– Тихо, – услышала я голос Зипа. – Мы почти приехали.
«Куда приехали?» – подумала я и немедленно стала вырываться. В результате чего только сделала умопомрачительное сальто и свалилась с кобылы в двухаршинный сугроб. Попыталась выбраться из снежного плена, но лишь еще сильнее закопалась. Через секунду Зип схватил меня за шкирку и поставил на ноги.
– Можем и здесь остановиться, – хмуро изрек он, возвращаясь к лошади.
Сильный ветер пронизывал до костей, тоненький кафтан не защищал от холода. Я стояла в сугробе с мокрыми волосами, тряслась, как шавка, и не понимала происходящего. Зип достал длинную саблю, завернутую в тряпицу, и тяжело повернулся ко мне.
У меня екнуло сердце, от страха я затряслась еще сильнее. Голова заболела с удвоенной силой, словно череп разламывало на две части. Из последних сил, спасая свою жизнь, я рванула в сторону, снова провалилась в сугроб.
– Не пытайся убежать, – тихо, почти ласково произнес Зип, поднимая меня и даже отряхивая вывалянный в снегу кафтан. – Это должно было произойти гораздо раньше.
Под моим наполненным ужасом взглядом он осторожно развернул саблю, обтер ее тряпицей и провел пальцем по наточенному лезвию. Я, не отрываясь, следила за тем, как тонкое лезвие разрезает загрубевшую кожу, и из раны начинает медленно сочиться кровь.
– Стой! – вскрикнула я, не отрываясь от созерцания кровавой дорожки на металле. – Зачем тебе убивать меня?
Зип посмотрел на меня почти удивленно:
– Так приказал Микаил.
– Послушай, – я посмотрела в его голубые глаза, молясь про себя, чтобы бейджанец не нашел подвоха в моих словах, – за меня назначена крупная сумма. Властям я нужна живая, чтобы они могли повесить меня на площади в Торуси при всем честном народе. – Глаза головореза оставались такими же ясными и ничего не понимающими. – Я и так смертница. Сдай меня военным, а господину скажи, мол, убил. Тебе вознаграждение, да и руки кровью бывшей любовницы не запачкаешь.
Зип задумался, взгляд его затуманился.
– Тысяча золотых. – Я нервно облизнула губы.
Бейджанец неуверенно кивнул и вдруг со всего маха полоснул саблей. Я взвизгнула от страха и повалилась в снег. В воздухе, подхваченные ветром, закружили прядки моих золотистых волос. Зип быстро поймал одну. Я лежала в сугробе, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. Мужчина достал из кармана на удивление чистый платок, завернул прядь, потом взвалил меня на плечо и потащил к кобыле.
Похоже, сегодня смерть отменяется. Можно перевести дыхание.
Пока я болталась мешком картошки на лошади, ударяясь то ногами, то головой о ее ребра и растрясая себе все внутренности, у меня было время хорошенько обмозговать ситуацию. Вот уж не думала, что маньяк-бейджанец сможет поддаться на мои уговоры и ослушаться приказа. Чувствовала я себя хорошо отбитым на неровной дороге змеем-искусителем. Сейчас Зип сдаст меня властям, убивать сразу они не станут, захотят помурыжить. Потом приедет запыхавшийся Арсений, и дело сделано. Ловкость рук и никакого мошенничества – останется поудачнее сторговаться. Хотя за всеми виртуозными планами внутри меня точил червячок: а если Распрекрасный не сдержит слово и после того, как Ловец Душ окажется у него, все же повесит меня?
Болтаться вниз больной головой становилось невыносимо, я шмыгнула заложенным носом, мотнула заснеженной шевелюрой и просипела:
– Зип, развяжи хотя бы ноги. Не могу больше висеть.
– Убежишь.
– Зи-и-ип, – умоляюще протянула я.
Бейджанец остановил лошадку, спустил меня на землю. Я продрогла и стучала зубами. Он невесело хмыкнул, стянул с плеч пахнущий овчиной теплый тулупчик, уступая его мне, а потом усадил на лошадь впереди себя.
– Зип, признайся, вы ведь не случайно в таверну попали? Искали меня? – полюбопытствовала я.
Бейджанец молчал, управлял лошадью и в диалоги не вступал.
– Нам письмо пришло, – тихо пробормотал он через несколько минут, когда я уже и не ждала ответа.
– Письмо? – изумилась я.
– Да. Голубь принес записку, что вы едете к «Черному оленю» и будете дожидаться там встречи с неким Митрофаном.
Я обомлела. Единственное письмо отсылал Денис! Но как? Откуда Денис мог знать о моем конфликте с бейджанской бандой и о том, что я прячусь от них уже долгое время? Сердце на мгновение остановилось. Ну конечно, все черные перевозчики платят мзду бейджанцам! Естественно, когда Денис меня увидал, то помалкивал и выжидал удобное время, чтобы отдать в руки Микаила. Ведь пытался же Зип схватить меня во Вьюжном!
Я горько усмехнулась и посмотрела на темнеющий лес.
Ну что ж… одним другом стало меньше, одним врагом прибавилось.
Хотя как же горько!
Только к утру мы наконец-то добрались до первого села.
Солнце разыгралось, в воздухе плавали крохотные блестящие снежинки. Заснеженное село с нечищеными улицами и небольшими, утопленными в сугробах домами только просыпалось. Из-за калиток раздавались утренние стоны деревенских дворняг, через открытые настежь ворота были видны поспешные сборы хозяев на субботнюю ярмарку. Нас обогнали сани с сеном, на них сидела румяная девица, старик-отец ловко управлял лошадкой.
– Эй-ей, – прикрикнул он, – расступись, люд честной! – и пронесся мимо, поднимая холодное облако снега.
Рядом с заборами, осторожно прощупывая тропинку ногой, обутой в валенок, пробиралась старуха с ведрами. Тут же недалеко, почти в центре круглой деревенской площади, темнел большой колодец. Вокруг него уже собрались румяные деревенские товарки, весело щебетали, набирая воду, смеялись. Зип остановил лошадку и обратился к одной молодухе в ярком платке:
– Девица, воды не нальешь? – Он подал деревянную флягу.
– А чего, красавец, сам не спустишься? – хохотнула она и тут заметила мое бледное усталое лицо.
Смех замер у нее на губах, она скользнула взглядом по моей фигуре, моментально заприметив связанные ноги, схватила флягу и набрала студеной воды. С нашим приездом шум вокруг колодца утих, женщины стали поспешно разбредаться по домам. Видно, в этих краях, близких к Торуси, о зверствах бейджанцев были хорошо наслышаны.
– А не подскажешь, где здесь потрапезничать возможно? – спросил Зип у девушки, перехватывая ее руку, когда та протянула флягу.
– Здесь негде, – хмуро отозвалась она, отшатнувшись от него как от огня, – только в Салатопке. В трех верстах от нас, наше-то село совсем маленькое.
Бейджанец хотел, видно, что-то еще добавить, да девица развернулась и, подхватив ведра, кинулась спасаться бегством в родные пенаты.
– Да, Зип, – хмыкнула я, пытаясь связанными руками удержать флягу и сделать глоток, – не слишком тебя девушки жалуют. Может, оттого, что довериться тебе нельзя?
Вода оказалась ледяная, даже зубы свело, но вкусная и сладковатая.