Влад с трудом повернул голову, губы тряслись, лицо кривилось в страдальческой гримасе. Прохрипел, словно на горле сомкнулись мощные жвалы:
— Просит смерти... не могу...
Семен грязной ладонью резко сбросил слезы, сердясь на слабость, уже раскрыл рот, собираясь отказаться, но пересилил себя — Владу труднее, — сказал с усилием:
— Я сделаю, если хочешь... Но, если по-мужски, тебе надо пересилить себя. Он — твой друг. Верный и надежный. Эту последнюю услугу... Ждет от тебя.
Влад жутко скрипнул зубами. Ксеркс шатался, голенистые лапы подломились, упал на колени. Лапы сплелись в клубок, сцепившись длинными шипами и колючками — особенно страшными на исхудавших ногах. Сяжки мертво повисли, но глаза смотрели на Влада с любовью и нежностью — неотрывно, преданно.
Закрывая глаза ладонью, Влад вскарабкался на дима, одной рукой поскреб за склеритами шеи, другой рукой вставил в образовавшуюся щель, прикрытую тонкой мембраной, клинок. Семен услышал резкий хлопок по рукояти. Варвара не отшвырнуло — держался за швы, а голова дима медленно пошла вниз, раздвинутые жвалы уперлись в землю.
Сяжки упали на землю концами и застыли. Могучий дим словно окаменел, похожий на статую подбитого танка сверхвысокой проходимости. Влад прижимался к нему всем телом, Семен стоял в долгой минуте прощания.
Когда варвар соскочил, в руках был небольшой походный меш??к. Хоша исчез, но в мешке отдувалось нечто круглое. Семен спросил осторожно, боясь задеть чуткие струны:
— А дракончика... милого Бусю не оставишь?
Влад темный, как ночь, дико повел глазами, прохрипел:
— Муравьи своих мертвых выносят на солнечные поляны и там оставляют. Не терпят гнилости.
Семен подумал, что солнечные лучи еще быстрее прожарили бы крохотное тельце Буси, но очевидно для них был другой ритуал, смолчал, помчался за варваром — тот несся как обезумевший, забыв про раненого химика, которому мешал двигаться пластиковый корсет.
Деловой рабочий шум и неторопливые возгласы он услышал раньше, чем выбился из дыхания. Ноги варвара уже торчали далеко впереди из-под оранжевого листа. Семен с разбега лег рядом.
На краю видимости, почти скрываясь в Тумане, виднелся прикованный джамп, а в сторонке воины длинными ножами пластали молодого снатка. Мохнатые лапы и сяжки-щеточки лежали в куче, ветер разносил ворох нежных прозрачных крыльев. Жесткие надкрылья стояли торчком, похожие на отполированные камни.
Влад кивком велел затаиться, кинулся по отвесной стене мегадерева. Из мешка взял лишь свернутый бурдюк из тонкой пленки, а мешок сунул Семену. Семен с неловкостью заглянул, потрогал мертвого зверька с оскаленными в предсмертной судороге жвалами — варвар словно от сердца оторвал частицу!
Над поляной простиралась, судя по зеленому небу, могучая ветвь мегадерева. Под ней поместился бы в тени целый союз племен, если бы уже существовал. Семена прошиб озноб: начал догадываться, зачем варвар понесся вверх! На поясе фляги, судя по цвету — не пустые. А если в бурдюк наберет сладкого сока... но откуда варвар знает, как превратить сахар в нечто ужасное?
Он непроизвольно чесал мертвого зверька за ушами, как делал часто, вдруг воздух ощутимо потяжелел. Тело Семена напряглось, волосы на затылке вздыбились. Он с усилием борясь с собой, вытащил руку из мешка: едва не сокрушил холодное тельце, ломая тонкие лапки! В голову бросилась густая, тяжелая, как свинец, кровь. Враги, везде враги, убивать их когтями, зубами, жвалами!
Сверху мелькнула тень. Семен отшвырнул мешок, из горла вырвалось хриплое рычание. В пяти шагах на землю упал облепленный грязью человек, предупреждающе вскрикнул:
— Уходим как можно быстрее!
Он подхватил мешок, другой рукой поймал Семена. Они понеслись большими прыжками. Семен останавливался, врагов надо убивать, но железные пальцы безжалостно тянули за собой, страшный голос в который раз ревел прямо в ухо:
— Очнись! Опаздываем!.. Вторая волна страшнее!
Семен нечеловеческим усилием прочистил сознание, начал с силой толкаться от земли, стараясь хотя бы не мешать Владу. В спину как тяжелые волны прибоя били грозные запахи смерти, разрушения. Тело корчило, он сквозь налитые кровью глаза видел лиловые струи феромонов.
Внезапно пространство заполнилось грозным ревом. В небе замелькали страшные желтые тела, перехваченные черными полосами. Семен ощутил по тяжелому вибрирующему звуку, что в Тумане воздух заполнен жуткими убийцами, самыми страшными и неуязвимыми из тех, каких он знал. Даже гиганты мегамира боятся этих чудовищ: в бой не вступают, бегут в панике, что, впрочем, редко кого спасает. Выстоять против них не могут даже сверхгиганты!
Воздух все еще дрожал от тяжелого рева, желто-полосатых убийц неслись десятки, сотни, когда среди зеленых зарослей замелькали огромные тела. Между деревьями к лагерю джамперов спешили хищные монстры: блестели панцири, зазубренные клещни, жвалы, шипы, гребни. Проползли колеоптры, массивные как купола Станции, — люто сшибались, сцеплялись, подминая мелкие деревья.
Влад несся как грозовая туча, вмятины на плотной коже сочились кровью. Лицо оставалось обезображенным, правый глаз заплыл кроваво-красной опухолью.
Внезапно Семен с разбега налетел на Влада. Тот угрюмо завис на краю побуревшего листа: далеко впереди десяток крупных вапролдов, блестя бронированными спинами, похожими на закругленные башни танков, спешно рыли широкую нору. Комья земли вылетали как из жерла вулкана, у двух жуков торчали только блестящие зады. Слепленные комья выбрасывались из глубины, там уже работали вапролды попроворнее.
Деревья вокруг были как скошенны гигантской бритвой. Потоки густого сока быстро превращались в липучку, а по изломам прыгали, скакали сотни кавенций, троллов, папиней скаггей — хищных, лютых. На глазах Семена останки двух джамперов целиком сожрали огромные звери, тут же с ревом кинулись друг на друга. Возле лежали изуродованные джампы и джамперы, воздух стал липким от тягучего запаха крови, внутренностей.
Бронированные жуки вырыли огромный котлован, в глубине уже блестел купол подземного убежища — с уцелевшим люком, кессонными кольцами. Жуки с немыслимой скоростью углубляли кратер, чуя вблизи под землей трещину в Скорлупе, хищные скагги стремительно носились по куполу, соскальзывали с гладкой полусферы, сцеплялись, вонзали страшные жвалы друг в друга и в роющих землю зверей.
Над Семеном прозвучал злой, но в чем-то безжизненный голос:
— Зажмурься.
На макушку упала холодная капля, расползлась, охватила пленкой, что тут же испарилась, частью впиталась в кожу. Запахло остро, режуще, кольнуло в суставах и прижгло ссадины. Влад бросил коротко:
— Останешься.
Лист дрогнул, качнулся, а варвар уже летел по крутой дуге к Станции. На поясе не осталось фляг, растопыренные пальцы хищно рассекали встречные струи. Варвар показался Семену таким же хищным, как те звери, что бешено метались по вытоптанному лесу — уничтожали все, что еще двигалось, дергалось.