– Корней, – выдавил из себя Гусев. – Похоже, мы застряли.
Он прыгнул с карты в оперативную сводку. Никаких деталей. Просто стрельба из автоматического оружия десять минут назад. Милиция уже на месте. АСБ к расследованию инцидента не привлекается. «Естественно – не наша компетенция. Наше дело забраковать преступника. Если найдут, кто…»
Гусев подвинул Корнееву панель, и тот в свою очередь тоже широко открыл рот:
– Мама!
– Вот именно. Ну что, полезли?
– Да… – Корнеев принялся судорожно копаться, проверяя игольник.
– Оставь, Корней, – хмыкнул Гусев. – Там всех уже убили.
На перекрестке оказалось форменное месиво из покореженного железа, костей и мяса. Обильно политое кровью. Гусев тяжело сглотнул, позади тихо охнул Корнеев. Похоже было, что машины едва успели тронуться на зеленый, и тут кто-то с тротуара принялся по ним стрелять. По всем сразу, поливая огнем от живота, не имея конкретной цели.
Милицейское оцепление гоняло зевак. Вокруг раскуроченных автомобилей образовался целый муравейник – белые халаты, серая форма, гражданская одежда, – все слилось в одну копошащуюся массу. Несколько «Скорых», отчаянно воя, пытались выбраться с перекрестка, и еще множество сирен, закладывая уши, надвигалось со всех сторон. Адский шум заглушал стоны раненых.
И хруст битого стекла под ногами.
На единственном свободном участке тротуара, где остановились выбраковщики, образовалась все-таки небольшая толпа. Приходилось все время тянуть шею. Гусев пробрался к светофору, чуть-чуть подтянулся на гладком столбе и попытался охватить картину происшествия целиком. Где-то он что-то подобное уже видел.
Очень много битого стекла.
Весь перекресток в кровавых следах – там, куда еще не натекло, кровь занесли на ботинках.
«Нет, – подумал Гусев. – Я такого не видел».
Слышал. Читал. Думал.
Саратов.
Парень с автоматом, расстрелявший трамвай.
Какой-то подонок, нацепивший на грудь имитацию аэсбэшного значка.
Провокатор.
Кто-то подергал его за полу куртки. Гусев удивленно посмотрел вниз. Там оказался Корнеев с немым вопросом в глазах. Гусев совсем забыл, что не один здесь.
Расстрелянные машины не успели разогнаться и сбились в кучу, только одна вылетела на бульвар и въехала на площадку летнего кафе – наверное, мертвый уже водитель нажал на газ.
«И то хорошо – никого не подавили».
Гусев решительно прошел сквозь толпу и оказался нос к носу с милицейским сержантом. У парня был такой вид, будто его сейчас одновременно вырвет и пробьет на слезу. Гусев огляделся и нашел человека покрепче, немолодого усатого толстого старшину.
– Кто стрелял? – Гусев показал старшине значок.
Он ждал какой угодно реакции, но только не той, что последовала. Глаза милиционера округлились, а на щеках проступили красные пятна.
– Пошел на х…й! – прошипел старшина. Усы его встопорщились, и он стал похож на разъяренного моржа.
– Ты чего?! – обалдел Гусев.
– Я сказал – пошел на х…й! – Старшина опустил руку на кобуру. Гусев быстро сдал назад и вдавил спиной в толпу прячущегося за ним Корнеева.
– Что такое? – удивился тот. – Не пускают?
– Момент. – Гусев отодвинул его и почти бегом кинулся на другую сторону бульвара, где мелькали офицерские погоны. Корнеев, видимо безоговорочно приняв его старшинство, тяжело пыхтел над ухом.
На углу возбужденно размахивали мобильными рациями как минимум десять полковников и целая стая чинов поменьше. Гусев сунулся было к ним, но его ухватил за шиворот очередной сержант.
– Вам нельзя, товарищ уполномоченный, – сказал он подчеркнуто сухо.
– Еще как можно. – Гусев попытался вырваться.
– Нет. Приказ министра. АСБ не допускать.
– В гробу мы вашего министра видали, у нас свой не хуже… – пробурчал Корнеев.
– Помолчи, Корней. Сержант, ты что-нибудь знаешь?
– Нет.
Гусев поднял руку, пытаясь хоть так привлечь к себе внимание. Повезло – к оцеплению выскочил раздраженный майор.
– Я старший уполномоченный Центрального отделения АСБ Гусев. Скажите, пожалуйста…
– Исчезни, – приказал майор.
«И у этого тоже глаза такие, как будто он в меня сейчас выстрелит, – отметил Гусев. – Неужели я прав и тут повторился саратовский вариант? Чтобы мне, выбраковщику, какой-то майоришка, который меня раньше никогда не видел, говорил «Исчезни!»?»
– Я же сказал – приказ министра, – пробурчал сержант, оттирая Гусева от майора, который сверлил выбраковщиков очень недобрым взглядом.
– Два слова, – попросил Гусев. – Это был человек со значком АСБ?
– Никаких комментариев, – процедил майор и ушел.
– Сержант! Это был человек со значком АСБ?!
Сержант коротко оглянулся на начальство и почти незаметно кивнул.
Гусев почувствовал, как почва уходит из-под ног. Корнеев ухватил его за плечо.
– Уходим, Корней, – сказал Гусев.
– Господи, да что же это такое…
– Уходим. Ты лучше подумай, как нам машину из пробки вытащить. Не на руках же ее нести… Ладно, дворами пролезем.
– Да как ты можешь…
– Что я могу?!
– Тут же такое… Такое…
– Успокойся, Корней. Мы уже ничего здесь не можем сделать. Пойдем, ну же! – Гусев плотнее запахнул куртку, чтобы невзначай не сверкнуть нагрудным знаком. Чересчур заметным.
Опасно заметным – теперь.
Валюшок сидел в «рабочей», положив ноги на гусевский стол, и пускал дым в потолок. Увидев своего ведущего не только без пулевого отверстия в голове, но даже и без наручников, он вскочил и кинулся к Гусеву через всю комнату:
– Ну, ты как?! А?!
– Поживу еще, – скромно ответил Гусев. – Что-нибудь слышно про стрельбу на Петровке?
– Да кто ж мне скажет… Кстати, инструктор по стрелковому заходил, тебя искал.
– Странно. Мог бы и позвонить.
– Значит, не захотел.
Гусев прищурился и ткнул Валюшка кулаком в плечо.
– Дельная мысль, – сказал он. – У нашего Вильгельма Телля крысиное чутье на пробоину в борту. Давай-ка, Леха, перестрахуемся. С этого момента по радио – никакой лишней болтовни. Только строго по делу. А то ведь нас подслушать – задача простейшая, было бы желание. Ладно? Чем тут занимался без меня?
– Соболезнования принимал.
– Издеваешься? – не поверил Гусев.
– Ни в коем случае. Пол-отделения сбежалось. Данилов сказал – если что, в свою группу возьмет. Бывает, мол.