А вслух произнес:
— Сказал: спасибо! Завтра на полигон ты меня везешь?
— Я, — кивнул Олег. — И не только завтра. Приказано поступить в полное ваше распоряжение в качестве водителя, телохранителя и порученца.
— Тогда жду тебя в семь тридцать, — кивнул Волк и протянул руку.
— Сами не спускайтесь, я позвоню в дверь, — сказал Олег, сильно сжав кисть. — Дверь никому не открывайте. Если что — звоните мне, телефон в первом файле.
«Однако дело у них поставлено серьезно», — с одобрением подумал Волк, запираясь на все замки. И с нетерпением сел за компьютер.
* * *
Иномарка оказалась «хендаем сонатой» — машиной, с одной стороны — недорогой, а с другой — вполне комфортабельной и удобной. Когда она подкатила к полигону, ворота распахнулись сразу, так что Олегу не пришлось останавливаться и сигналить. Проскочив по прямой к штабу, он резко затормозил и заглушил двигатель. Недалеко от входа, в тенечке, на п-образной лавке вокруг бочки с песком расслабленно курили мужчины в трениках и майках. Так коротает время перед началом работы бригада строителей или дорожных рабочих. Но эти люди не были похожи на мирных строителей. Скорее, напоминали готовые к бою автоматы. Заряди, щелкни предохранителем, нажми спуск — и они начнут сеять вокруг смерть и разрушения.
При виде «сонаты» группа не пошевелилась, но, выходя из машины, Волк поймал несколько внимательных, оценивающих взглядов.
— Если нет указаний, то я в комнате дежурного, — сказал Олег и кивнул на кирпичное здание штаба, от которого уже быстрым шагом шел Рысь в тщательно отглаженном камуфляже.
— Добро, — ответил Волк и двинулся навстречу своему заместителю.
Долматов Игорь Петрович, старший прапорщик, 38 лет. Уроженец г. Душанбе. Образование среднетехническое. Не женат. Детей нет. Родители умерли. Место захоронения родителей по последнему месту жительства — Краснодарский край, станица Кореновская. Срочная служба — Пянджский погранотряд. Потом три года по контракту на Северном Кавказе во внутренних войсках, школа прапорщиков, отряд специального назначения «Скиф». Воинская подготовка: разведчик, снайпер, сапер. Участие в боевых действиях, легкое ранение. Краповый берет.
— Здравия желаю, командир! — Рысь едва заметно улыбнулся. — Группа позавтракала, к занятиям готова. В строю одиннадцать человек. Самоходчиков и больных нет.
Даже не видя досье, по этому докладу Волк смог бы определить, что за птица его заместитель. Спецназовцы в боевой обстановке так и обращаются — без должностей и званий, иногда вообще по позывному, который среди военных равнозначен прозвищу. А в желтых глазах отчетливо читается уверенность и скрытая сила. Поступит приказ — и она вырвется наружу, как смертоносная мощь из гранаты.
— Хорошо, — кивнул Волк. — Тогда приступим.
— Построить группу? — коротко спросил Рысь.
— Спасибо, Игорь Петрович. Я сам, — кивнул Волк и двинулся навстречу десятку пар внимательных и настороженных глаз.
Он уже знал, что офицеров в группе всего два, остальные — сержанты и прапорщики. Старший по званию — 32-летний Петр Кужнин, бывший капитан морской пехоты, судимый за превышение служебных полномочий, повлекшее гибель гражданского лица. Вот он, крайний справа — вытянутое лицо, квадратная челюсть, развитые надбровные дуги, недобрый взгляд глубоко посаженных серых глаз… А с чего ему быть добрым? Застрелил одного из группы хулиганов, проникших на территорию части и терроризировавших новобранцев. Какое тут превышение? Те побили окна в штабе, повредили пульт связи, пытались отобрать оружие… Чистая самооборона! А отбыл три года на общем режиме… Сильный, мускулистый, прозвище — Качок.
— Здравствуйте, бойцы! — привычно поздоровался он, опустив обычное в таких фразах слово «товарищи».
— Здравия желаю! — Кужнин встал. Следом поднялся лейтенант Плугов по прозвищу, естественно, Плуг.
Высокий, худощавый, симпатичное юношеское лицо. 26 лет, комвзвода разведки ВДВ. Его история проста, как апельсин. Заступил дежурным по полку, приятель-летчик предложил полетать полчаса на транспортнике, тот согласился, чтобы скоротать время… Кто мог знать, что поднимется сильный боковой ветер, аэродром закроется и транспортник посадят на запасном! Летчику что, он выполнил приказ, а вот куда исчез дежурный офицер с нагрудной бляхой и табельным оружием? И как он оказался в восьмистах километрах от места несения службы? Лейтенанта уволили, он пошел контрактником во внутренние войска, воевал на Кавказе в сержантской должности, награжден медалью «За отвагу». По его характеристике можно было снять фильм — Рэмбо отдыхает!
— Здравия желаю! — Плуг улыбнулся открытой улыбкой.
Медленно, как бы демонстрируя независимость, встали Алексей Киреев — прозвище Царь, и его верный спутник Сергей Жорин — Хвост. Это уже взрослые люди, им по сорок пять. Срочную службу проходили в ДШГ [8] в Афганистане, потом повоевали в Нагорном Карабахе, в Сербии. У обоих хорошие показатели по стрельбе и рукопашному бою. Кряжистые, обветренные, морщинистые лица, выглядят старше своих лет. Обозначать стойку «смирно» они не стали, и слова приветствия не произнесли. Просто встали — мурые, видавшие виды мужики, которых ничем не удивишь.
А остальные и вовсе остались сидеть.
Кучерявый, заросший щетиной Окулин-Цыган и постоянно улыбающийся Муренин-Зуб — разведчики мотострелковой бригады. Им около сорока, боевой опыт приобрели в Абхазии. Отличное владение всеми видами оружия, у Цыгана еще и снайперская стрельба.
Колун, Лис — взрослые общевойсковики, воевали в Чечне в девяносто втором. Без особых отличий и боевых достижений, но с хорошими характеристиками.
Гид — был в командировке в Анголе, любит рассказывать про тамошнюю экзотику, отсюда и прозвище. Хороший гранатометчик, умеет работать с крупнокалиберным пулеметом «Утес».
А вот вызывающе развалились «ряженые»: тридцатилетний Гузов-Поп и тридцатидвухлетний Онучин-Грач. Когда-то отслужили в ВДВ, имели звания старших сержантов, но работают под казаков: именуют себя «есаулами», на рукавах зеленого камуфляжа казачьи шевроны, на груди какие-то кресты, в руках — нагайки, из-под фуражек с красными околышами выбиваются закрученные чубы. В момент знакомства с группой они были в самовольной отлучке.
Н-да… Еще те вояки… В послужном списке через запятую перечисляются диверсионные операции в Абхазии, Южной Осетии, Сербии, но в конце, в скобках, пометка: «не подтверждено». Относится она к последней операции или ко всему перечню, непонятно.
— А вы что, бойцы, не хотите здороваться с командиром? — Волк подошел к скамейке вплотную. Прошелся взад-вперед, пристально рассматривая сидящих.
Интересно, по каким признакам подобрали столь разношерстную компанию? Что у них общего? Кое-что, конечно, есть… Все с боевым опытом — раз. Все холостые — два. Все с периферии — три. А главное: никто не имеет опыта участия в специальных секретных операциях за рубежом — четыре… Никакой логики в таком подборе нет. Тут нужны профессионалы, умеющие штурмовать здания, быстро ориентироваться и действовать в жилых помещениях, самолетах, вокзалах… Например, «спецы» из групп «антитеррора» или освобождения заложников. А еще лучше — из специальной разведки ГРУ. Но взяли тех, кто был под рукой!