Обращался то на «ты», видя бледного ученого, похожего на улитку без раковины, то на «вы», вспоминая, что эта улитка — доктор наук, то есть примерно в ранге полковника, если не генерал-майора, и что эта улитка написала толстые научные книги, от одного взгляда на которые у любого нормального человека челюсти сводит.
Теперь он, уже лысеющий, но еще достаточно моложавый доктор наук, респектабельный и авторитетный в кругу мирмекологов, будет участвовать — уже участвует! — в спасательной экспедиции. Супермены с железными мускулами сели в лужу, как признал Ногтев, нужен специалист. Вовремя, ничего не скажешь.
При входе у них дважды проверили отпечатки сетчатки глаза. Когда Кирилл увидел на большом экране цветное изображение своего глазного дна, лишь неумело выругался. Что ж, традиции на Руси сильны. Связь поколений, так сказать. Некое заведение знает о нем все. Или очень много. Как и о других гражданах.
В третий раз дежурный лишь назвал их вслух незримому слушателю, сказал «слушаюсь», где-то что-то тронул, в стене медленно выявилась толстая стальная дверь овальной формы, ведущая то ли в подземелье швейцарского банка, то ли в противоатомный бункер.
Они с Дмитрием почти бежали по коридору, похожему на внутренности гигантского металлического червя. Мигали цветные огоньки, словно передавая их по эстафете. Снова проверка документов, звонок, металлический голос в трубке: «Проход разрешен», пальцы дежурного в ящике стола, набирающие только ему известную комбинацию цифр.
Последняя дверь, Кирилл надеялся, что последняя, отъехала в сторону. Кирилл сглотнул слюну. Во рту было сухо, язык царапнул небо.
— Все, — сказал Дмитрий хрипло. — Здесь наш трамплин.
Кирилл видел огромный зал, нечто вроде помеси вокзала с пролетом ультрасовременного цеха. Он показался ему операционным залом для динозавров. Дмитрий быстро раздевался, и Кирилл, нерешительно поглядывая на здоровяка, начал расстегивать пиджак. Из боковой двери выглянула девушка, сказала «ага», скрылась.
— Снимай, снимай штаны, — поторопил Дмитрий. — Не тяни!
Воздух пронизывали мощнейшие силовые поля. Вроде бы учуять их нельзя, но Кирилл все равно воспринимал и боялся. Боялся не Кирилл Журавлев, доктор наук, трусила совокупность инстинктов, избегающих близости просыпающегося вулкана, бегущих перед землетрясением, а при грозе забивающихся в нору.
В трех шагах перед изогнутым длинным пультом стояла квадратная ванна с толстыми стенками. Поблескивала матовая, словно политая жиром, вода, если, разумеется, это была вода. От ванны к пульту тянулись даже не провода — толстые кабели.
В зал быстро вошел крупный седой мужчина. Дмитрий выпятил грудь, попытался пристукнуть голыми пятками. Кирилл невольно подобрал живот, но досадливо поморщился. В каждом из нас сидит раб, а в его стране его еще и культивируют. Понятно, что военных не любит и боится, но все-таки тянуться перед ними не должен.
— Готовы? — спросил седовласый командирским голосом.
Кирилл кивнул, а Дмитрий отчеканил:
— Просим ускорить!
Седовласый нащупал кнопку на столе, чуть помедлил, глядя Кириллу в глаза. Взгляд у него был твердым, подбородок квадратным, словно их всех лепили по одной мерке. Кирилл нехотя отвел взгляд.
Вспыхнул яркий свет. В зал вбежали люди, быстро и накатано расселись перед пультами, застыли.
Седовласый сказал раздельно:
— Переход в Малый Мир отнимает неделю. Возвращение — месяц. Но при ЧП придется рискнуть на экспресс-метод. Организм перестроится не полностью. Ну, даже лишь частично. Вам нельзя ни пить, ни есть. Впрочем, пить вроде бы не опасно, но проверить не успели. Вы сможете пробыть там столько, сколько продержитесь без еды.
— Понятно, — ответил Кирилл чужим голосом. — Эта ванна на двоих?
Дмитрий хлопнул по плечу:
— Техника не стоит на месте. Вон вторая... Заодно опробую. А ты полезай! Увидимся.
Кирилл перенес ногу через бортик. Подрагивающий студень начал обжимать тело, побежали мурашки. Краем глаза заметил двух женщин, и мурашки побежали гуще: он стеснялся раздеваться даже перед врачами.
Увы, к нему подошла именно женщина. Бесстрастная, как машиносборочный агрегат, механически точно вонзила жало шприца Кириллу в вену, нажала на поршень. Даже не успела прижать ватку со спиртом, как Кирилл погрузился в ванну, уже не чувствуя поддерживающих его рук.
Седовласый нетерпеливо посматривал на экран. Оператор крикнул:
— Первый блок готов!
— Второй блок готов, — ответил другой голос.
— Третий блок...
— Четвертый...
Когда отрапортовал двадцатый, седовласый скомандовал:
— Готовность — один! Даю отсчет.
Зазвучал металлический голос:
— Десять секунд... девять... восемь...
При счете «ноль» седовласый тронул красную кнопку. Воздух на миг загустел, потерял структуру, стал видимым, но силовые поля вошли в резонанс с клетками человеческого организма, равновесие восстановилось.
Все смотрели на центральный экран. Погруженные с головами в жидкость в невесомости плавали два обнаженных человеческих тела, которые начали долгое путешествие в Малый Мир.
Слабый зеленоватый свет. Чуть позже он ощутил странные звуки, непривычные запахи. Он еще не двигался, но воздух уже казался плотным, осязаемым, словно лежал в теплой воде. Зачем почудилось, что за кисейным занавесом, прошитым странно знакомой сетью красноватых жилок, он видит движущийся силуэт. С огромным трудом поднял веки.
В двух шагах стояло странное существо. Человек, это был человек, но полупрозрачный! Кирилл смутно видел внутренности, за белой решеткой ребер угадывалась пульсация, странно застыла бело-серая пена легких, смутно виднелись сизые комочки почек... На бедрах Дмитрия, это был он, топорщились шорты желто-серого цвета, сделанные словно из жести: ни прилегали, оттопыривались и жестко похрустывали.
Дмитрий настороженно посматривал по сторонам, косился вверх. Там тяжело громыхало, двигались темные бесформенные массы. Оттуда накатывали тяжелые запахи. Знакомые, но неприятные.
Кирилл чувствовал как трепещет от страха и напряжения. Покосился на свои руки, там тоже сквозь тончайшую пленку кожи и розовую проступали плотные кости, вздутые суставы темные сухожилия, синеватые вены и крохотную сеть капилляров...
— Слаб я, да? — спросил Кирилл с неловкостью.
Хотел подняться, непонятная сила тут же бросила вперед. Дмитрий посторонился, его движения были резкими, дергающимися. Кирилл пролетел словно в замедленной съемке и врезался в удивительную стену.