— Когда-то я водилась со странными людьми, — продолжала Джинни. — Наркоманы, сутенеры, проститутки, разные психи… — Она улыбнулась. — Джо все изменил. Джо — мой рыцарь на белом коне.

Он попытался вставить слово, но Джинни жестом заставила его промолчать. Элис это ни разу не удавалось.

— Я пытаюсь забыть те времена, — подвела итог Джинни и посмотрела на Элис. — Но иногда все же вспоминаю…

Она взглянула прямо в глаза Элис, и слово «вспоминаю» повисло в воздухе между ними. Элис показалось, что она получила сообщение — очень важное, пока непонятное, способное изменить весь мир.

После того как Джинни и Джо вышли из дома, Элис долго ждала, а потом прошла в студию, где оставила рукопись Дэниела Холмса. Она аккуратно сложила бумаги в ящик, спрятала его в стенной шкаф и вернулась в гостиную, чтобы подумать.

Дэниел Холмс, несомненно, был безумен.

И все же какая-то часть души Элис верила в его рассказ. Может быть, все окончательно определил разговор с Джо или странное ощущение, сразу же возникавшее в присутствии Джинни: головокружение и необычная смесь запахов — сахар, арахис, карамель, отдаленный жаркий дух зверинца. Дэниел тоже упоминал об этом. А еще подозрение и ненависть, которые внушала ей Джинни, страх перед какой-то чуждой сущностью. Точное описание Рэйфа и Джавы. Лицо Джинни на рисунках, которым больше ста лет, и то же лицо прошлой ночью. Встреча в церкви с преподобным Холмсом, племянником Дэниела. Смерть доктора Прайса, который лечил и Дэниела, и Джинни в Фулборне. Ложь и отговорки, адресованные Джо…

Даже если Дэниел Холмс безумен, подумала Элис, я готова ему поверить.

— Алло. Фулборнский госпиталь. Чем могу вам помочь?

— Я хотела бы поговорить с доктором Менезисом, если можно.

— Подождите минутку, я проверю, здесь ли он.

Снова успокаивающая музыка в режиме ожидания. Раздраженно постукивая пальцами по трубке, Элис ждала, не сводя глаз с ящичка, куда сложила бумаги Дэниела Холмса.

— Алло. Менезис слушает.

— Доброе утро. Это Элис Фаррелл. Может быть, вы помните, мы разговаривали вчера.

— Да, помню.

Элис помедлила в нерешительности.

— Я хотела бы договориться о встрече. У меня есть проблема, которую нужно обсудить.

— Понятно. Может быть, хотя бы обрисуете мне, что за проблема?

— Лучше поговорить лично.

— У меня будет свободное время в половине первого.

— Отлично. — Элис перевела дыхание. — Спасибо.

— Ладно. Тогда, если это все…

— Подождите. — Она сделала глубокий вдох, собираясь с силами. — Как, вы сказали, звали того врача, который умер недавно? Доктор Прайс?

На том конце провода наступило долгое молчание.

— Алло?

Тон Менезиса стал резким и неприязненным.

— Если вы из газеты, зря тратите время. Я не даю интервью.

— Я не из газеты. Мне просто нужна помощь, — твердо ответила Элис. — А что случилось? С доктором Прайсом?

Снова долгая пауза, потом голос врача, холодный и отстраненный:

— Увидимся в двенадцать тридцать.

Один

Я больше не мог оставаться на своей квартире, поскольку боялся, что миссис Браун, слишком хорошо знавшая меня, заметит перемены в моем поведении. Вернувшись домой, я заперся в комнате и стал готовиться к побегу. Сначала тщательно вымылся и сжег окровавленную рубашку; весьма расточительно, да, однако чувство самосохранения взяло верх и теперь хладнокровно планировало мою новую жизнь. Я отчетливо сознавал, что вступил на путь Каина.

Голова снова закружилась — ведь я почти не спал, за двадцать четыре часа увидел разом небеса и ад, и новообретенный опыт отразился на моем лице. В старом зеркале я увидел почти незнакомого человека: небритые щеки ввалились, глаза горели осознанием собственной силы. Он был жуткий и… странно красивый, этот чужак. Я улыбнулся, отмечая чувственный изгиб своих губ и дикарскую беспечность — прежде такого не было. На память пришел ангелоподобный Рэйф, представший передо мной под мостом. Похож ли я на него теперь, когда стал избранным? Отвернувшись от зеркала, я подошел к буфету, достал бутылку виски и кружку. Налил себе на добрых два дюйма неразбавленного алкоголя, выпил одним глотком, как лекарство, и начал собирать вещи.

Их было немного — сундук с одеждой и книгами, но передо мной стояла задача отбыть как можно тише, не встретившись с миссис Браун. Я боялся потерять решимость, если хозяйка вдруг воспротивится моим необъяснимым намерениям. К счастью, миссис Браун не оказалось дома. В ее отсутствие я сумел без особого труда взять такси и перевезти вещи в другую часть города. Я оставил хозяйке записку и вложил в конверт две пятифунтовые банкноты в благодарность за все, что она сделала для меня. Через пару часов после полудня я уже устроился на новом месте — на верхнем этаже трехэтажного дома у реки Кэм, в трехкомнатной квартире. Помимо меня там было еще трое жильцов, как соизволил сообщить угрюмый хозяин дома. Приглядевшись к нему, я уверился, что пока вовремя вношу плату за жилье и не нарушаю спокойствие, любые мои странные привычки останутся незамеченными. После чего улегся на кровать и заснул.

Отдохнуть почти не удалось, меня тревожили сны и воспоминания, которые были куда страшнее снов. Усталые веки тяжелели, но как только они опускались, воспоминания словно превращались в осколки стекла и впивались в кожу. В минуты бодрствования глаза болели, и когда ранним вечером я включил свет, он показался невыносимо ярким. Я почти полчаса просидел в полумраке, прежде чем неприятное ощущение прошло.

К тому времени я проголодался и, понимая, что в такой час в новом жилище вряд ли найдется еда, решил подготовиться к выходу.

Я тщательно оделся, побрился и направился в знакомый ресторанчик на Кингс-парад. Выбрал именно его, потому что мои знакомые редко заходили туда. Я заказал выпивку и бифштекс с кровью, откинулся на спинку мягкого стула и огляделся по сторонам. Несмотря на привычную обстановку, я испытывал странное чувство нереальности, будто маленький ресторан был театральной декорацией, за которой скрывались зловещие инженерные конструкции. Я представлял, как за этими закрытыми дверями вращаются шестерни и колеса, а звуки, запахи и виды вечернего Кембриджа за окном лишь маскируют механизмы иного, темного мира. Я медленно пил спиртное, ожидая, что мир снова придет в норму, но ощущение усиливалось… оно вовсе не было неприятным и все-таки тревожило меня. Мимо окна прошла пара — юноша и девушка, чьи лица в свете уличных фонарей казались неестественно бледными. Я смотрел на них лишь миг, но образы задержались в моей памяти и после того, как эти двое скрылись. Лицо молодого человека было обращено к девушке, а она застенчиво опустила взгляд. Мне показалось, что мое новое зрение позволяет видеть кости и плоть под их кожей, внутреннее устройство тел, загадочные тихие движения мускулов и ток крови.