— Что ты намерен делать? Уж не станешь ли расстреливать плиту? — осведомился Педро.
— Расстреливать? Нет! Пулями тут ничего не поделаешь! — ответив Карминильо. — Но взорвать — да. Кажется, пороху у нас для этого будет достаточно!
Он в самом деле, вынув пули из патронов, собрал значительное количество отличного ружейного пороха. Потом при помощи ятаганов высверлил небольшое отверстие у края плиты, насыпал в него пороху, плотно забил, проведя предварительно фитиль из кусочков шерстяной ткани, и поджег этот импровизированный стопин.
Разумеется, все трое в ожидании взрыва поторопились ретироваться от опасного места.
И вот раздался взрыв. Над развалинами древнего храма показалось голубое облачко, полетели, брызнули во все стороны осколки камня и глыбы сухой глины.
Когда дым развеялся, инженер с чувством полного удовлетворения показал товарищам на черную яму, зиявшую на месте разбитой вдребезги плиты. Это был спуск в храмовое подземелье.
С лампами в руках наши искатели приключений спустились вниз.
Их взорам представился целый подземный храм, состоявший из нескольких более или менее обширных залов. Стены были покрыты бесконечными рядами иероглифов.
На полу самого большого из помещений лежала грубо отесанная и покрытая уже не иероглифами, а какими-то клинообразными письменами плита. Она оказалась значительно более легкой, чем та, которой был прикрыт вход в подземелье, и объединенными усилиями трех человек удалось сдвинуть ее в сторону. Тогда открылась выбитая прямо в скале продолговатая могила, а в могиле — окутанный полуистлевшими тканями скелет человека гигантского роста с золотым обручем на голом черепе.
— Вот он, мой заветный талисман! — вскрикнула Заморра, показывая на лежащий на груди скелета странный предмет, имевший отдаленное сходство с веретеном. — Это древний священный символ нашего племени. Я добилась его, он в моих руках. Теперь мое племя не откажется признать меня своей царицей.
Девушка удовлетворилась бы находкой талисмана. Но не так смотрел на дело практичный юрист.
— Могила, устроенная, быть может, полтысячи лет назад, — заявил он пресерьезно, — это так называемый реснуллиус — ничья собственность. Или собственность того, кто этого пожелает, завладев ею по праву первенства.
От имени хитаны Заморры, девятнадцати лет, родом из Севильи, по профессии танцовщицы, в качестве ее доверенного и уполномоченного лица вступаю во владение сей могилой и всем тем, что в оной находится.
Череп и кости скелета почтенного прапращура означенной хитаны нам не нужны. Покойся, милый друг, до радостного утра! Все, что схоронено с тобой, — покорно прошу вручить мне!
И Педро извлек из могилы великолепное ожерелье из крупных изумрудов, подобие четок из темно-красных рубинов, массивные запястья из золота, осыпанные крупными алмазами, кольца, которые могли служить браслетами для чьей-нибудь тонкой руки, какую-то тонкой работы сетку из золота, унизанную жемчужинами. Последние сильно потускнели. Некоторые жемчужины уже умерли и рассыпались в прах при первом прикосновении, но часть их каким-то чудом сохранилась. Одни жемчужины могли представлять собой целое состояние.
— Ты стала богатой, хитана! — заявил Педро, поднося найденное сокровище Заморре. — Тут на добрых пятьсот тысяч франков добра! Поздравляю!
— Принимаю твои поздравления, друг Педро, — ответила с лучезарной улыбкой хитана, — но не из-за этого клада! Пусть бы драгоценности лежали в могиле вождя Семи племен. Я удовольствовалась бы обладанием одним талисманом.
— Что за история связана с этим загадочным талисманом? — обратился к хитане Карминильо, с большим любопытством рассматривавший находку. — Ты столько раз, дитя, обещала нам рассказать об этом… Расскажи, если можешь.
— С большой охотой! — живо ответила хитана. — Раз я обладаю талисманом, то обладаю и многими правами, которых не было у меня раньше, и теперь могу открыто говорить о том, о чем раньше должна была хранить полное молчание.
Но, к сожалению, я знаю далеко не все, что надо было бы знать. Вообще, теперь в мире уже нет людей, которые знали бы точно все легенды, связанные с историей нашего племени и его блужданиями по миру.
Я могу рассказать только то, что мне передавала моя покойная мать.
По ее словам, мы, цыгане, мы, мировые бродяги, вечные странники, везде свои и везде чужие, — мы произошли от союза какого-то выходца из страны чудес, из Гииду, или Индии, с какой-то египетской принцессой.
Индус носил имя Мар-Аменготен, его жена-египтянка — Заморpa, как и я.
Союз принцессы с индусом, чужестранцем, был не по нраву египетским жрецам. Принцесса Заморра попала под суд за то, что сообщала своему супругу священные тайны древней страны пирамид, тайные знания древних магов: искусство передавать мысли на расстояние, искусство читать мысли других, искусство погружать любого человека в глубокий сон и навевать спящему грезы и так далее. Принцессе грозила смертная казнь: ее должны были заживо замуровать в подземельях пирамид, выстроенных ее царственным отцом. Но что-то случилось, — смертный приговор был заменен осуждением на вечное изгнание самой принцессы, ее супруга, ее детей, ее слуг и рабов.
И с тех пор изгнанники, принявшие имя хитан, шитан или житан, странствуют по миру.
Они везде свои, и в то же время — везде чужие.
У них нет родины, и вместе с тем им принадлежит весь мир.
Со временем цыгане разбились на семь главных родов, или племен, и на множество родов второстепенных. Когда цыгане появились в Европе? Легенда говорит, что это случилось в период крестовых походов. Тогда же начались жестокие гонения на наше племя. Нас обвиняли в сношениях со злым духом, в колдовстве, черной магии, в распространении заразных болезней и так далее. Нас гноили в тюрьмах, обезглавливали, замаривали голодом, сжигали тысячами на кострах, топили в реках, загоняли в болота, травили, как диких зверей. Но наше племя — живучее племя. И мы выжили до настоящих дней.
Когда образовалось семь отдельных родов, во главе этих родов стали вожди, или цари. Они избирались племенем, но непременно из семейств, ведущих свой род от Мар-Аменготена и принцессы Заморры.
Интересуясь судьбой сородичей, тысячу лет назад цыгане Семи родов на общем собрании возле Магдебурга избрали единого вождя Семи Соединенных племен, старейшего в роде Аменготена, и дали ему имя Аменготен.
Он, этот цыганский император, должен был скрываться в странах, куда не проникали гонители цыган, и в его руках концентрировались все богатства Семи племен. Он направлял путь каждого племени, назначая для его скитаний определенную территорию. На эту территорию уже не могли, не навлекая на себя гнева и проклятия соплеменников, вступать цыгане других родов.
Род Аменготена Второго правил цыганами около пятисот лет. Потом начались распри, раздоры. Цыгане уже отказывались повиноваться велениям императора, скрывавшегося в далеком Егигпте среди феллахов и арабов.