— Там раненый. Его надо прикончить, — сказал он, вынимая кинжал.
— Или забрать с собой, — сказал Янес. — Пленник для нас гораздо ценнее.
— Верно, дружище.
Стон в темноте повторился снова. Он исходил со стороны улочки, в которую скрылись обманувшие их баядеры.
— Оставайтесь здесь. Будьте начеку и зарядите свои пистолеты, — сказал Сандокан Каммамури и Самбильонгу. А сам вместе с Янесом двинулся к тому месту.
Не прошли они и двадцати шагов, как увидели у стены дома распростертую на земле молодую девушку, которая стонала и тщетно пыталась встать.
Это была баядера, очень юная и красивая, с тонкими и нежными чертами лица, искаженными в этот миг мучительной болью. Ее длинные волосы, как и у других танцовщиц, были перевиты цветами и ленточками. Нарядный костюм из розового шелка, украшенный жемчугом, с короткими шальварами, доходившими только до щиколоток, прикрывал ее стройное тело. Бедная девушка, должно быть, получила пулю в плечо — кровавое пятно расплывалось на тонкой шелковой ткани. Увидев вооруженных мужчин, она закрыла лицо руками и прошептала: «Пощадите… «
— Какая миленькая! — воскликнул Янес, наклонившись над ней. — Недурные у этих тугов есть танцовщицы.
— Не бойся, — сказал Сандокан, приближаясь к ней с факелом. — Мы не убиваем женщин. Ты ранена?..
— В плечо, сахиб.
— Ничего, мы поможем тебе, — сказал он, осматривая ее плечо. — Кажется, рана не очень опасна.
Пуля попала рядом с ключицей, но прошла навылет, не задев, по-видимому, ее. Рана была скорее болезненна, чем опасна.
— Через неделю все заживет, — пообещал Сандокан. — Надо только остановить кровь побыстрее.
Он достал из кармана тонкий батистовый платок и крепко перевязал девушке плечо.
— Пока достаточно. Куда тебя отвести? Мы, как видишь, не дружим с тугами, а они, похоже, не вернутся, чтобы забрать тебя.
Девушка молчала. Она лишь смотрела то на Сандокана, то на Янеса своими блестящими черными глазами, видимо, не веря еще, что эти двое, еще минуту назад бывшие ее врагами, не только не собираются прикончить ее, но даже о ней заботятся.
— Отвечай, — сказал Сандокан. — Есть у тебя дом, семья? Кто-нибудь заботится о тебе?
— Возьми меня с собой, господин, — сказала наконец баядера дрожащим голосом. — Не отдавай меня тугам.
— Сандокан, — сказал Янес, который ни на мгновение не отрывал глаз от лица танцовщицы, — она многое знает о тугах; это может нам пригодиться. Возьмем ее с собой?
— Да, ты прав… Самбильонг!
— Я здесь, капитан, — ответил малаец, приблизившись.
— Возьми эту девушку на руки и неси вслед, за нами. Но осторожно: у нее рана в плече.
Малаец бережно поднял девушку своими крепкими руками и прижал к широкой груди.
— Пошли, — сказал Сандокан, беря факел. — Смотрите в оба и держите пистолеты наготове.
Они прошли еще несколько улиц и улочек без всяких происшествий и вскоре достигли берега реки. Лодка была на месте, охраняемая матросами-малайцами.
Баядеру поместили на корме. С ее губ за всю дорогу не сорвалось ни одного стона, ни одной жалобы, хотя страдала она от раны ужасно. Сандокан воткнул факел на носу и дал сигнал к отправлению.
Янес сидел на скамье рядом с девушкой и невольно засмотрелся на нее. Нельзя было не восхищаться юной прелестью этого лица, глубиной этих черных очей, при свете факела сверкающих, как раскаленные угли.
«Черт побери! — сказал он про себя. — Никогда не видел такой красавицы. Как она оказалась среди этих тугов?»
Словно угадав его мысли, Сандокан наклонился к девушке и спросил:
— Ты тоже поклоняешься богине Кали?
Баядера, грустно улыбаясь, покачала головой.
— Как же ты тогда оказалась вместе с этими негодяями?
— Меня продали после гибели всей моей семьи, — ответила танцовщица.
— Чтобы сделать из тебя баядеру?
— Танцовщицы необходимы для религиозных церемоний.
— Где ты жила?
— В пагоде, господин.
— Ты там оставалась по своей воле?
— Нет; как видишь, я предпочла последовать за вами, чем возвращаться в пагоду. Там творятся ужасные вещи, там совершаются жестокие таинства, чтобы удовлетворить ненасытную жажду крови этой богини.
— А с какой целью послали тебя и твоих подруг против нас?
— Чтобы помешать вам преследовать манти.
— А! Так ты знаешь этого колдуна? — спросил Сандокан.
— Да, господин.
— Он глава тугов?
Девушка посмотрела на него, не отвечая. Глубокая тревога отразилась на ее прекрасном лице.
— Говори, — приказал Сандокан.
— Туги убивают тех, кто выдает их секреты, господин, — ответила девушка дрожащим голосом.
— Ты среди людей, которые смогут защитить тебя от всех тугов Индии. Говори: я хочу знать, кто этот человек, которого мы преследовали и который нам так необходим.
— Так вы враги этих душителей?
— Мы ведем с ними войну, — сказал Сандокан. — Они сеют на земле насилие и зло.
— Они злые, это правда, — ответила девушка. — Они убийцы. Я боюсь и ненавижу их.
— Так скажи мне, кто этот манти.
— Правая рука главы секты.
— Суйод-хана! — воскликнули в один голос Янес и Сандокан.
— Вы его знаете?
— Нет, но надеемся познакомиться, и очень скоро, — сказал Сандокан. — Янес, манти нам необходим. Он поможет нам добраться до Суйод-хана. Старик все расскажет, уверяю тебя. Я должен вырвать у него признание.
Во взгляде, которым баядера смотрела на Тигра Малайзии, были и страх, и восхищение. Какой отвагой должен был обладать в ее глазах этот человек, бросивший вызов самому Суйод-хану.
— Старик исчез, — сказал Янес. — Но разве девушка не может помочь нам напасть на след Суйод-хана?
— Я не знаю, где он, — ответила баядера тихо. — Я только слышала, что Суйод-хан вернулся, но не знаю, где он находится сейчас, в джунглях Сундарбана или в другом месте.
— А ты когда-нибудь была в подземельях Сундарбана? — спросил Сандокан.
— Там я стала баядерой, — сказала она. — Потом меня отправили в пагоду Кали и Дармы-Раджа.
— А где обитает этот манти? Там же, в пагоде?
— В пагоде я его видела всего несколько раз… Но вы сможете увидеть его, и скоро.
— Где? — спросили одновременно Янес и Сандокан.
— Через три дня на берегу Ганга будет совершен обряд сожжения вдовы, и манти там тоже будет, конечно.