Вахмистр вышел, ругаясь по-арабски и по-французски, и вернулся в свой лагерь, строя планы ужасной мести.
Бассо продолжал пить с товарищами, смеясь за спиной вахмистра.
Когда последний, как бомба, влетел в палатку, Бассо сейчас же понял, что произошло нечто важное.
— Видно, девушка встретила вас не очень-то любезно? — спросил он с оттенком насмешки.
— Какая там девушка? — закричал вахмистр, ударяя изо всех сил кулаком по столу.
— Афза…
— Она жена графа.
— Об этом поговаривали в бледе.
— А ты, осел, и не сказал мне!
— Я не доверял этим слухам. Неужели вы думаете, что я не предупредил бы вас, если бы имел какое-нибудь доказательство. Стало быть, это правда?
— Дьявол тебя побери со всеми мавританками.
— Не одна Афза на свете. А теперь выпейте-ка глоток этого бургундского. Это вас утешит…
Вахмистр вздохнул и уселся рядом с Бассо…
В эту ночь никто не спал в лагере. Спаги, опасаясь какой-нибудь неожиданности со стороны аль-Мадара, выставили своих часовых около обеих палаток, где помещались легионеры и Афза.
Бедуины, получив награду, по-видимому, больше не интересовались беглецами. Они готовились сняться со стоянки: вьючили бактрианов и махари, складывали палатки, чтобы скорее добраться до Атласа.
Когда солнце взошло, караван уже был готов к отходу. Аль-Мадар отправился проститься с вахмистром и прошел со своими навьюченными верблюдами и махари мимо палаток спаги, поспешно направляясь на юг.
В лагере остались только трое пленников, привязанных к кольям и охраняемых полудюжиной спаги.
Вахмистр приказал запрягать дилижанс и снять палатки.
Когда привели графа и Энрике, злоба вахмистра, до сих пор сдерживаемая, разразилась как буря:
— Канальи! Мошенники! Попались наконец! Каторжники! Вот увидите, куда угодите! Паф! — и от вас и помину не останется. Будете валяться в каком-нибудь рву около Константины или Орана. Уж не видать тебе твоего Дуная и твоих Карпат, граф. Сгниешь здесь вместе с женой, которая помогла тебе бежать, а меня пыталась убить
— Вы закончили, вахмистр? — спросил Энрике. — Словно капитан Темпеста разбушевались. Впрочем, вы его не знали: ведь вы в Ливорно не бывали.
— Молчи, адвокат-неудачник! — крикнул вахмистр, сжав с угрозой кулаки. — Вот посмотрим, как ты станешь защищаться на суде. Правда, у тебя язык всегда был длинный…
— Если желаете, могу при вас начать свое слово защиты, — не унимался тосканец. — Я начну с того, что скажу: «И этот осел вахмистр…»
— Что ты сказал?..
— Осел… Хотел отбить жену у графа Михая Чернаце…
— Ах ты, рыжая обезьяна! Ты посмеешь сказать это?..
— Еще бы, — ответил тосканец. — Звезда Атласа подтвердит, правда ли это.
— Молчи, скотина! Посадить в дилижанс этих негодяев! Спаги, помиравшие со смеху, посадили связанного графа, Афзу и тосканца в дилижанс, между тем как вахмистр взобрался на козлы рядом с почтальоном, не переставая браниться.
— Готовы? — спросил Бассо солдат.
— Готовы, — ответили спаги, выстроившись в два ряда.
— Едем, — приказал вахмистр. — Ты, Рибо, прими начальство над правой стороной конвоя, а ты, Бассо, — над левой.
Дилижанс тронулся, окруженный спаги, смеявшимися и перебрасывавшимися шутками. Один только Рибо примолк и казался рассеян, так что даже не отвечал на вопросы ехавшего рядом с ним капрала.
Он спрашивал себя со страхом, почему Хасси не спешит на помощь дочери, которую обожал больше Пророка и всех его святых? Неужели сенусси и кабилы не оказали ему помощи, несмотря на присутствие марабута?
Между тем дилижанс, запряженный четверкой сытых, хорошо отдохнувших лошадей, с каждой минутой удалялся от Атласа, приближаясь к бледу, где верная смерть ждала если не Афзу, то, во всяком случае, легионеров.
Проехали уже несколько миль по совершенно пустынной равнине, как вдруг вдали послышалось несколько ружейных выстрелов.
— Стой! — скомандовал вахмистр, вставая, чтобы лучше осмотреть окрестность. … Уж не напала ли какая-нибудь шайка кабилов на аль-Мадара?
К югу, в стороне Атласа, виднелось облако пыли, по-видимому поднятое многими лошадьми, и слышались выстрел за выстрелом вместе с воинственными криками.
— Бассо, ты ничего не видишь? — спросил вахмистр.
— Только пыль.
— А ты, Рибо?
— И я тоже.
— Я здесь представитель власти и не позволю, чтоб у меня под носом совершались на французской земле такие бесчинства.
— Пусть себе эти разбойники перебьют друг друга, — сказал Бассо.
— А закон? Мы здесь должны быть хозяевами. Рибо, возьми шесть человек и трубача да поезжай посмотреть, что там такое? Как увидят наших всадников эти горные разбойники, тотчас, словно зайцы, разбегутся. Если же ваши выстрелы не подействуют, бери всех людей. Клянусь брюхом кита! Я не потерплю беспорядка у себя на глазах. Не напрасно я вахмистр. Поезжай, Рибо, а мы немножко подзадержимся.
Сержант, в сердце которого вновь проснулась былая надежда, указал спаги, чтобы ехали за ним, и пустил свою лошадь в галоп.
В ущельях Атласа, по-видимому, шло настоящее сражение между бедуинами и горцами, спустившимися с лесистых склонов.
Ружейные выстрелы и крики не умолкали, а вдали виднелось несколько махари, скакавших без всадников.
Больше ничего нельзя было рассмотреть, потому что гигантское облако окутывало сражавшихся.
Сержант и семеро его спутников менее чем за двадцать минут доскакали до облака пыли и врезались в него как раз в ту минуту, когда бедуины спасались, разбегаясь кто куда.
На земле валялось много убитых людей и верблюдов, бившихся в предсмертных судорогах между тюками, свалившимися с седел.
Посредине виднелось человек пятьдесят в длинных белых плащах, на великолепных взмыленных конях.
Ими командовали два предводителя, которых Рибо узнал тотчас: Хасси аль-Биак и марабут.
Увидав приближавшихся спаги с саблями наголо, готовых к нападению, атласские всадники выстроились в две линии.
— Не трогайте сержанта! — закричал Хасси. — Стреляйте в других.
Раздался залп из двадцати—тридцати ружей, и семь спаги упали один за другим вместе с лошадьми.
Один Рибо остался чудесным образом не тронутым этим градом пуль.
— Что ты сделал, Хасси? — закричал сержант, бросая взгляд, полный отчаяния, на товарищей.
— Я защищался, — ответил Хасси и, обернувшись к своим кабилам, приказал: — Пусть четверо из вас стерегут этого человека до моего возвращения. Вы отвечаете головой за его жизнь. До скорого свидания, сержант! Я догоню дилижанс и привезу с собой голову этого собаки вахмистра. Едем, сыны Атласа! Спасите мою дочь!