– Вероятно.

– Это очень плохо, – Кэт была искренне огорчена.

– Почему?

– Потому что, если пьеса вам не понравится, вы будете чувствовать себя в затруднении, я буду стесняться, и все вообще будет ужасно… – Но Джейсон только рассмеялся над словами Кэт, ее предсказаниями и отчаянием.

– Тогда есть только одно решение проблемы.

– И какое же, мистер Кэлмен?

– Мы должны стать друзьями прежде, чем спектакль выйдет в свет. Тогда совсем не будет иметь значения, что я напишу. Как вам нравится моя идея?

– Это, и в самом деле, единственное решение. Когда Джейсон и Кэт добрались до дома, журналист спросил, о каком Филиппе шла речь у них с отцом?

– Это мой сын, – ответила она спокойно.

– Сын? У вас есть сын? Это удивительно.

– Почему, удивительно? Разве я не могу иметь сына?

– Ну и ну, что за потрясающая леди. Успели родить сына и написать прекрасную пьесу. И сколько же лет сыну? – Джейсона не особенно потрясло сообщение о том, что она замужем, и Кэт почувствовала облегчение от этого.

– Ему четыре года, его зовут Филиппом. Это чудо.

– Догадываюсь. Это ваш единственный ребенок? – Джейсон улыбался подозрительно, а Кэт кивнула.

– Единственный.

Джейсон вопросительно посмотрел на Кэт.

– А отец ребенка? Он испарился или тоже в Нью-Йорке? – Манера, в которой Джейсон спросил Кэт об этом, заставила ее засмеяться, несмотря на большую тревогу о Билле.

– Ему не доставило бы удовольствия жить с нами в Нью-Йорке, который он считает Содомом и Гоморрой. И он сердится, что я вообще пишу. Но я все еще замужем за ним, если в этом заключался ваш вопрос. Он остался в Сан-Франциско. А Филиппа я захотела взять с собой.

– Могу ли я увидеться с ним? – это единственный вопрос, который мог задать Джейсон, чтобы найти путь к сердцу Кэт.

– Вы хотите этого?

– Просто страстно желаю. Почему бы нам завтра не позавтракать втроем, прежде чем идти в театр? Мы можем проводить мальчика домой, а потом каждый займется своими делами. Это разумно.

– Прекрасно. Спасибо, Джей.

– Всегда в вашем распоряжении. – Джейсон подвел Кэт к двери дома и, когда Ретт вышел на его звонок, передал Кэт ему с рук на руки, галантно поклонился, поймал такси и уехал. Уже оставшись одна в своей комнате, Кэт все вспоминала чудесно проведенный вечер, и ее начали одолевать сомнения. «Зачем ей этот мужчина? Она была замужней женщиной, обещавшей себе, что не познакомится ни с кем, пока будет жить в Нью-Йорке, – корила себя Кэт и тут же успокаивала, – да, но Джейсон, в конце концов, знаком с папой, и он друг Барта».

Кэт не получала от Билла никаких известий с тех пор, как они с Филиппом уехали. Он не ответил ни на одну телеграмму Кэт, ни на одно письмо. Может быть, он был занят, хотя, чем? Поэтому Кэт сочла, что не будет ничего предрассудительного, если она поужинает с Джейсоном Кэлменом. И совсем неважно, как она к нему относится, Кэт не собиралась начинать с Джейсоном любовный роман.

Кэт откровенно сказала об этом Джейсону, когда они пошли на следующий день после театра в русскую чайную на блины.

– А кто приглашал вас, мадам? – Джейсон явно посмеивался над Кэт. – Я приглашал не вас, а вашего сына.

– Вы были женаты?

Джейсон мягко улыбнулся.

– Нет. Меня никто не просил об этом ни разу.

– Я серьезно, Джей. – Они, и в самом деле, становились друзьями. Но каким бы сильным ни было взаимное расположение, оба понимали, что за этим ничего не последует, только установившиеся дружеские отношения. Что касается Кэт, она для себя это решила. И Джейсон считался с этим и уважал ее решение.

Им принесли блины и два бокала с вином. Но Джейсон не сразу принялся за еду, он все еще смотрел на Кэт.

– Я тоже серьезно. Я никогда не был женат.

– Почему?

– Не встретилась ни одна девушка, с которой я был бы готов остаться на всю жизнь.

– Красивый ответ, – Кэт скорчила гримасу и принялась за блины.

Джейсон взглянул на нее.

– Вы осуждаете мою позицию?

Сначала Кэт хотела пуститься в рассуждения по этому поводу, но передумала и только покачала головой.

– Нет.

– Не удивительно, что я не женат.

– Почему?

– Трудно мужчине связать жизнь с женщиной, с ее судьбой, прошлой или будущей. А у вас, как я понимаю, есть и то и другое. И вы живете так, как дано судьбой.

– Но откуда вы знаете? – Кэт казалась такой удивленной, что Джейсон не удержался и улыбнулся.

– Не знаю, помните ли вы. Но в одной из книг написано об этом: «…не отказывайтесь от своей мечты. Не позволяйте жизни убить их, если в этих мечтах вся ваша душа…». Я наткнулся на это однажды, когда решал для себя вопрос, нужно ли мне соглашаться на работу в «Мейл» и переезжать в Нью-Йорк. Эти слова определили мое решение.

Глаза Кэт округлились, и они вместе процитировали слова, повлиявшие на их решения.

– Ах, Джей, именно эти слова я прочла, когда решала, стоит ли мне ехать сюда. Они повлияли и на мой выбор. – Джейсон странно взглянул на Кэт.

– То же самое могу сказать и я. – Они молча чокнулись бокалами, доели блины и рука в руке пошли к ее дому. Джейсон не стал входить в дом и попрощался. Но они договорились в субботу пойти в зоосад и взять с собой Филиппа.

ГЛАВА 71

– Доброе утро, девочка! Ты так сегодня и не поспала? – Ретт озабоченно посмотрел на дочь, когда они утром встретились за завтраком. Он видел как напряженно работает Кэт все последние дни над пьесой.

Днем она проводила бесконечные часы на репетициях, а ночью делала бесчисленные поправки к пьесе, чтобы утром ехать с ними в театр, а следующей ночью опять что-то менять.

Ретт и раньше любил бывать в театре и знал его хорошо, но только как зритель, и вот теперь, впервые в жизни, ему пришлось узнать театральную работу изнутри. Это был адский труд, и он теперь в этом убедился. Ретт с удовольствием наблюдал за дочерью и все загадывал: надолго ли ее хватит с такой работой. Но время шло, а энтузиазм Кэт не только не уменьшался, а наоборот, даже возрастал. Вот это его и удивляло. Он не предполагал в ней такой самоотдачи. А впрочем, он очень уважал свою дочь, он всегда привык относиться с уважением к людям одержимым, ярким, чем-то необычным. Его дочь была именно такой.

«Билл—дурачок. Он не оценил ее. – Ретта раздражал этот человек. – Закопался в своих идиотских правилах: ни шагу в сторону, – Ретт посмотрел на осунувшееся лицо Кэтти, на котором пылали яркие изумрудные глаза, – а, может быть, наоборот, оценил и боится, что будет смотреться рядом с ней серой посредственностью».