– Тора… – Дункан сделал шаг вперед.
– Ты, кажется, меня не понял? – заорала я, выставляя перед собой руку с ножом. Он был уже примерно в метре от меня, но понял, что я не шучу, и отступил.
– Зато я, кажется, понял, – произнес Гиффорд, не двигаясь с места. Взяв бокал, он поднес его к губам. – А ты не хочешь выпить, Дунки?
Дунки? С каких это пор эти двое называют друг друга уменьшительно-ласкательными именами?
– И почему бы тебе не поставить бокал для Торы? – спросил Гиффорд.
– Перед домом находятся двое полицейских, – сказала я.
– Они же при исполнении. Им пить нельзя, – спокойно ответил Гиффорд.
Клянусь, если бы у меня в руках был не нож, а пистолет, я бы его застрелила!
– Думаю, что вам обоим лучше сесть, – продолжал он. – Тора, если тебе так будет спокойнее, можешь пригласить своих спутников присоединиться к нам.
Я перевела взгляд с него на Дункана. Мой высокий, красивый муж пребывал в смятении. В то же время мой уродливый, наглый босс был олицетворением спокойствия.
– Мне сказали, что вы оба в тюрьме.
– Мы там действительно побывали, – сказал Гиффорд. – Получили массу впечатлений. Нас выпустили около часа назад.
Около часа назад мы с Хелен вылетели из Данди. За час может многое произойти.
– Только не говорите, что это инспектор Данн выпустил вас по старой дружбе.
Дункан и Кенн переглянулись.
– Не совсем, – пробормотал Гиффорд себе под нос. Потом он посмотрел на меня. – Наши друзья в полицейском участке решили, что им нечего нам предъявить. Но мне почему-то кажется, что ты другого мнения.
Мне захотелось просто развернуться и уйти, но я быстро подавила это желание.
– Ты помог Стивену Гээру подменить его жену смертельно больной женщиной, – сказала я, обращаясь к Гиффорду. Почему-то мне было легче обвинять его, чем Дункана. – Ты помогал ему держать Мелиссу в заточении – здесь, в этом проклятом подвале – в течение восьми месяцев. Вы поддерживали в ней жизнь до самых родов, а потом убили! – Я замолчала, чтобы перевести дыхание. – Мне даже представить страшно, через что ей пришлось пройти. Ты просто бесчеловечный мерзавец!
Гиффорд поморщился и еще сильнее прищурил глаза, отчего те превратились в две узенькие щелочки.
– Когда Кейси Мортон умерла в нашей больнице, я был в Новой Зеландии, – сказал он. – Я уже говорил тебе об этом, а сегодня мне пришлось то же самое сообщить полиции. Они навели справки в аэропорту и поговорили с людьми, у которых я останавливался в Окленде. В отличие от тебя, полицейские мне поверили. Я никогда в жизни не встречал Каролину Солтер, если не считать сегодняшнего дня, когда мне пришлось принимать участие в опознании. Если бы она меня опознала, я бы здесь сейчас не сидел.
Его слова не убедили меня. Я упрямо продолжала стоять на своем.
– Кто-то помогал Гээру. Он не мог провернуть все это в одиночку.
– Согласен. Конечно, не мог. Но мы ему точно не помогали. Ни Дункан, ни я не имеем никакого отношения к тому, что происходит на Тронале. У нас не было причин желать смерти Мелиссы.
Гиффорд понизил голос и говорил почти шепотом. Я поймала себя на том, что смотрю ему в глаза, и мне очень хочется верить в то, что он говорит правду. Собрав волю в кулак, я отвела взгляд.
– Ты тоже будешь отрицать, что хотел моей смерти? – спросила я у Дункана.
– Этот кретин из лодочной мастерской все перепутал, Тори, – сказал он, нерешительно переступая с ноги на ногу. Ему очень хотелось подойти ко мне, но он не хотел рисковать. – Я знаю, что ты думаешь, но это все ерунда. Мачта треснула, но не отломилась полностью. После того как меня подобрали, лодка застряла между клетками лососевой фермы. Спасателям пришлось отпилить мачту. Помощник Макгилла об этом просто не знал и сделал скоропалительные выводы.
Я задумалась. Версия Дункана казалась вполне правдоподобной. Мачта редко отламывается полностью, иногда она просто сильно сгибается под порывами ветра и, будучи по-прежнему прикрепленной к лодке, начинает поворачиваться вокруг оси, сметая все на своем пути. Это очень неприятная и крайне опасная ситуация, поэтому большинство моряков на этот случай всегда берут с собой болторезные ножницы.
– Никто не собирался тебя убивать, – очень тихо, почти шепотом сказал Дункан.
– Зато врач Доналдсон очень обижен тем, что ты на него накричала, – сказал Гиффорд. – Он подумывает подать официальную жалобу.
– Может, хватит? Прошлой ночью меня разыскивала половина жителей Шетландских островов. За мной охотились на вертолете, черт возьми! Так разыскивать человека будут только в том случае, если он кому-то очень и очень нужен.
– Мы просто беспокоились о тебе. Ты сбежала из больницы под завязку накачанная диазепамом. У нас были все основания опасаться того, что тебе захотелось полетать, и ты отправилась к ближайшему утесу, чтобы пообщаться с тупиками.
– Кто-то убил Дану. Она слишком много узнала. О Стивене Гээре. Обо всех вас.
– Сегодня проводили вскрытие Даны. Хочешь знать, что обнаружили патологоанатомы?
Неожиданно я почувствовала, что мне необходимо сесть. Я даже бросила взгляд в сторону бутылки «Талискера». Гиффорд придвинул ко мне свой бокал, чем заслужил сердитый взгляд Дункана. Взглянув на мужа, я заметила, что дверь в подвал, которая находилась за его спиной, опечатана, и отвела взгляд. Мне не хотелось думать о тех страшных вещах, которые творились за ней. Кивнув Гиффорду я дала понять, что внимательно его слушаю.
– Ее смерть наступила от большой потери крови. Кровотечение началось из-за того, что были перерезаны лучевые и локтевые сосуды на обеих руках. Угол разрезов, а также небольшая глубина разреза на правой руке, заставляют предположить, что она сделала их сама. В крови не обнаружено никаких следов наркотических средств, а на теле не было кровоподтеков, которые указывали бы на то, что ее держали. Вывод однозначный – самоубийство.
Я покачала головой.
– Ты можешь сама прочитать акт вскрытия.
– Дана не убивала себя.
Пускай моя уверенность в том, что Гиффорд причастен к смерти Мелиссы была поколеблена, пускай Дункан действительно не собирался убивать меня, но если было что-то, в чем я была абсолютно уверена, так это то, что Дана не совершала самоубийства. Для меня это была точка отсчета. Потому что если бы я ошиблась насчет Даны, то могла бы ошибиться и насчет всего остального. А я не ошибалась.
И тут Гиффорд сказал такое, от чего у меня перехватило дыхание:
– Вполне возможно. Но поверь мне, ты вряд ли когда-нибудь сможешь доказать обратное.
Его зрачки настолько расширились, что полностью закрыли радужку. Глаза казались абсолютно черными и притягивали как магнит. Чтобы стряхнуть наваждение, мне пришлось зажмуриться. Только после этого я смогла отвести взгляд и повернуться к Дункану. Он снова сел на свое место и потянулся ко мне через стол. Я посмотрела на его загорелую, огрубелую руку, покачала головой и отодвинулась от стола. Гиффорд посмотрел на Дункана, который еле заметно кивнул, и заговорил: