Book.

— Хочешь чаю? — спрашивает Женя. — У нас печенье, мама пекла.

— Нет, спасибо.

— Тогда ешь яблоки, только вымой.

Они едят яблоки, болтают, смеются. Легко с Женей, Мальвине совсем не хочется уходить.

В соседней комнате звонит телефон, и мужской голос говорит:

— Да, это квартира Соловьёвых. Нет, я не Соловьёв. Он здесь больше не проживает.

А Женя сразу увяла, сжалась. Мальвина это чувствует — переменилось настроение. Отчего? Что случилось?

Голос за стеной продолжал:

— Теперь здесь живу я. Откуда я знаю, где вам его искать? Ищите где хотите и спросите у Веры, она в парикмахерской.

— Бери ещё яблоко. А хочешь, бери апельсин, — говорит Женя.

Мальвина кивает на дверь соседней комнаты:

— Кто у вас там?

Мальвина понимает: надо было сделать вид, что не слышала телефонного разговора. Мало ли, о чём говорят люди в чужом доме. Совсем не обязательно слушать, совсем не обязательно замечать да ещё задавать неуместные вопросы. «Ты же интеллигентный человек», — пытается сказать себе Мальвина. Но это не помогает — любопытство иногда сильнее интеллигентности. И хотя она вовсе не девочка с голубыми волосами, как зовёт её Денис, — волосы у неё скорее серенькие, пепельные, как говорит мама, — но всё-таки Мальвина немного кукла. Тут уж, видно, ничего не поделаешь.

— Кто у вас там, Жень? Ну что ты молчишь?

Женя вертит в руках диванную подушку, на которой вышиты жёлтые розы. Обыкновенные жёлтые розы на обыкновенном чёрном шёлке. Ну что она их разглядывает, как будто никогда не видела? Женя старается выглядеть равнодушной. Но Мальвина пристала, и Женя отвечает будничным тоном:

— Отчим. — И сразу перевела разговор: — А ещё что было? Ну, Мальвина, рассказывай, рассказывай.

— Что было? Ничего особенного вроде не было…

Мальвина мямлит: она думает о другом — об отчиме. С ума сойти, как интересно — отчим! Значит, Женина мама вышла замуж? А у Жени, значит, неродной отец? С ума сойти! Мальвина что-то говорит Жене, а сама прислушивается к соседней комнате. Может быть, этот отчим ещё что-нибудь скажет. Интересно на него поглядеть — какой он? Папа у Жени был высокий, весёлый, катался на велосипеде даже зимой. А иногда катал по двору ребят — посадит на раму и возит. Один раз прокатил Мальвину даже по бульвару и привёз обратно. Увидел Мальвинину маму, улыбнулся и сказал: «Возвращаю вашу дочь, получите и распишитесь». И мама тоже улыбнулась, а в лифте сказала: «Какой приятный человек. А у людей просто злые языки». Мальвина тогда спросила: «Мама, у кого злые языки? Что такое злые языки?» Но мама не стала объяснять: «Это мысли вслух, к тебе не относится. Вырастешь, узнаешь, что такое злые языки».

А теперь у Жени отчим. Куда делся папа? Ушёл? Почему? Злые языки имели к этому какое-то отношение. Какое? Отчим сказал: «Соловьёв здесь больше не живёт». Ничего себе — жил, жил человек, папа двух дочек, катался на велосипеде, возил Аньку в ясли на санках. А теперь, здрасьте, не живёт. Бедная Женя, ох бедная, бедная. А бедная Женя вроде ничего, не похожа на бедную. Грызёт яблоко, будто её не касается всё это.

— Мальвина, а на продлёнке что было?

— Марь Юрьна сказала, что в субботу мы пойдём в зоопарк. А он хороший, Жень?

— Зоопарк?

Женя нарочно притворяется. Она прекрасно поняла, о чём спрашивает Мальвина. А Мальвина прекрасно видит, что Женя не хочет обсуждать с ней свою жизнь. Видит, но не приставать не может. Рот от любопытства приоткрыла, круглые глаза стали ещё круглее, так широко они раскрыты.

— Я, может быть, поправлюсь к субботе, — говорит Женя. Она хочет говорить про зоопарк и ни про что больше.

Но Мальвину не собьёшь, она тычет пальцем на стену:

— Он хороший? Отчим. А, Женя?

— Хороший, — вздыхает Женя, — он хорошо относится к маме. Он подарил маме шаль за сорок пять рублей, белую в цветах, он сделал Аньке кукольную коляску лучше покупной, Анька её в сад с собой таскает, не расстаётся. А мне он купил домино. Поняла? И отстань, пожалуйста.

— Разве девочки играют в домино? — растерянно спрашивает Мальвина. — Зачем тебе домино?

— Играют. Это очень просто, можно научиться. А на домоводстве фартуки шили?

— Шили, шили. У Симы красивый фартучек получился: здесь синий горошек, а здесь красный горошек. Здесь карманчик и здесь карманчик, а тут оборочка. Женя, а как ты его зовёшь?

— Где оборочка? Вот здесь?

— Ну скажи, жалко, что ли? Папой зовёшь? И Анька — папой?! Какой ужас!

— Ничего не папой, дядей Толей зовём.

Тут из соседней комнаты выходит этот самый отчим. Низенький, широкий, какой-то квадратный. И никаких кудрей, а розовая лысина, хотя лицо молодое. Только небритое. Мутноватые сероватые глаза уставились на Мальвину.

— Это девочка из моего класса. Мы вместе ходим на продлёнку. — Женя говорила спокойно. («Гордая», — опять подумала Мальвина.)

— Дружите, значит, — сказал он, — это хорошо. Без друзей нельзя, друзья для человека — это всё. Я вот тоже сейчас пойду к друзьям. Они ждут меня, мои друзья. — И ушел.

Женя сидела, опустив голову, волосы прикрывали глаза.

Мальвина стала собираться, давно пора домой.

— Мама там, наверное, с ума сходит, — говорила Мальвина, надевая пальто, — и папа, конечно.

Ей показалось, что Женя опустила лицо ещё ниже. «Ну что я несу? — спохватилась Мальвина. — Всё-таки я дура. Катя Звездочётова права».

Бежит Мальвина через двор. Вон окна её квартиры, в них яркий свет. Все, наверное, дома, её ждут, и она бежит к ним. Как хорошо. Как хорошо, когда мама дома и папа дома. И они сходят с ума, если ты задерживаешься.

Назавтра Катя Звездочётова спросила:

— Мальвина, говорят, у Женьки Соловьёвой отец ушёл. Отчалил, говорят. У неё, говорят, теперь новый папа.

Они сидят рядышком на скамейке в углу двора, кругом носятся ребята. И Денис катается верхом на Серёже, и Майя Башмакова бежит с горы, а Люда Обручева прыгает через резиночку вместе с Ниной Грохотовой, к ним подошла Кира Сухиничева. Интересно, примут её? Приняли. Грохотова не вредная, просто очень завистливая, а у самой тряпки лучше всех.

Катя Звездочётова смотрит своими тёмными глазами прямо в глаза Мальвине:

— Правда, что теперь у Жени отчим?

Как приятно знать что-то, чего не знает Катя Звездочётова. Вот сейчас Мальвина расскажет Кате про отчима. А Катя, сама Катя будет слушать открыв рот. Разве это часто бывает, чтобы Мальвина говорила, а Катя слушала? Да ещё с интересом? Очень редко это бывает, а по совести говоря — ни разу так не было. Мальвина глупая, а Катя умная. Катя говорит, а Мальвина развесив уши внимает. Так они привыкли, и Катя и Мальвина. Но сегодня Катя готова слушать Мальвину. Кате интересно.