Время близилось к полуночи. С десяти вечера мы с Тернером прятались в переулке и следили, чтобы все шло по плану. В одиннадцать явилась Розмари. Она быстро удалилась, пройдя так близко от меня, что я уловил запах духов в недвижном воздухе. От ее близости закружилась голова, но я быстро взял себя в руки. Положил ладонь на плечо Тернера — его тоже била дрожь. Чары Розмари действовали на всех.

В ту ночь он был энергичен и воодушевлен, и не только от вина (мы оба выпили для храбрости). Первый и последний раз мы действовали не поодиночке. В ту ночь я был счастлив.

В полночь мы поднялись по лестнице в квартиру. Я был спокоен, Тернера трясло в предвкушении схватки. Я отпер дверь своим ключом и вошел. Как и ожидал, все были в спальне, пили вино. После охоты они стали вялыми, расслабленными и потеряли бдительность. Элейн лежала на кровати, ее волосы разметались по подушке, как у русалки.

Тик-так… тик-так… тик-так…

Я заставил себя говорить обычным спокойным голосом, хотя во рту пересохло, а нервы натянулись, как струны.

— Простите, что задержался, — сказал я. — Для меня осталось вино?

Зак протянул бутылку, держа ее за горлышко, и сонно улыбнулся. В тот миг он показался мне очень юным и очень чуждым. Красота Зака была почти невыносимой и возвышенной — отчасти потому, что я собирался убить его.

— Я возьму стакан, — промолвил я и пошел на кухню.

Там я нашел стакан и поставил его у раковины. Потом отсоединил плиту от газовой трубы и открыл кран. Достал из кармана маленькую отвертку и снял рычажок с крана, чтобы никто не мог закрутить его обратно. Потом включил воду в раковине — пусть думают, что в кухне кто-то остался. Все это было несложно, мы репетировали каждый день на минувшей неделе. Ощущая звенящую пустоту в голове, я заставил себя проверить, закрыто ли окно. Потом тихо покинул квартиру и запер ее снаружи, заткнув замочную скважину, чтобы нельзя было открыть. Мы замерли у двери, затаив дыхание, но слышали лишь приглушенные голоса из спальни, где компания Розмари пила вино и рассеянно гадала, почему я не возвращаюсь. Затем я достал из кармана большой рулон липкой ленты, какую используют для изоляции труб, и заделал дверные щели по периметру. Я аккуратно отрезал полосы ленты макетным ножом, чтобы края были ровными. В два слоя проклеил стык двери и косяка, убедился, что внутрь не попадает воздух.

Настал критический момент: надо было выждать пять минут, чтобы газ проник во все уголки квартиры. Если кто-нибудь отправится искать меня на кухню и услышит шипение… Мы навострили уши. Тернер безмолвно дрожал, глаза у него стали круглыми, как у совы. Никто никуда не пошел. Голоса в спальне звучали сонно, лениво — словно на собрании британских поэтов девятнадцатого века, обсуждающих искусство. Затаив дыхание, я ждал.

Я слышал тиканье часов в своем кармане — гулкое, словно под водой. Каждая секунда на шаг приближала мое спасение.

Тик-так… тик-так… тик-так…

Один/Два

Элис встрепенулась и открыла глаза, когда свет фонаря упал на ее лицо. От холода и неудобной позы тело затекло, и она потянулась, пытаясь размяться.

Джо вдруг вспомнил ярмарку: как они гуляли под ручку с юной Элис, а в ее глазах отражались неоновые звезды.

Увидев Джо, Элис резко села.

— Что ты здесь делаешь?

Со сна она говорила не вполне четко, в голосе звучала настороженность. Джо решил, что знает почему. Его взгляд блуждал по углам комнаты, отмечая запятнанные кровью одеяла, грязь, использованные шприцы на истертых половицах. Да, он все понял.

— Не беспокойся, Элис, — произнес он как можно мягче.

Элис коротко и хрипло засмеялась. Она быстро огляделась и увидела Джинни, неподвижно стоящую у двери. Элис заговорила с Джо, не сводя с нее глаз.

— Это старый трюк, Джо, — сказала она. — Потерянная девочка рассказывает о своих несчастьях. Она использует это для прикрытия — если ее найдут, ответит за все очередной простофиля. Она всегда так делает. Кормится людьми, берет их любовь и жизнь, одних превращает в жертв, других в чудовищ. Разве ты не видишь? У нее на лице написано: «разрушение». Если не веришь, посмотри в переулке — там два трупа. А за дверью раненый старик, если он еще жив.

Элис медленно переносила вес на ноги, готовясь вскочить. Пальцы на рукояти пистолета дрожали.

Наступило молчание, холодное и пустое, как космос. Затем Джо шагнул вперед.

Его лицо было непроницаемо, руки в карманах.

— Элис, — сказал он, — ты больна. Не знаю, какой дрянью напичкали тебя эти люди и о чем речь, но ты явно больна. Тебе надо домой, я отведу. А потом обратимся к врачу. Тебе нужно лечиться.

Еще шаг. Элис вдруг заметила, что у него в руке. Игла? Она отшатнулась.

— Что это? — резко спросила она. — Кто дал тебе шприц?

— Тебе станет лучше. Я не причиню вреда, поверь.

Джо говорил раздражающе спокойно, будто уговаривал неразумное животное.

Элис не сводила с него глаз. Она указала подбородком на Джинни.

— Это ее шприц?

— Я не позволю тебе обвинять…

— И ты ей веришь, — сказала Элис, отступая к двери и плавно поднимая старое полицейское оружие. — Да, это настоящий пистолет, — отметила она вслух и подавила неуместный смешок.

По-прежнему наблюдая за Джо и девушкой, Элис поворачивала дверную ручку и едва удерживалась от желания рассмеяться. «Это же комично: я с древним пистолетом, а у Джо такое лицо…» Элис улыбнулась. Даже истерика не пугала.

Внезапно она застыла. Смех замер. В переулке послышались шаги.

Элис отпрянула от двери, пытаясь сообразить, как стрелять из пистолета. Где-то тут предохранитель… Черт, она даже не знала, заряжено ли оружие.

Дверь открылась, и вошли дети ночи.

Элис нашла в себе силы посмотреть на них холодно и скрыть дикий восторг при воспоминании о том, почему нет Рэйфа и Элейн.

— Джо, будь осторожен, — предупредила она.

Джава глянул на нее и повернулся к Джинни.

— Двоих мы потеряли, — сказал он. — Старик их застрелил. — Он снова глянул на Элис. — Я перерезал старому дураку горло. Он больше не помешает.

Было темно, но Элис почувствовала, что Джо вздрогнул. Она помнила о трех фигурах, преграждавших выход, и о Джинни с другой стороны, поэтому двинулась к двери в глубине комнаты, осторожно переступая через битое стекло, жестянки и прочий разбросанный мусор. Пришлось пройти мимо Джо так близко, что она почти коснулась его. Элис была очень осторожна — помнила, как он напал на нее дома. К тому же Джо держал в руке шприц, в котором совершенно точно был не витаминный коктейль. Но Джо растерялся, и она заметила его неуверенность, скользнув мимо в полутьме. Он уронил фонарь, осветивший дверной проем и башмаки Джавы. Огромные тени ночных созданий легли на потолок.