«Тушканчик» прошел над «Гордоном» в сотне километров, и громадная машина смерти бросила Иве на терминал дежурное ОК. Компьютер сам дал подтверждение — молодцы, несите службу, — и на этом обмен любезностями завершился. А в боевую рубку в окружении клубов сизого дыма ввалился Фокс. Изо рта у него торчала квадратная в сечении гавана внушительной длины. Под левым глазом бомбардира красовался фиолетовый синяк. И ботинки он, разумеется, где-то позабыл.
— Привет, Конфетка! — промычал Фокс, вынул сигару изо рта и подошел к Иве. — Дай-ка я тебя, солнышко, облизну!
Ива засмеялась, позволила Фоксу отечески чмокнуть себя в макушку и в ответ потрепала по толстой щеке. За последние несколько месяцев склонного к полноте Фокса здорово разнесло. Комбинезон на нем так и топорщился.
Должность у Фокса была «старший эксперт по огневой работе». Поэтому иначе как бомбардиром его никто не называл.
— Салют, Андрэ! Как самочувствие? — спросил Фокс у Вернера. Эту фразу он произнес по-французски, чтобы подчеркнуть обращение на «ты». Ива удивленно подняла брови. Ей и в голову не приходило, что Вернера на «Тушканчике» кто-то может давно и хорошо знать.
— Спасибо, Мишель, порядок, — бросил через плечо Вернер. — А ты почему все еще с синяком?
— Я его ношу, как орден, — гордо ответил Фокс. — Ну, что там у «старика Пола» с отражателями?
— Похоже, заводской брак в одном блоке. Ничего серьезного. А тебе-то что? Наше дело — рулить, твое дело — бомбить… Меньше хода — прицел четче.
— Мне до всего есть дело, — сообщил Фокс. — Я «старика Пола» люблю всем сердцем. Меня беспокоит любая мелочь. Даже то, что у нашей Линды сексуальный психоз. Конфетка, у тебя был когда-нибудь сексуальный психоз? Кстати, ребята, какая из вас получится классная пара! Энди и Кенди!
Ива поманила Фокса пальцем и, когда тот к ней нагнулся, крепко схватила за нос.
— Ой, де дадо! — взвыл бомбардир. — Я больше де буду!
— Так его, болтуна… — одобрил экзекуцию Вернер.
Ива отпустила нос бомбардира и взяла Фокса за воротник, чтобы не сбежал.
— Ты откуда его знаешь, Майк? — прошипела она Фоксу на ухо.
— А что? — шепотом удивился Фокс, растирая покрасневший нос. — Энди ходил на «фон Рее». Мы оба из первого экипажа Рашена. Только меня перед самым Юпитером загнали на переподготовку. А Энди… Видела у него планку Сердца? Вот так-то.
— А-а… — протянула Ива многозначительно, ничего толком не поняв.
Фокс распрямился, воткнул сигару в угол рта и упер руки в бока.
— На «Тушканчике» теперь просто уникальный экипаж, — сказал он в полный голос. — Целых четыре Пурпурных Сердца и аж двое русских. Про нас еще песни сложат. И легенды.
— А кто второй русский? — удивилась Ива.
— Да вон! — Фокс указал сигарой в сторону Вернера.
— Слушайте, Эндрю, он это серьезно? — не поверила Ива.
Вернер чем-то звонко щелкнул, с довольным видом подбросил на ладони дефектный блок и задвинул на место контрольную панель. Небрежно швырнул блок в сумку с инструментами, уселся на кресло верхом, сложил руки на спинке и опустил на них подбородок. И посмотрел Иве прямо в глаза, да так, что она впала в окончательное замешательство.
— А почему бы и нет? — спросил он.
— А-а… — в очередной раз сказала Ива.
— А фамилия у него такая для маскировки, — объяснил Фокс. — Чтобы не приставали.
— Трепло, — усмехнулся Вернер. — Вы не слушайте Майка, капитан. Фамилия у меня родная. Предки мои были из обрусевших немцев. И жили Вернеры в России начиная с семнадцатого века и вплоть до самой Заварухи. И потом тоже скрещивались только с чистокровными русскими. Так что я русский на сто процентов. Как адмирал Рашен.
— Кстати, у Рашена тоже имя… — заметила Ива.
— Вполне русское, — не согласился Фокс. — Алекс Успен. Чем тебе не нравится?
Вернер не удержался и прыснул.
— Что такое?! — возмутился Фокс. — Какого черта сегодня надо мной все издеваются?! Одна ненормальная за яйца хватает, другая за нос, теперь ты еще…
— Адмирала Рашена зовут Oleg Uspensky, — сказал Вернер.
— Быть не может, — отмахнулся сигарой Фокс. — Фамилии на «ский» все еврейские. Как у нашего Жан-Поля.
— Я могу показать тебе штатное расписание, — предложила Ива.
— Давайте-давайте, — кивнул Вернер. — А то сам не знает, с кем двадцать лет прослужил. Одни пушки на уме. Позорище какое, Майк.
— Да идите вы! — Фокс обиженно надулся.
— Секундное дело. — Ива положила руку на контакты своего терминала. — Сейчас мы его фактами прижмем. Пока Майкл и вам нос не сломал. Вы с ним поосторожнее, Эндрю. Он у нас тот еще задира.
— Ему не сломаешь, — хмыкнул Фокс и снова окутался клубами дыма. — Ну давай, не тяни, делай запрос. На что спорим?
— Не будет запроса, — сказала Ива, глядя на монитор. Левой рукой она выбила дробь на контактах, а правую сунула под пульт и вытащила ботинки.
— Ох, мама! — воскликнул Фокс. — Где моя обувь, вы, астронавты?! Никто не видел мои башмаки?! Куда же я их… — и опрометью выскочил в коридор, чуть не сбив с ног старпома Боровского.
Ива поспешно обувалась. Вернер со спокойной улыбкой смотрел, как на обзорном экране растет приближающийся адмиральский катер.
— О, Жан-Поль! — обрадовался в коридоре Фокс. — Ты ведь еврей?!
— Ну… — хмуро ответил Боровский.
— Фамилии на «ский» все еврейские, ведь так?
— Слушай ты, поц, — сказал Боровский. — Где твои ботинки?
— Виноват, — пробормотал Фокс и убежал по коридору. Боровский вошел в рубку и остановился посредине, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок.
— Бар-р-дак! — прорычал он, ни к кому специально не обращаясь.
Вернер подобрал сумку и встал.
— Контроль отражателей в норме, — доложил он.
— А, — сказал Боровский, как будто только что заметил Вернера. — Здравствуйте, Эндрю. Хоть кто-то здесь в состоянии за что-то отвечать. И чего там было?
— Видимо, дефектный блок. Сейчас я его протестирую на. своей машине и тогда смогу дать полное заключение.
— На диверсию не похоже? — неожиданно спросил Боровский. Ива, услышав это, подпрыгнула в кресле и обернулась.
— Не похоже, — ответил Вернер, ощутимо понизив голос. — А что?
— Да так, — Боровский неопределенно шевельнул бровью. — Пришел снизу меморандум о профилактике саботажа. Это, конечно, совершенно не мое дело, но если бы меня спросили… М-да. Вот я и спрашиваю: не похоже?