– Все! – заорал нам в спины Давидыв. – Больше не могу!
Я оглянулась, Денис завалился на спину посреди дороги и, раскинув руки, глядел в синее небо. Савков, не осчастлививший приятеля и двумя словами с самого утра, не останавливаясь, рыкнул:
– Оставайся здесь! – И даже припустил еще быстрее.
– Э-э нет, господа! – Я остановилась, подбоченясь. – Вы уж решите: или мы стоим на месте, или мы идем! У меня поводок, и я хочу знать, кому должна подчиняться, чтобы не остаться без руки. Так что решим?
Дарья Потаповна, схватившись за бок, тяжело дышала, радуясь передышке.
Савков, по-прежнему не оборачиваясь, остановился. Давидыв, наоборот, тяжело поднялся и, скривившись, сплюнул. Очень уж не хотелось им раскрывать, какое кольцо настоящее.
– Вот вы гады, – расплылась я в улыбке, дивясь упрямству обоих. – Погибнем сами, но врагу позиций не сдадим.
– Говогунья, елки-палки. – Давидыв, шаркая, прошел рядом со мной, нагоняя Николая.
– Нет, Денис, – поспешила я следом, дернув повод несчастной уставшей лошадки, только-только дотянувшейся губами до мелких пыльных травинок на обочине. – Это ты у нас балагур. Помнишь – вчерашнее веселье в Бортниках? – Даже на расстоянии я почувствовала, как оба приятеля напряглись. – Как в мой портрет из арбалета стрелял, помнишь?
Дарья сдержанно кашлянула, предлагая прекратить разбор полетов.
– Нет! – рявкнул Денис, махнув руками.
– А как орал, что ты король? – неожиданно поддержал меня Николай, хмыкнув.
– Ну так он и есть король, – удивилась Дарья Потаповна, недвусмысленно намекая, кто в королевстве хозяин.
– Глава республики, – машинально поправила я. – Из-за твоих фортелей, Давидыв, нас едва взашей не погнали.
– Впечатлились, значит! – раздраженно буркнул Денис, зыркнув на меня красными похмельными глазами. Упитанная физиономия темнела двухдневной щетиной и заметной болячкой у губы после драки с Николаем.
– Не смею спорить, твое величество.
– Пгавильно делаешь! – осерчал Денис. – Мне, кстати сказать, очень хочется выяснить, что пгоизошло в дегевне белогубашечников? Не слышу ответа, твою мать!
Ну что ж, лучшая защита – это нападение – давно воспетая и исправно работающая истина. Но пускаться в разбирательства я не собиралась, а потому огрызнулась:
– Савков просветит!
На том разговоры закончились до самой развилки, внесшей очередной разлад в наши и без того не слишком дружные ряды. Дорога неожиданным и самым подлым образом разбежалась в разные стороны, превратившись в три равнозначных, хорошо наезженных тракта. Возможно, будь на месте указатель, мы бы и знали, куда направиться, но, к сожалению, таковой отсутствовал. Стоя на перекрестке, мы, как последние олухи, спорили до хрипоты в горле, куда свернуть. Две развилки терялись в лесу. Третья змеилась через зеленеющее поле и пряталась в лесной гуще.
– Напгаво пойдешь – коня потегяешь, – хмыкнул Денис, покосившись на лошадь, – налево – тоже что-то там случается, пго пгямо и вспоминать не хочется.
– Погибнешь? – услужливо подсказала я.
– Здесь нет дороги, идущей прямо, – поспешно заметила Дарья и устало поправила волосы.
– Значит, пойдем направо, – резюмировал Савков и тут же зашагал в выбранном направлении.
– Эй, постой! – заорал ему вслед Денис. – Почему напгаво? Если огиентиговаться по солнцу, то нам нужно пгямо!
– Тут нет дороги прямо! – в отчаянии, будто сломанная шарманка, повторила стряпуха, отчего Давидыв скрипнул зубами.
– Пусть решает Наталья! – заявил Николай, обернувшись, и, словно приглашая меня, кивнул головой.
– Даже не собираюсь. – Я засунула руки в карманы и широко ухмыльнулась. – Уйдем не в ту сторону – с костями сожрете. Зачем мне это нужно? Я, напомню вам обоим, ваша пленница. Так что куда вы – туда и я, по-другому быть не может.
– Значит, направо, – заключил колдун.
– Почему напгаво? – вздыбился Денис.
– Да черт бы тебя подрал, Давидыв! – неожиданно воскликнул Николай и со злостью пнул камень, так что тот отлетел на несколько сажень, шмякнувшись на горку земли, нарытую в поле кротами. – Надоело! Я в конце концов Главный маг этого чертова королевства и лучше других ориентируюсь!
Оказалось, ориентировался Савков просто отвратительно и, похоже, кроме Николаевска и близких к столице деревень другой местности не знал вовсе.
К вечеру мы так и не добрались даже до крохотного полузаброшенного сельца. Лес тянулся бесконечной массой, дорога стала плохенькой и разбитой. За целый день нам не встретилось ни телеги, ни путников, словно мир в одночасье испарился, оставив на земле нас, единственных живых людей.
– Я же говогил, – через каждую минуту повторял Денис и, кажется, испытывал злое удовлетворение. – Говогил, что не в ту стогону свегнули.
Холод неизбежно приближающейся ночи обступал со всех сторон, и у самой земли вокруг зеленых папоротников медленно тянулась туманная дымка. Она стелилась между деревьями, прятала в белом густеющем киселе тропинку и обтекала неожиданно выросшие темные кресты деревенского погоста.
– Ну слава богу! – вздохнула стряпуха, крестясь. Она едва держалась на ногах от усталости, проклиная в душе ту минуту, когда выехала из привычных дворцовых стен.
И впрямь всего через четверть версты мы увидали высокий частокол, из-за которого в небо поднимался уютный печной дым. Деревенька, надежно защищенная от внешнего мира, отвоевала себе местечко среди леса, мрачно обступавшего бедняжку со всех сторон.
– Белогубашечники? – поинтересовался Денис, разглядывая высокую неприступную изгородь из цельных бревен.
– Наверное. – Николай цокнул языком, задрав голову. – Ладно, – подумав, добавил он, – женщины остаются здесь, а мы попробуем попасть внутрь, может, пустят на ночлег.
– Вы оставите меня здесь? – охнула Дарья Потаповна, испуганная лесом, близкой ночью, кладбищем за спиной, а главное – моей компанией.
– Мы оставим вас на попечении Натальи, – пресек ее стенания Савков, почти уговаривая, как несмышленого ребенка, испугавшегося темной комнаты. – Скоро мы будем. Наталья?
Я пожала плечами, уступая его энтузиазму. Смогут найти пристанище на ночь – замечательно, ужин в придачу – еще лучше.
– Главное – ремень не забудьте предложить! – крикнула я им вслед.
Дарья нервно теребила повод мертвецки уставшей и оголодавшей лошади.
– Они вернутся? – В голосе стряпухи зазвучали слезливые нотки.
– К сожалению, – усевшись на трухлявый пень, кивнула я.
Но время текло. Небо почернело, земля остыла. Филинами заговорила ночь, запищала комарами, а приятелей все не было. Дарья, прислонившись спиной к шершавому стволу сосны, тихо дремала, опустив голову на грудь. Страх Божий, наохотившись и набив пузо летучими мышами, теперь довольно квакал у меня на коленях и котенком царапал руки острыми коготками. Чернильная темнота завораживала своей тишиной.