— Или все такие крутые, что на командира вам наплевать? — умышленно обострял ситуацию Волк.
Цыган и Зуб бросили сигареты и встали.
— Или я не на том языке гутарю?
Волк остановился перед ряжеными.
— Здорово ночевали, станичники!
Поп и Грач переглянулись, но промолчали.
— Откуда будете? — продолжил Волк.
— С Дона, — ответил Поп. У него было одутловатое, в оспинах, лицо.
— Дон большой. Я сам из Тиходонска. А вы откуда?
— А мы че, на допросе? — вызывающе глянул Грач.
— Да нет. В личных делах написано — уроженцы Антрацитного. Так?
— Ну, а хоть бы и так? — выпятил нижнюю губу Поп. — И что с того?
— Да то, что в Антрацитном никогда казаков не родилось. Иногородние вы, вот и весь сказ!
Волк рассмеялся.
— А кто вам есаульские звания присвоил?
— Кто надо, тот и присвоил… — Поп несколько потерял уверенность.
Волк рассмеялся еще громче.
— Да как раз не тот, кто надо! Реестровым казакам воинские звания присваивают. А все остальное — самодеятельность! Как и эти кресты. Под Георгиевские сделаны? А знаете, за что Георгия давали? За то, что первым ворвался во вражеский редут или пленил в бою трех противников… Кто из вас такой подвиг совершил?
«Правильно, хозяин, теперь бей им в рожи до кровянки! — одобрительно подсказал Кот. — И остальные сразу на жопу сядут!»
— Чего вы нам политинформацию читаете? — скривился Грач. — Лучше расскажите, где такие наколки на руки командирам ставят?
— Почему только на руки? — Волк быстро стянул через голову свой обтягивающий свитер.
Лица «казаков» вытянулись. Да и все остальные изумленно вздохнули.
— Не только на руки, — невозмутимо продолжил Волк. — При случае расскажу товарищам. А вы, господа иногородние, до свиданья! Забрали свои вещички и покинули территорию части. Времени вам на все про все — тридцать минут! Рысь, проследите!
— Есть! — отозвался стоящий сзади Долматов.
— Да че так сразу?!
— Че, мы хуже других?!
Поп и Грач явно не ожидали такого результата. Но для командира они уже перестали существовать.
— Остальные за мной, бегом, марш! — и Волк, развернувшись, побежал к тропе разведчика.
Неделя прошла в усиленных тренировках, результаты работы группы улучшились. Волк здорово вымотался. Не столько от физических нагрузок, сколько от атмосферы неопределенности и скверных предчувствий.
Вызвав машину, он поехал в Москву и около шести вечера уже был в центре. Отпустив Олега, медленно пошел пешком по бульвару. Молодые мамаши качали коляски, карапузы играли в свои несложные детские игры, кое-где пенсионеры на лавках, подложив фанерку, «забивали козла».
Волк вздохнул полной грудью, пытаясь сбросить нервозное напряжение, но оно не отпускало. В последние дни он попал как будто в другой мир, о существовании которого за последние годы забыл начисто. И сейчас он шел по ровному асфальту, среди безмятежных людей, не думающих о государственных переворотах, а в груди ворошилась и царапалась холодная гранитная глыба с острыми краями. И растопить ее можно было только одним способом.
Рука сама скользнула в карман за мобильником. Коротко пискнули кнопки, набирая номер, который знал наизусть.
Софья была всегда самым лучшим и действенным лекарством. Ощутив в руках ее тело, прикасаясь пальцами к ее коже, чувствуя ее дыхание, Волк растворялся в своей страсти и уносился в какой-то другой, яркий мир, где совершенно другие краски, запахи, ощущения… В прекрасный мир покоя и счастья, где растворялись все беды, боли и неурядицы. И эта холодная гранитная глыба тоже растворится без остатка…
Телефон пиликнул.
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — любезно проинформировал приятный женский голос.
Он два часа ходил в районе ее дома, повторяя вызов через каждые двадцать минут. Но Софья «была недоступна».
Стемнело, бульвар опустел. Волк почувствовал, что ноги его больше не держат. Бесплодное ожидание встречи и возможного обладания любимой женщиной вымотало его окончательно. А гранитная глыба внутри только разрослась и еще болезненней царапала душу. Он уселся на холодную скамейку.
Двое парней, тихо переговариваясь, прошли мимо. Волк скользнул по ним взглядом. Было в них что-то знакомое… Походки, движения, жестикуляция, — как много раз виденные. Похоже, военные. Или даже «спецы»… Только наши обычно стригутся наголо, а эти «под бокс» — высоко выстриженные виски и затылки…
Почувствовав пристальный взгляд, один из парней повернул голову.
— Что смотришь, земеля? — строго спросил он. Свет фонаря упал на лицо, и Волк даже подскочил на месте, узнав сослуживца по особой роте.
— Киря?!
Тот удивленно остановился.
— Ну? А ты кто?
— А вот посмотри! — он поднялся навстречу.
— Волк?!
Они обнялись, хлопая друг друга по спине.
— Помнишь Рохи Сафед?
— Конечно! Я там здорово змей боялся! А Чувака помнишь? Ты ему здорово ввалил…
— А командировку нашу помнишь? — Волк соблюдал конспирацию и ограничился только намеком.
— Помню, — кивнул Киря. — Только, честно тебе скажу, у нас за спиной десятки таких командировок. Знакомься, это мой товарищ, Француз.
Волк пожал руку молчаливому парню, невозмутимо наблюдавшему за встречей.
— И где же вы в такие командировки ездили?
Киря усмехнулся.
— Четыре года во французском иностранном легионе отслужили, в парашютно-десантных частях. Участвовали в операциях в Северной Африке, Ираке, Афганистане.
Волк ненадолго задумался.
— Тогда давай зайдем в какой-нибудь ресторанчик и поговорим по душам, — сказал он. — Есть интересная тема…
К концу застолья они договорились, что легионеры примут участие в предстоящей операции, если руководство эту идею одобрит. А еще через день новые кандидатуры были утверждены.
* * *
— Работа, на которую мы с вами подписались, не вполне обычна, — заговорил Вольф. — В целях предотвращения утечки информации место проведения ее пока засекречено. Единственное, что можно сказать, что выполняться она будет за рубежом. Это означает, что перед вами будет не просто противник, которого вы должны победить, вокруг вас будет враждебная страна. Значит, сложность не в самой акции, а еще и в подходе, и в отходе с места операции. Нам нельзя оставлять следов, нам нельзя оставлять убитых и раненых.