Классная комната располагалась в дальнем крыле. Когда, наконец, Друзилла добралась до центральной части дома, она уже успела продрогнуть, к тому же ее знобило от нервного напряжения и беспокойства. Она постучала в дверь спальни.

— Войдите.

Леди Уолден сидела в постели, откинувшись на подушки. Вид у нее был болезненный.

Как узнала Друзилла, ее здоровье было подорвано приступами бронхиальной астмы, усиливавшейся с каждым годом и приковывавшей ее на всю зиму к постели.

Друзилла осторожно вошла. Оглядевшись, она с облегчением увидела, что лорда Уолдена в комнате нет.

— Проходите, мисс Морли, — слабым голосом проговорила леди Уолден. — Я хочу поговорить с вами.

— Что случилось, леди Уолден? Надеюсь, вам лучше.

— Немного лучше, спасибо, — ответила леди Уолден.

— Вы хотите поговорить о детях?

— У его светлости возникло подозрение, что они опять играли на заднем дворе.

— Но это не так, миледи, — запротестовала Друзилла. — Они ни разу не приближались к заднему двору с тех пор, как вы упомянули об этом.

— Его светлость попросил меня поговорить с вами, мисс Морли. Вам известно, что сейчас очень трудно найти хорошего садовника, а Беннет служит у нас уже четыре года. Его светлость боится, что, если он будет чем-то недоволен, он уйдет от нас, и мы больше никогда не найдем такого хорошего работника.

— Да, понимаю, ваша светлость, но уверяю вас, дети никогда не играют ни на заднем дворе, ни в оранжерее. Я все время слежу за ними.

— Замечательно, — сказала леди Уолден. — Уверена, что его светлость ошибся, но он так настаивал, чтобы я немедленно поговорила с вами и предупредила вас из опасений, что завтра могут случиться какие-нибудь неприятности.

— Но почему завтра? — удивилась Друзилла.

— Не знаю, — ответила леди Уолден, — просто его светлость решил, будто завтра к нему обязательно явится Беннет, чтобы выразить свое недовольство.

— Обещаю, что ничего подобного не случится, — попыталась успокоить ее Друзилла. — Не беспокойтесь. Я буду внимательно следить за детьми, ваша светлость, они никуда не пойдут без присмотра.

— Я доверяю вам, мисс Морли, — улыбнулась леди Уолден, — и я очень рада, что Люси стала лучше учиться.

— Благодарю вас, ваша светлость, — сделала реверанс Друзилла. — Спокойной ночи, ваша светлость.

— Спокойной ночи, мисс Морли.

Друзилла возвращалась к себе с легким сердцем. Ничего страшного не произошло, просто лорд Уолден беспокоится о садовнике, этом сварливом старике, он боится, что тот уйдет от него, вот он и пытается свалить на кого-нибудь всю вину за это.

Но понять, почему его светлость решил, что дети играли на заднем дворе, Друзилла не могла.

Она очень спешила, поэтому с трудом переводила дух, когда подходила к классной комнате.

Она открыла дверь и растерялась. Света не было, вся комната была погружена во мрак, и только огонь в камине бросал тусклые отблески на ковер. Внезапно сердце ее замерло, и она закричала: из-за двери вышел лорд Уолден и схватил ее за руки.

Глава 6

Друзилла замолчала, и по ее лицу маркиз понял, что она вновь переживает тот ужасный момент.

Яркий огонь, пылавший в камине, бросал отблески на ее рыжие локоны, превращая их в золото. Но ее глаза потемнели от страха, губы дрожали, тонкие пальцы были судорожно сжаты. Откинувшись в кресле, маркиз молча наблюдал за ней.

Спустя мгновение Друзилла заговорила снова.

— Говорят, что, когда человек тонет, вся жизнь проходит у него перед глазами. В тот момент мне стали очевидны все ухищрения, на которые пускался лорд Уолден, чтобы получить доступ в классную комнату, которую я всегда запирала после того, как укладывала детей спать.

Она боролась с ним, как могла, хотя отлично понимала всю бесполезность своего сопротивления, так как он намного превосходил ее в силе. Его руки сжимали ее в железных тисках, а лицо, склонявшееся все ближе, казалось еще страшнее оттого, что она не могла отчетливо видеть его в полумраке.

Держа ее одной рукой, он обернулся, чтобы закрыть дверь, и в этот момент она вырвалась из его объятий.

Она отбежала в дальний угол комнаты и попыталась отгородиться от него столом, но он легко поймал се. Он победно рассмеялся, и она поняла, что своим сопротивлением лишь сильнее распалила его.

Медленно, неумолимо он тащил ее к каминному коврику, а она тщетно боролась, пытаясь вырваться из его рук. Яркое пламя камина освещало его лицо, которое казалось ей лицом самого дьявола. Она отчаянно отбивалась от него, сознавая, что даже если бы у нее хватило сил закричать, это было бы бесполезно. Классная комната находилась в дальнем крыле дома, и никто, кроме детей, ее не услышал бы

Она ударила его изо всех сил и попыталась расцарапать ему лицо, в то же время отдавая себе отчет в том, что все ее усилия напрасны. В этот момент ее нога подвернулась, она упала на мягкий коврик и поняла, что все кончено. Он набросился на нее и начал срывать с нее платье.

Она попыталась было закричать, но у нее перехватило дыхание, и она лишь слабо застонала.

— Пожалуйста… прошу вас… пощадите… — с трудом выдавила она, но поняла, что он совсем потерял рассудок и даже не слышит ее.

Дешевое ситцевое платье легко поддалось его усилиям. Она услышала, как рвется тонкая ткань, и почувствовала тепло горевшего в камине огня на своей обнаженной груди.

— Спаси меня, Господи, помоги мне! — закричала она, и неожиданно ее голос прозвучал отчетливо громко.

Она почувствовала грубое прикосновение его рук; это были руки охваченного страстью и полностью потерявшего человеческий облик одержимого.

И в тот момент, когда она уже поняла, что только чудо может спасти ее, когда она был готова умереть от ужаса, испытывая отвращение тошноту от близости этого чудовища, которое собиралось безжалостно овладеть ею, ее молитва был услышана.

Она судорожно глотала воздух, понимая, что дальнейшее сопротивление бесполезно; он уже срывал с нее юбку, как вдруг у двери послышался тихий голосок.

— Мне хочется пить, пожалуйста, дайте мне воды.

Лорд Уолден неожиданно замер. Поднявшись, он почти автоматически повернулся в том направлении, откуда послышался детский голос. В этот момент Друзилла почувствовала, что она свободна.

Она с трудом поднялась на ноги и, прижимая к груди обрывки своего платья, тяжело дыша, рванулась к ребенку, стоявшему на пороге детской.

Она обхватила девочку руками и втолкнула ее назад в комнату. Затем она захлопнула дверь, заперла ее и принялась придвигать к ней мебель, не обращая внимания на испуганный крик малышки.

Она передвинула комод, кресла и даже шкаф, хотя в обычном состоянии она не смогла бы даже стронуть их с места. Отчаяние придавало ей силы.