Она посмотрела на человека, лежащего на полу, и увидела, что кровь, сочащаяся откуда-то сбоку из его тела, уже запачкала ковер.
Глаза незнакомца были закрыты, но губы дрогнули, и он снова позвал:
— Дэвиот!
Трясущимися руками Квинелла с трудом открыла дверь в гостиную и очутилась в полной темноте.
Ориентируясь на свет, который проникал в щели между шторами, она, как была, босиком, добралась до двери, за которой было купе Рекса.
Она была так ошеломлена и напугана, что забыла постучать.
Лампа освещала его постель, но Квинелла увидела, что он спит, даже не убрав бумаг.
Он лежал обнаженный до пояса — видно, он тоже пытался как-то избавиться от удушающей жары.
У нее не было времени на раздумье — даже о том, что она впервые видит своего мужа неодетым.
— Рекс!
Голос ее прервался, и она поняла, что он ее не услышал.
Тогда, не задумываясь, она положила ладонь на его руку.
— Рекс, — снова позвала она.
Он спал тяжелым сном сильно уставшего человека, но глаза его тут же открылись, и через мгновение он уже проснулся — так просыпаются люди, постоянно находящиеся в опасности.
Какое-то время он смотрел на нее, не веря своим глазам. Потом удивленно воскликнул:
— Квинелла!
— У меня… у меня в купе… человек.
— Человек?
Рекс резко поднялся, и Квинелла поняла, что он сейчас может позвать с улицы солдат.
— Он звал вас… по имени, — сказала она. — Он ранен и… весь в крови.
Рекс молча вскочил с постели и, завязав потуже набедренную повязку, в которой спал, бросился через гостиную в купе Квинеллы; она с трудом поспевала за ним.
Человек лежал там, где она его оставила, и ей показалось, что он уже мертв. Несмотря на смуглость кожи, лицо его было страшно бледным, а губы казались почти белыми.
Рекс опустился на колени.
— Кто вы? — мягко спросил он.
— Номер Е.17…. сэр. Они чуть не схватили… меня!
Он с огромным трудом шевелил губами. Подняв одной рукой голову раненого, Рекс оглянулся на Квинеллу.
— На столике возле моей постели лежит аптечка.
Квинелла кинулась в его купе, а когда вернулась, Рекс уже успел подложить подушку под голову мужчины и стащить с него грязную рубашку.
Квинелла теперь увидела, что кровь идет у него из ножевой раны в боку и сильного пореза на щеке.
— Воды! — приказал Рекс. — Но сначала откройте аптечку!
Квинелла повиновалась, затем принесла маленьком тазике воду и губку из ванной комнаты.
— Полотенца! Как можно больше! — снова приказал Рекс. — Мои тоже возьмите.
Когда она вернулась с полотенцами, человек уже открыл глаза, и она увидела, как Рекс дает ему что-то проглотить.
Раненый начал невнятно говорить:
— Виноват… сэр. Они… напали на мой след… вчера. Я… убежал и… ехал в телеге… на волах, но на станции… меня поджидали… трое.
Видно было, что он говорит с большим трудом, но постепенно то снадобье, которое дал ему Рекс, начало действовать, и он немного ожил.
— У меня… донесение, я должен… доставить его номеру Б.29 в… Дели, — сказал он.
— Я прослежу, чтобы он их получил. Куда вы это спрятали?
— Там… в волосах.
Рекс снял с него грязный тюрбан, и волосы незнакомца, не очень длинные, но такие черные, что, казалось, были выкрашены, упали на выпачканные в крови щеки и шею.
Квинелла видела, как Рекс нашел в его волосах маленький клочок бумаги и убрал куда-то в свою набедренную повязку. После этого он сказал незнакомцу:
— Вам необходимо покинуть этот поезд как можно скорее. Они могут заподозрить, что вы здесь прячетесь.
— Сэр, да я-то… ничего не значу… Самое главное — вы получили… донесение.
— Еще как значите, — строго сказал Рекс. — Мы не можем позволить себе потерять хоть кого-нибудь в Большой Игре.
— Нет, сэр, вы не должны… быть замешаны… в эту историю со мной.
— А я и не собираюсь быть замешанным.
Квинелла в ужасе смотрела на Рекса. Неужели он собирается выпихнуть на улицу истекающего кровью обессиленного человека, зная, что кругом враги и что он тогда будет обречен на неминуемую гибель?
Но ее муж вдруг улыбнулся:
— Я лучше немного изменю вашу внешность. Как вы, сможете уже сидеть?
Человек слабо улыбнулся:
— Мне уже… намного лучше, сколько… опиума вы мне… дали?
— Достаточно, чтобы утолить боль, — ответил Рекс. — Когда вы в последний раз ели?
— Два… а может… три дня тому назад… трудно вспомнить.
Рекс взглянул на Квинеллу.
— Нам нельзя сейчас просить еду, — сказал он, — но, может быть, что-нибудь осталось на столике от обеда.
— Я пойду взгляну, — тут же откликнулась Квинелла.
Она вошла в гостиную, включила один из светильников и стала искать. Там был маленький боковой столик, на который прислуга ставила еду перед тем, как ее подавать. Сейчас на нем не было ничего, кроме белой скатерти.
И вдруг она увидела большой кусок хлеба на полу — видно, во время обеда он скатился со стола, когда вагон сильно тряхнуло.
Квинелла подняла его.
Конечно, не очень-то гигиенично есть хлеб с пола, но это все-таки лучше, чем умереть с голоду.
Вернувшись с хлебом в свою спальню, она увидела, что Рекс с удивительной ловкостью, свидетельствующей о большом опыте, перевязывает рану в боку незнакомца.
— Вам нужно будет попасть к доктору, и как можно скорее, чтобы он обязательно зашил вам эту рану, — сказал ему Рекс.
— Есть один доктор — в соседнем городе… он поможет мне… если я доберусь… туда.
— Вы обязательно доберетесь, — уверенно ответил Рекс.
— Это все, что я нашла, — сказала Квинелла, протягивая кусок хлеба.
Человек на полу выхватил у нее из рук хлеб и жадно впился в него зубами, как оголодавшая бродячая собака.
— Я вспомнил: у меня в дорожной сумке есть шоколад, — обратился Рекс к Квинелле, — а может быть, вы заодно принесете и мои бритвенные принадлежности?
Она удивленно взглянула на него, но повиновалась, ни о чем не спрашивая.
Она нашла его бритвы, уложенные в изящный кожаный футляр, и шоколад в специальной упаковке — такой обычно выдается солдатам во время маневров.
Когда она вернулась со своими находками в спальню, Рекс, к ее удивлению, обстригал волосы незнакомца ножницами, которые он нашел в аптечке. Обрезанные волосы клочьями падали на пол вокруг него.