. Мы поговорим об этом утром.
Но Билл уже окончательно проснулся.
– Нет. Я хочу обсудить все сейчас. Эти вещи и так держались в полном секрете с самого начала. Ты держала все в тайне, когда начала писать этот мусор. Сейчас я хочу знать все. – Все шло по-старому.
Кэт вздохнула и устало потерла глаза. По ньюйорскому времени было 5 часов утра.
– У меня не было необходимости скрывать от тебя, Билл. Я ничего не сказала тебе, потому что хотела сделать сюрприз, и частично потому, что боялась твоего неодобрения. Поэтому я была вынуждена поступить так. Может быть, мне передалось это по наследству. Я хочу, чтобы ты посмотрел на это немного шире. Мне будет легче от этого.
– Но ведь ты же не можешь понять, что я переживаю по этому поводу. Поэтому я и собираюсь облегчить тебе жизнь, Кэт. Но если ты будешь умницей, Кэтти, ты забудешь обо всей это чепухе. Я дал тебе шанс несколько лет назад. И не понимаю, почему ты хочешь вернуться к старому. Может быть, тебе напомнить, в каком состоянии ты была, когда попала сюда, что тебе пришлось уехать из дома, потому что там невыносимо было оставаться, что ты решила порвать с тем миром разврата и бесчестия? – Билл нарисовал впечатляющую картину, и Кэт повесила голову.
– Билл, не прекратить ли нам обсуждать проблему?
– А в чем ты видишь проблему?
– В моей пьесе.
– Ах, это! – Билл сердито посмотрел на жену.
– Да, это. Проблема состоит в том, раз уж ты хочешь, чтобы я выложила тебе всю правду, так вот, если я продам пьесу, мне придется несколько месяцев провести в Нью-Йорке, – Кэт говорила очень быстро, стараясь не смотреть на Билла. – До Рождества, вероятно. Только после этого я могу вернуться домой.
– Это исключено, – голос Билла был ледяным. Кэт с удивлением посмотрела на Билла.
– Но, Билл. Нортон, мой агент, сказал, что я смогу вернуться сразу же, как только пьеса будет поставлена. А премьера может состояться в конце ноября – начале декабря. Поэтому к Рождеству я буду дома.
– Ты не поняла меня. Если ты поедешь в Нью-Йорк для постановки пьесы, я не приму тебя здесь снова.
Кэт с ужасом смотрела на мужа.
– Ты серьезно? Ты даешь мне только такой выбор? Неужели ты не понимаешь, что это значит для меня?
Я могу стать драматургом, в конце концов, и сделать карьеру, – ее голос дрогнул и она снова умоляюще посмотрела на Билла. Но он не намерен был отступать ни на шаг.
– Нет, Кэт, ты не можешь сделать карьеру и остаться при этом моей женой.
– Значит, я делаю такой вывод: если я еду с пьесой в Нью-Йорк, ты выбрасываешь меня отсюда вон?
– Именно так. Подумай об этом. Четко определенный выбор. Думаю, ты все поняла.